Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

— Умный чертенок, — почти восхищенно выдохнул Чарльз. — Хэйтем, весь в тебя!

— Благодарю, — усмехнулся Коннор. — Хотя, думаю, отцу вы польстили больше, чем мне. Вас, мистер Ли, я тоже считал серьезным противником. Хоть вы и находились под влиянием моего отца.

— Коннор… — Хэйтем устало покачал головой, а потом безнадежно махнул рукой. — Я могу только еще раз пожалеть, что ты с твоими знаниями и умениями не стал тамплиером. Ну, и что же дальше?

— Дальше… — задумался Коннор. — Эту войну можно было победно завершить не меньше трех раз, но из-за нерешительности Вашингтона или, напротив, его поспешности, она продолжалась, и требовалось еще больше денег. И еще больше жизней! Когда я понял, что против меня действует отец, я думал именно об этом — пора было положить этому конец. Не только войне, она — только начало.

— И что, Коннор? — мягко и грустно спросил Шэй. — Что ты решил?

— Я тоже не понимаю, какая связь между окончанием войны и выстрелом в нашего друга, — заметил Хэйтем.

— Все просто, — Коннор прикрыл глаза. — Я понимал, что нельзя оставлять на посту вас, мистер Ли. Потому что вы — близкий друг моего отца, а мой отец навсегда оставит Орден только тогда, когда шагнет в овхара, дверь между мирами. Есть на его пальце перстень или нет — не имеет значения. Он в любом случае останется тамплиером. А я — ассасин. Я знаю, почему наша война вечна. Не между Британией и Америкой. Не между мной и отцом. Орден и Братство… С доски убирают фигуру — возникает новая. Не так ли, мистер Ли? Ведь там, на кладбище, вы вербовали новых тамплиеров? Не отвечайте, я и так знаю. Так было всегда: шаг вперед — шаг назад. По всему миру. Сквозь века. Порой мне кажется, что моя задача невыполнима… Но сомнение — это слабость, а позволять себе слабости мы не можем. Мы — и вы, и я, и отец, и Шэй. Я не сомневаюсь, что все вы продолжите действовать. Как — не столь важно. Но я понимал, что если убить вас… Кроме того, что это ранило бы отца… Никакого смысла, мистер Ли. Мне нужно было лишь то, чтобы власть в Ордене перешла в руки кого-то другого. Мистер Рутледж, быть может, или мистер Блессингтон… Пока вы остаетесь великим магистром, над всем незримо стоит мой отец. Он занял этот пост раньше, чем я появился на свет, но только когда он потеряет неограниченную власть, Братство и Орден в Америке будут на равных. Не совсем, возможно… Отец останется, и вы — тоже. Но это будет лучше, чем сейчас.

Хэйтем дернулся и резко отпил из бутылки — так, как никогда себе не позволял. А отдышавшись, выдохнул:

— То есть ты… Ты хотел, чтобы власть в Ордене заняли новые люди. Более понятные тебе по возрасту и положению? Равные тебе?

— Почти, — Коннор поглядел сначала ему в глаза, а потом и Шэю. — В племени ганьягэха решения принимают Матери-старейшины, но исполняют эти решения молодые охотники. И тем самым изменяют их, исправляют на новый лад. Меньше держатся за устоявшиеся порядки, смелее глядят в будущее. Это не плохо и не хорошо, это жизнь. Мы уважаем Матерей Рода превыше прочих, а они уважают нас — за то, чем не обладают сами. Надеюсь, когда придет моя пора уступить, я вспомню об этих словах.

Шэй невольно припомнил мелких Патрика и Дженнифер, однако пока понятия «Кредо» и «Отец Понимания» плохо к ним примерялись. Хэйтем молчал, о чем-то глубоко задумавшись. Чарльз доел кукурузу и снова приложился к бутылке.

Шэй помнил, каким убитым и бледным был Хэйтем после неудачи в форте Джордж, но мистер Ли выглядел куда лучше — и дело не только в выпитом. От бренди можно было бы погрузиться в черную меланхолию, однако Чарльз реагировал куда спокойнее. Поглядел на сгорбившегося на стуле Коннора и, когда тот, ощутив взгляд, повернулся, молча протянул ему бутылку. Коннор помедлил, прежде, чем взять, но Чарльз слегка улыбнулся — самым уголком губ, устало и совсем не зло — и Коннор принял бутылку. И отхлебнул.

— Волчонок, — вздохнул мистер Ли. — Я ошибся.

— В чем, магистр? — Коннор тоже взглянул устало.

— Когда-то я говорил, что из волчонка вырастет волк… Но Хэйтем вложил в тебя слишком много. Не знаю, что ты за зверь, Коннор Кенуэй, но точно не волк.

— Это не отец, — Коннор покачал головой. — Это Шэй. Когда-то он оставил в живых Раксота… Мистера Дэвенпорта, чтобы вам было понятнее.

— А твой отец сделал то же, что ты сейчас, — не согласился мистер Ли. — Точнее, наоборот. Удружил, Хэйтем! Вот с кого он пример брал! Но у меня к тебе, Коннор, будет одна просьба.

— Просьба? — мистер Кенуэй-старший очнулся от задумчивости и вскинулся. — После того, что он устроил — просьба?

— Просьба, — повторил мистер Ли и тоже повернулся к другу. — Думаю, ты понимаешь, Хэйтем, что расчет волчонка был верным. Война достигла той точки, что магистр не может бездействовать. Ты передашь дела… кому-нибудь. Не буду говорить в присутствии ассасина.

— Подожди, — Хэйтем взмахнул рукой, перебивая. — Я передам дела?!

— В этом и заключается просьба, — кивнул мистер Ли. — Против Братства я стану бесполезен. А против Вашингтона и британцев — беззащитен. Кто-нибудь попытается взять меня в оборот. Мне нельзя оставаться в живых.

— Мистер Ли… — Коннор резко повернулся и вернул ему бутылку. — Вы в своем уме? По-вашему, я бегал за вами три недели, чтобы просто убить?

Шэй тоже непонимающе уставился на друга. Он что… всерьез? Только этого не хватало!

— Размечтался, — ответил мистер Ли Коннору — и резко возникшее напряжение несколько утихло. — Отставному генералу Ли нужно умереть. От рук ассасинов. А где-нибудь в приятном местечке с симпатичным садиком и лужайкой для выгула пуговок поселится одинокий хромой мистер… надо придумать. Я тебе, Хэйтем, доверенность выпишу задним числом, обналичишь половину счетов, но тайно. Тебе ведь это и сейчас раз плюнуть, да?

— А вторая половина куда пойдет? — ляпнул Шэй.

Он пока не успел оценить идею Чарльза, но разумное зерно в ней было.

— У меня вообще-то сестра есть, — пояснил Чарльз. — Старая дева с кучей кошек. Я с ней давно не знаюсь, да она еще и кошек развела. Но я не хочу, чтобы… В общем, просто сделайте так, как я прошу, а?

— А что требуется от меня? — непонимающе нахмурился Коннор.

— Молчание, — твердо произнес мистер Ли. — Когда твой отец выполнит мою просьбу, поставишь свое Братство в известность, что тамплиер Ли погиб второго октября текущего года.

— Джейми знает, — помотал головой Коннор. — И он не поверит, что вы взяли и умерли, он и не с такими ранениями людей вытаскивал.

— Значит, убедишь его молчать, — металлическим тоном произнес Хэйтем, и Шэй понял, что тот уже оценил, в чем выгода такого обмана.

— Хорошо, — наконец решился Коннор. — Но поспешите с финансовыми делами. Найдем подходящее тело… В лечебнице, наверное, найдется.

— Можете особо не перенапрягаться, — Чарльз вздохнул. — Я не видел Сидни лет пятнадцать… Нет, больше. Главное, чтобы тело было мужское.

— Лучше в закрытом гробу, — влез Хэйтем. — По официальной версии — смерть от лихорадки. Сообщим, что тело долго везли, начались… изменения. По другой официальной версии… Ассасины — жестокие убийцы, так что объявим, что показывать это народу нельзя.

— Я никогда ни с кем ничего такого не делал, чтобы смотреть нельзя было, — буркнул Коннор.

— Тебе-то какая разница? — одернул его Шэй.

— Да в общем-то, никакой, — признал сын. — Про меня и так такую ерунду иногда болтают… Скажите спасибо, магистр, что я с вас скальп не снял.

— Ну и зачем тебе мой поредевший скальп? — поддел его Чарльз и снова приложился к бутылке. — Надо же, как горит! Кажется, как будто скипидаром облили и подожгли. Кстати, может, скажешь, на кой черт ты сдался мне на кладбище? Если это был хитрый план, то я его так и не разгадал.

Коннор вдруг отвернулся и посмотрел в пол.

— Это… был не план, — он вздохнул, но головы не поднимал. — Это… Я ошибся. Хотел узнать ваши планы, чтобы суметь настигнуть вас — и не убить при этом. Мне нужно было, чтобы этого никто не видел. Подобрался слишком близко и… попался. Я бы мог убить всех этих, которые меня задержали, но… Понимал, что вы меня не убьете, и…