Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

— Возможно, в Нью-Йорке или Бостоне это бы кого-то и удивило, — возразил мистер Кенуэй. — А в небольших северных городках имеют очень слабые представления о плантаторах. К тому же мистер Бенвилл вывез немало наблюдений из Луизианы, и это позволит ему продержаться первое время, а дальше будет проще.

— Строго говоря, у нас не было выбора, — снова дополнил Эдвард. — Владеть крупным состоянием в Массачусетсе мог только приезжий — либо с Юга, либо из Англии. Либо он мог бы быть местным, но тогда его имя должно было бы быть на слуху.

Мистер Тёрнер покачал головой, но спорить не стал. Его шпионская деятельность требовала точности в исполнении, и такую… небрежность он спокойно воспринимать не мог.

Шэй подумал, что при выборе между Югом и Англией любой бы предпочел Юг.

— И что же? — Блессингтон упорно гнул свою линию. — Мистер Бенвилл не собирается впредь работать на благо Ордена? Он унаследовал не только состояние, но и некоторые… обязательства.

— В ближайшие месяцы он не сможет исполнять обязательства, — парировал Хэйтем. — А позже будет упущено драгоценное время. Вам следует выбрать нового лидера, потому что в полном объеме мистер Бенвилл с задачей не справится.

Шэй прекрасно представлял, какие сложности возникают перед любовником, но помочь ничем не мог. Мистер Кормак никогда не был силен в интригах, а сейчас Хэйтем вел довольно тонкую игру.

Мистер Тёрнер усмехнулся и отпил из чашки — ему единственному принесли небольшой заварочный чайник и чайную пару.

— Мистер Кенуэй, — он расслабленно откинулся на спинку высокого стула. — Все мы понимаем обстоятельства, которые заставили вас отступить. Но ваш опыт не вызывает сомнений.

— Иными словами, — улыбнулся мистер Рутледж, — ваш совет в плане выбора руководителя мог бы очень нам пригодиться.

Шэй понимал, что Эдвард рассчитывает на лидерство. В конце концов, война заканчивается — и наступает пора дипломатии, в которой член Конгресса и публичный человек, несомненно, имеет больший вес, однако…

Хэйтем отпил из кружки шабли, закупленного исключительно для него, и приподнял уголок губ:

— Если вы спрашиваете моего совета, то я полагаю, это должен быть Роберт.

— Хм… Почему? — поинтересовался мистер Рутледж.

В его голосе не было недовольства, только живой интерес.

Хэйтем спокойно пояснил:

— Потому что вы, Эдвард, на виду. Ваша деятельность должна быть максимально прозрачна. Если вас заподозрят в причастности к некому тайному обществу, вы лишитесь влияния. Это политика, она не прощает ошибок.

— Но британский Орден, с которым я переписываюсь, почти на две трети состоит из политиков, и это не мешает работе, — возразил Рутледж.

— И это опять-таки… — Хэйтем вздохнул. — Вы же опытный политик, Эдвард, оцените поле деятельности. Британия — это монархия с многовековым строем; Парламент, в котором бесконечно грызутся тори и виги; свод законов, которых за столетия накопилось столько, что без особой подготовки не разобраться. А мы с вами находимся в Соединенных Штатах Америки, молодом государстве. Настолько молодом, что у него нет конституции, исполнительной власти и понятия о самоуправлении, зато у всех на устах пресловутая «свобода».

Шэй постарался не выдать напряжения. Эдвард явно готов бороться за звание великого магистра, а Роберт — честный военный — судя по молчанию, не претендует. Но оказалось, что у Хэйтема нашлось вполне изящное решение.

Мистер Кенуэй помолчал, позволяя соратникам обдумать все вышесказанное, и произнес:

— В духе Америки следовало бы провести голосование, однако поскольку мы с мистером Кормаком не имеем на этом собрании права голоса, а вас всего трое, то, полагаю, этот вопрос должен быть адресован вам, мистер Тёрнер. Поделитесь, пожалуйста, своим мнением.

Мистер Тёрнер тяжело вздохнул и покачал головой:

— Я бы, пожалуй, выбрал Блессингтона. У вас, Рутледж, блестящие возможности, но ведь речь об управлении, а у мистера Блессингтона стратегический опыт обширнее.

Шэй постарался смягчить и улыбнулся:

— А вы-то, Роберт, что скажете?

— А я, — мистер Блессингтон вздохнул, — ничего не скажу. Почел бы за честь, если только это не внесет раскола в наши ряды. Эдвард, если ты хочешь, я уступлю.

Но мистер Рутледж отрицательно вскинул руку:

— Мне бы хотелось, но интерес и честолюбие не должны мешать делу. Относительно себя трудно быть беспристрастным, а мнению мистера Кенуэя я доверяю. Он умеет оценивать намного дальше, чем я.

— Это значит… — вопросительно поглядел на Хэйтема мистер Блессингтон.

— Это значит, что вас выбрали великим магистром двумя с половиной голосами против одного, — кивнул ему мистер Кенуэй.

В дверь постучались, но вовсе не деликатно и вежливо, а просто грохнули — и спасибо, что кулаком, а не с ноги.

— Войдите, — бросил мистер Кенуэй, взмахом руки остановив обсуждение.

На пороге появился мистер Дербишир в относительно чистом костюме и заулыбался:

— Извините, что опоздамши. Тут еще наливают или мне на первый этаж идтить?

— Садитесь, Бэзил, — вполне приветливо пригласил его к столу Хэйтем. — У нас, правда, только вина, но ведь это вполне удовлетворит ваш вкус?

— На мой вкус, все, что забесплатно — хорошо, — откликнулся тот и шумно уселся, завладев кружкой. Шэй лично наплюхал ему вина. — Что я пропустил?

— Ничего особенного, — усмехнулся мистер Рутледж. — Всего лишь выборы нового великого магистра.

— А, это ерунда, — согласился с ним мистер Дербишир. — Кого выбрали-то?

— Меня, — хмыкнул мистер Блессингтон. — Желаете оспорить, Бэзил?

— Я? Не, не желаю, — фыркнул тот, обдав кружку пятнышками слюны. — Я хотел сказать, что тоже за тебя голосую, во. Все голосуют везде, надо же и мне попробовать.

Шэй видел, как Хэйтем прячет улыбку, но вслух мистер Кенуэй произнес вполне ровно:

— Мистер Блессингтон, с этого момента я делегирую председательство в собрании вам. Я был вынужден организовать эту встречу, но сделал все, чтобы вы как можно скорее приняли бразды правления в свои руки. Со своей стороны мы с мистером Кормаком поделимся теми сведениями, что у нас есть. Как всегда.

Хэйтем не предложил Роберту занять место во главе стола, но это, наверное, выглядело бы глупо. В конце концов, дело вовсе не в месте, хотя взгляды присутствующих то и дело тянулись к мистеру Кенуэю, который невозмутимо цедил шабли и благожелательно глядел на нового магистра.

Шэй тоже посмотрел на Роберта — и вдруг вспомнил, как увидел его в первый раз, когда тот принес весть об убийстве Питкэрна. Тогда он был взъерошенный, взволнованный, ассасинов везде видел… Мальчишка. А сейчас это серьезный и сильный молодой человек, у которого есть и решительность, и стратегическое мышление, но слегка не хватает уверенности в собственном красноречии.

Мистер Блессингтон откашлялся… И Рутледж вдруг разрушил эту напряженную паузу вполне приятельским замечанием:

— Ты, наверное, хочешь предложить всем доложиться?

Роберт сбился, но только на пару мгновений, которых ему хватило, чтобы сориентироваться и взяться за дело — как военный, реагировал на обстановку он быстро.

— Да, пожалуй, — произнес он с благодарной улыбкой. — В первую очередь меня интересует, как обстоят дела в Старом Свете, поскольку сам я последнее время был занят в Вирджинии. А еще хотелось бы узнать, как обстоят дела с Братством, поскольку я не хочу получить пулю в колено.

— За Старый Свет отвечаю я, — Эдвард тоже улыбнулся. — Но тут обсуждений… немало. Лучше начать с Америки. И с Братства.

— Про Братство могу рассказать я, — встрял мистер Тёрнер. — И лучше мне, наверное, это сделать, поскольку очень скоро про него рассказывать я не смогу.

Шэй, в общем-то, этого ожидал, но уставился все равно с интересом. Его так же — молчанием — поддержали остальные, и мистер Тёрнер скрипуче сообщил:

— Мне в ближайшее время стоит оставить «Кольцо Калпера». Последняя операция показала, что лидер Братства слишком хорошо изучил мои методы работы на этом поприще. Он начал использовать меня в своих целях, а это недопустимо. В этом случае мы теряем контроль над шпионской сетью, но и она теряет над нами контроль. Полагаю, я отработаю еще месяц-другой, чтобы никто не провел параллелей с нашим небольшим собранием, а потом исчезну. Мистер Дербишир…