Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела"
Кульминацией танца стал поцелуй. Он был так уместен, так логичен. Идеально завершал сюжет пьесы. Ни у кого даже сомнения не возникло, что театральное действо могло закончиться как-то иначе. Изабеллу, что целовала Шельма, звали Анна Душицарими Имир. Об этом Ставрасу сказал Байрон Икуф, незаметно подошедший к нему во время представления. В голосе отца Алекса лекарь распознал просительные нотки. Его можно было понять. И радужный понимал, но смотреть на происходящее на сцене все равно было больно. Он кивнул в ответ на слова главы клана Икуф, и промолчал.
С Августом было проще. Он точно знал, что между ними ничего нет и быть не может. Даже дружба между драконоборцем и драконом — весьма сомнительное предприятие. Но Шельм — не Август. С ним было все и даже больше. От этого было вдвойне трудней возродить в душе забытое спокойствие, с помощью которого ему когда-то удалось отпустить Августа, уйдя, когда стало понятно, что он больше не нужен.
Они так идеально подходили друг другу, что у лекаря перехватило дыхание, когда он вместе с другими смотрел, как в центре сцены двое влюбленных на бесконечно томительное мгновение замерли друг напротив друга, а потом одновременно, не сговариваясь, потянулись за поцелуем. Это было красиво. Анна была на голову ниже Алекса. Её волосы, цвета мякоти персика, трепал ненавязчивый ветерок, губы призывно алели. Глаза, темно-карие и глубокие, взирали на избранника с таким неприкрытым восторгом, что Ставрас помимо воли отвел взгляд. Не смог смотреть. Ему было жалко эту девочку. Ведь со стороны Шельма, несмотря на всю безупречную игру Арлекина, не было такого же ответного света. Лекарю бы радоваться, но он загрустил. Затосковал по тем временам, когда был свободен и не обременен обязательствами, которые сейчас вдруг начали тяготить его.
Он ушел до того, как участники комедии закончили кланяться под громогласные аплодисменты толпы. Не было сил смотреть, не было желание объясняться. Небо расцветили огни фейерверка. На лицах, спрятанных за фарфором масок, заплясали разноцветные блики. Ставрас стянул свою маску. Пусть карнавал не окончен. Пусть праздник только начался. Но это роль была не для него.
— Ставрас ушел, — Пробормотал Лий, единственный из присутствующих заметивший уход лекаря.
Тай, стоявший рядом с ним, встрепенулся и принялся озираться. Но вокруг них стояло столько народа. Разумеется, Ригулти он так и не засек. Снова повернулся к помосту, на котором Шельм, Анна и Совет Иль Арте раскланивались перед публикой, и неожиданно для Савелия принялся дергать его за рукав, словно пятилетний ребенок, а не совершеннолетни масочник.
— Слушай, а Август — это кто?
Если бы на них со всех сторон не напирали толпящиеся у сцены масочники, Савелий мог бы сесть на траву прямо там, где стоял. В его голове просто не укладывалось, что кто-то мог этого не знать.
— Тай, ты что? — Выдавил из себя Лий, изумленно взирая на Арлекина, — Чему вас только в школах учат?
— А с какой это стати в Семинарии Масок нам должны были про бывшего парня Ставраса рассказывать?
— Да, никакой он не бывший парень! — Взвыл Савелий, радуясь тому, что за шумом аплодисментов не слышно его воплей, — Он первым из людей смог поладить с драконом, а потом создал все наше королевство, став основателем династии нынешних королей. Как такое можно не знать?
— Постой, — Тай озадаченно поскреб в затылке, — А лекарь наш тут при чем?
— Так он и был тем самым первым драконом, который с людьми на мировую пошел!
— И что, у них с этим Августом любовь, что ли, была?
— Ну, — Савелий замялся, ему еще ни разу не приходило в голову рассматривать союз Августа первого и Радужного дракона с этой стороны. И вообще, по его мнению, подобные разговоры граничили с кощунством, но как еще он мог все объяснить необразованному, как оказалось, масочнику? — Кто знает, как там все было на самом деле. Но, раз Август смог стать основателем династии, то…
— Ставрас благополучно его женил, так? И отправил в свободное плавание, дескать, выплывай, любимый, как знаешь? — Тай явно начал закипать, и Савелию это совсем не нравилось. Он уже был свидетелем того, во что может вылиться возмущение подлинного Арлекина.
— Послушай, я ведь и сам знаю только то, что нам…
— Дурак он, — перебив человека, припечатал масочник, — дурак и трус!
— Не смей, — вжав голову в плечи, зашипел на него Савелий, намертво вцепившись в рукав зеленого Арлекина.
— А? — Тай подчеркнуто невинно захлопал глазами, под маской было невидно, но по его тону Савелий был уверен, что это было именно так.
— Не смей так говорить, — еще тише, но все так же холодно, отозвался человек. — Я, между прочим, пока тебя не встретил… — И запнулся, не зная, как продолжить, как словами выразить то, что собирался сказать.
— Э, брат, — Тай паясничал, являя миру арлекиний характер, и это было заметно даже без характерных ужимок, скрытых под маской. — Ты меня вообще случайно встретил, если бы не Маришка твоя…
— Не смей! — Не выдержав насмехательств, Лий схватил масочника за грудки и впился в прорези маски бешеным взглядом.
Тай улыбался. Ему, как Арлекину, было все нипочем.
— Не смей говорить плохо о моей сестре! — Наконец выразил свою основную мысль Лий.
— Да, кто ж о ней плохо говорит? — Невинно протянул Арлекин, силясь высвободить из рук человека жалобно трещащую ткань ритуального одеяния.
— Ты… все… — Задыхаясь, прошептал Лий и, отпустив, отвернулся.
Заиграла музыка. Бумажные фонарики, развешенные на деревьях и просто расставленные то тут, то там на специальных плетеных подставках, ярко вспыхнули, впитав в себя Магию Масок, которая с завершением комедии Дель Арте рассеялась вокруг. Масочники стали расходиться. Кто-то прямо возле помоста разбился на пары и пустился в пляс, поймав лихой мотив веселого танца. Кто-то вернулся к своим семьям, кто-то отошел к накрытым праздничным столам, кто-то принялся развлекать толпу нехитрыми фокусами, последним занимались в основном неугомонные арлекины. Совет спустился с помоста. А вместе с ним и Шельм с Анной. Но девушка слишком быстро затерялась в толпе. Это было странно, обычно, после отыгрыша Арлекину или осенью Бригелле полагалось станцевать с партнершей по комедии как минимум еще один танец. Но в этот раз все были так заняты знакомством с новыми действующими лицами карнавала, что не обратили на это внимание. Драконы — вот кто занимал умы всех без исключения масочников на этом празднике. И, разумеется, их люди, которые были вместе с ними приглашены на праздник масок.
— Ну и правильно, — Вдруг на удивление серьезно произнес Тай и положил на плечо Лия руку. Сжал, в попытке поддержать, такой не свойственной для Арлекина. — Что сестру в обиду не даешь.
— Ты тоже считаешь её легкомысленной? — Пробормотал Лия, жалея, что спрашивает, но ему так давно хотелось хоть с кем-то поделиться.
Родители всегда были озабочены лишь тем, чтобы все в их семье вели себя так, как подобает, что совершенно не замечали, во что по их милости превратились их дети. Лий, и он прекрасно знал это за собой, из скованного и застенчивого парня, стал драчуном и задирой, которому регулярно приходилось притворяться не собой и бить морду всякому, кто позволит себе дурно отозваться о его сестре. А ведь она… она, и правда, была гулящей. В тайне от родителей гуляла с кем хотела, и слышать ничего не желала, когда брат принимался её убеждать, что не следует, к примеру, ехать с виконтом Арбидоном в его поместье, и с сыном графа Строцкого не стоит пропадать ночами у Черной речки.
— Да, нет, — Озадачено отозвался Тай, — У наших девушек это в порядке вещей.
И не успел он договорить, как к ним откуда не возьмись подскочили две юные масочницы. Судя по маскам, которые Тай старательно учил Лия различать, одна была Коломбиной, а вторая Скарамучча.
— Потанцуем? — Воскликнула та, что была по природе своей первоклассным воином.
— Конечно, потанцуем! — Поддержала её Коломбина, подхватывая под локоток Савелия, растерявшегося от такого поворота событий. И тут же кокетливо добавила, — Разве таким красавицам, как мы, можно отказать?
