Потерянные Души - Брайт Поппи (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
– Что-то не так, малыш? – спросил Твиг с переднего сиденья.
Никто не ответил. Он сел на диване, обнял Молоху за шею и уткнулся лицом в его черный пиджак. Ткань пахла потом и сладостями, сексом и… кровью. Кровью Лейна. Никто подумал, что, наверное, он тоже весь выпачкан в этой крови: она у него на плаще, на коже, на волосах. Потому что это был никакой не сон. Все это было на самом деле. Он убил Лейна, перегрыз ему горло зубами. Ему помогли – да. Но убил Лейна все-таки он.
Они настоящие вампиры, – подумал он. – И вчера ночью ты сам подписался на жизнь в крови и убийствах. Теперь тебе уже не вернуться в мир света. Твое время отныне – ночь. – И он ответил себе: – Ну и ладно. Все что угодно, лишь бы не быть одному.
– Вроде приехали, – сказал Молоха, осторожно укладывая Никто на диван. – Да, Твиг?
– Ага. Улица Погорелой Церкви, 14. Потерянная Миля. Все как заказывали.
Потолок вагончика выгнулся и пошел рябью. Никто с трудом сфокусировал взгляд. Молоха и Твиг склонились над ним. Их осунувшиеся лица были испачканы кровью. Они улыбались. Они ждали, что будет делать Никто.
А где Зиллах? Он спал на диване – тут, совсем рядом. Его голова лежала на плаще Никто. Разноцветные пряди волос струились по черной ткани.
– Если хочешь, мы можем пойти с тобой, – сказал Молоха. – Нам нравятся музыканты.
– Нам нравишься ты. – Твиг облизал губы. – Мы нечасто встречаем таких, как ты. Которые пьют.
Никто встал на колени и посмотрел в окно. Он увидел маленький деревянный дом посреди высоких деревьев чуть в стороне от дороги. К дому вела гравиевая подъездная дорожка. Интересно, а Дух сейчас дома? Спит он сейчас или нет? Перед глазами все поплыло, и Никто вдруг с удивлением осознал, что даже тусклый свет раннего вечера режет ему глаза. Зрачки ощущались какими-то рыхлыми.
Молоха включил магнитофон. «Bauhaus», «Мученические стигматы». Зиллах открыл глаза: сначала один, потом второй. Провел рукой по волосам. Зевнул и потянулся, как кошка. Потом он взглянул на Никто, и его глаза загорелись зеленым огнем. Он сел, привлек Никто к себе и поцеловал его в губы.
Губы Зиллаха были кисло-сладкими, как вино, а его слюна была на вкус как свежая кровь. Никто проглотил эту слюну, и она придала ему сил, как кровавый коктейль из бутылки. В этой слюне было все. Вкус крови, слюны и спермы, бесшабашное пьянство и долгие, волшебные ночи и дни. Все. Никто по-прежнему хотелось пообщаться с «Потерянными душами?» – он проделал такой долгий путь, – но он больше уже не тосковал по семье. Ему уже не хотелось представлять себе, что Стив с Духом – это его потерянные братья. Теперь у него есть семья; он выбрал их, их ночной мир.
– Да. Пойдемте все вместе. – Только теперь Никто почувствовал, что он стал с ними на равных, и ему показалось, что Зиллах улыбнулся ему с одобрением.
Ему было так хорошо! Он чувствовал себя сильным и уверенным. А еще он пытался представить, что будет, когда они все войдут в дом.
Они оставили фургончик на обочине и пошли к дому пешком. Гравий поскрипывал под ногами у Никто. До дома осталось всего ничего – шагов тридцать. Двадцать. Молоха с Твигом держались друг за друга, стараясь не слишком шататься. Зиллах провел рукой по затылку Никто. Никто невольно вздрогнул. Но это была приятная дрожь. Ему вдруг захотелось вернуться в фургончик и лечь на диван вместе с Зиллахом – чтобы тела их сплелись в сладкой ленивой истоме и они бы кусали друг друга до крови.
Но теперь, когда он был так близко к Духу, ему казалось, он чувствует, как к нему прикасается краешек золотистой ауры. Впереди возвышался дом. Хотя «возвышался», наверное, слишком громко сказано для такого крошечного строения. Ставни на одном из окон висели криво, и от этого окно походило на глаз с удивленно приподнятой бровью. Никто сразу понравился этот дом.
Ступени крыльца заскрипели и даже слегка прогнулись под их общим весом. Но прогнулись совсем неопасно; дом был старым, но крепким. У порога кто-то нарисовал краской знак защиты от дурного глаза: два треугольника, красный и синий, переплетенные в форме шестиконечной звезды, в центре которой был изображен серебряный анк, египетский крест, символ жизни. Молоха с Твигом попятились, по-прежнему поддерживая друг друга, как говорится, нетвердой рукой, но Зиллах взглянул на них с презрением.
– Эта штука вам ничего не сделает. Просто переступите через нее, и все.
Звонка не было, но на двери висел замечательный дверной молоток: посеребренная морда горгульи с тяжелым кольцом в носу и выпученными глазами, которые, казалось, вот-вот вывалятся из глазниц. Никто взялся за кольцо и постучал. Сначала тихонько, потом погромче. Но в доме было тихо. Никто с сомнением покосился на старый коричневый автомобиль на подъездной дорожке. Кто-то должен быть дома.
– Может, они не хотят никаких гостей. – Никто так и не понял, что означал внезапный спад его энтузиазма: разочарование или все-таки облегчение.
– Попробуй дверь, – предложил Твиг. Никто не успел ничего ответить, как Твиг протянул руку и подергал дверную ручку. Она прокрутилась не больше чем на четверть дюйма в обе стороны. Дверь была заперта.
– Да, наверное, они не хотят открывать. – Никто засунул руку поглубже в карман плаща и нащупал там кость, которую он подобрал на обочине шоссе. Четыре дня назад – целую жизнь назад, – он начал задумываться о том, чтобы приехать сюда. Наверное, он безотчетно надеялся обрести здесь свой дом, в маленьком городке со странным названием – Потерянная Миля, по адресу, указанному на кассете, выпущенной неизвестной группой? И вот теперь, когда он приехал сюда, все это казалось таким нереальным.
Молоха заглянул в окно рядом с дверью. Потом толкнул раму наверх, и она поднялась с тихим скрипом.
– Я придумал, как попасть в дом, – гордо объявил он. И еще прежде, чем Никто осознал, что происходит, все трое уже залезли в окно – даже Зиллах, который изящно переступил через подоконник, а на той стороне его подхватили Молоха с Твигом. Никто остался стоять на крыльце, глядя на эту развеселую троицу. Они улыбались ему и махали руками, мол, давай залезай. Но ему что-то мешало. Он просто не мог залезть в чужой дом без спросу. Машина стояла на подъездной дорожке – значит, кто-то должен быть дома. И Никто не мог заставить себя влезть в окно, как бы ему ни хотелось посмотреть на дом изнутри. Потому что так не делается. Это нехорошо.
Когда он перелезал через подоконник, деревянная щепка пропорола ему джинсы. Хорошо еще, занозу не посадил.
Прежде всего Никто обратил внимание на обстановку: выцветшие симпатичные плакаты джазовых и кислотных рок-групп, всякие религиозные прибамбасы, книжные полки со справочниками по народной медицине и знахарству и хорошей современной литературой типа Керуака, Эллисона и Брэдбери (Брэдбери наверняка принадлежал Духу; Стив бы в жизни не стал читать такие романтичные книжки), – и только потом сообразил, чем занимаются остальные. Молоха с Твигом на кухне опустошали холодильник. Было слышно, как они открывают банки с пивом, щелкая колечками. Зиллах театрально развалился на диване и принялся медленно – словно во сне – расстегивать на груди рубашку. Его длинные волосы свесились через подлокотник почти до самого пола.
Ответвление в конце коридора – узкий манящий проход, залитый бледным, как бы рябящим светом – привлекло внимание Никто еще прежде, чем он уловил запах. Сначала он даже не понял, что это был за запах. Такой слабый, едва различимый… дуновение сквозняка, и вот его уже нет. Никто облизал губы и вдохнул через рот. Он еще не понимал, что он делает, но уже безотчетно пробовал воздух на вкус, используя тонкие органы чувств, которые на протяжении первых пятнадцати лет его жизни оставались незадействованными. Запах был очень знакомым – как раз прошлой ночью Никто чувствовал что-то похожее, – только теперь он был чуть иным. Было в нем что-то чужое, более тонкое и воздушное…
Темный металлический запах крови, смешанный с горько-сладким ароматом розовых лепестков.
