Наследие Евы (СИ) - Рицнер Алекс "Ritsner" (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Я услышал. Свободен.
Стах выходит из гостиной. С помилованием. Да. Так оно выглядит. Плевком в лицо. Чтобы «свободен». Стах думает выдохнуть с облегчением, но сталкивается с матерью.
Да твою ж...
Он уходит в свою комнату быстрым шагом. Она идет за ним. Она запирает за собой, шепчет:
— Что ты там делал?!
Когда она сама ведет подрывную деятельность, ей что-то нормально. Пусть смиряется. Яблоко от яблони.
Стах отвечает ей назло:
— Я объяснялся с отцом. С тобой с каждым годом — все сложней.
— Стах, что же ты такое говоришь?!..
Да ничего из того, что она, как ей кажется, слышит. Поэтому больше он не отвечает ей. А то все, что он скажет, может и будет использовано против него.
VII
Отец заходит позже. Он вот никогда за собой ошибок не признает. Делает вид, что все в порядке. Подумаешь, Стах сегодня отхватил ни за что. В первый раз, что ли?
Отец скрещивает руки, привалившись к косяку. Стах оставляет в покое учебники: все равно он сидит за ними, просто чтобы как-то дожить этот дурацкий день, из привычки создавать видимость работы.
— Чем занимаешься?
— Физикой, — Стах осекается: он уже сделал уроки. — Это не школьная программа…
— Могу я поинтересоваться, с чего такое усердие?
Стаху надо быстро соображать — и желательно выдавать ответы, которые отца устроят. Он не был к этому готов и тянет время:
— Ты не зайдешь?
Отец понимает по-своему — как приглашение к серьезному разговору. Закрывает дверь. Проходит, садится напротив, на кровать.
Вот Стах себе устраивает счастливую жизнь…
— Ты уже решил? С поступлением? Поэтому?
Опасно-опасно-опасно. В мозгу взвывают сирены. Стаху надо думать о военной академии. Или о чем-нибудь около того. Ответ. Где-то рядом. Как истина. Стах собирается с мыслями.
Между прочим, в Питере тоже есть военные академии, да? Он перестает хмуриться. Надо было раньше рассматривать эту возможность. Формула простая: доступность и выгода. Дальше — по ситуации. Ему главное — съехать отсюда, а потом он может жить, как захочет.
— Решил. Поступить в военный вуз. В Питере. Глупо было бы упустить такую возможность, если у меня там родственники.
— На какую специальность?
Черт. Как инженерию перевести в нейтральные слова?..
— На что-нибудь связанное с техникой. Еще не знаю. Если этим летом поеду, думаю, есть смысл озадачиться и определиться.
Отец буравит тяжелым взглядом. Стах, кажется, не дышит. Пока тот не кивает.
Стах откидывается на спинку стула. По крайней мере, отец не взрывает ему мозг… хотя…
VIII
Может, сбежать в лицей при каком-нибудь питерском вузе? А Тим чего хотел? На орнитолога? Ему же все равно придется отсюда уехать. Лучше рано, чем поздно. Надо как-то Тима подтолкнуть к мысли, что лучше прямо этим летом — и насовсем.
Стах рискует отпроситься у отца часов в пять. Ну… как отпроситься. Он испытывает на удачу утверждение:
— Я гулять, — так уверенно, как будто имеет право.
— К ужину будешь?
Стах не знает. И не знает, есть ли правильный ответ. Отец любит контроль и определенность. С Тимом ни первого, ни второго. Но от Тима Стах не собирается уходить сразу, так что…
— Пропущу. Но буду не позднее девяти.
— Сначала поешь — потом можешь. Хоть на все четыре стороны.
Стах не против ведро гвоздей глотать, если потом — на все четыре стороны.
Он заходит в кухню. Накладывает себе поесть.
— Скоро будет ужин, Аристаша…
— Меня не будет на ужине.
— Что ты такое говоришь?..
— Отец в курсе.
О. Ну просто удовольствие — наблюдать ее лицо в этот момент. Как выиграть битву.
— А отец в курсе, с каким мальчиком ты общаешься? Ты из-за него начал прогуливать…
— Нет. Я из-за него начал заниматься физикой — стоит подпись Соколова.
— Точно так же, как «социальными проектами» в начале года? Я прекрасно помню все твое вранье.
Стах не понимает, когда Тим успел ей так насолить.
— Что ты к нему прицепилась?
— Ты мне врешь из-за него и отбиваешься от рук!
— А ты никогда не думала, что дело не в других?
Она замолкает — на секунду. Использует последний аргумент:
— Ты никуда не пойдешь! Я не разрешаю.
— Ладно. Но это больше не ко мне.
Стах ставит тарелку в микроволновку. Мать выключает.
— Будешь есть со всеми на ужине.
Сука.
IX
Стах не может пойти и сказать: «Она меня не пускает». Отец ответит: «Разбирайся сам». Вот уж хуже перспективы нет. Ничего. Стах умеет ждать. Даже если будет сгорать от нетерпения, он ни одной мышцей не дрогнет. Он сидит в кухне. С деланно спокойным видом.
Отец все равно зайдет с проверкой. И когда зайдет, он спросит:
— Ты еще дома?
Стах отвечает:
— Мать хочет, чтобы я остался на ужин. Значит, я уйду после ужина…
Она бросает ложку на стол и оборачивается:
— Кто тебе сказал?
— Ты сказала, что я не могу поесть сейчас. Значит, я останусь на ужин, а потом уйду.
— Ты никуда не пойдешь.
— Я разрешил, — говорит отец.
— А ты знаешь, с кем ты разрешил? Он мне из-за этого мальчика без конца врет. То у них социальные проекты, то факультативы по физике! То он тренировки пропускает, то таскается по педсоветам, то сбегает в Новый год!
Ну и список насобирала за учебный год! За учебный, черт возьми, год! Может, она ему еще все классы припомнит?
Она просто… растаптывает песочные замки, которые Стах сегодня выстраивал с таким трудом. Он стискивает зубы и подавляет эмоции, чтобы не похоронить себя собственноручно.
Он пытается воззвать к ее здравомыслию:
— Ты познакомилась с Тимом. Мы прояснили эти вопросы. Что изменилось?
— Ты начал опаздывать! Начал врать!
— Факультативы официальные. И опоздал я один раз.
— А социальные проекты?! А когда ты в Новый год сбежал?!
— В Новый год я остался с другом. Да. Тут накосячил. Но я за это уже был наказан.
— Пусть идет.
— Нет! Я не разрешаю! Это мое последнее слово. Ты остаешься дома, ты слышишь?!
Стах прожигает ее взглядом. Облизывает пересохшие губы. Прикрывает глаза, погружается в кровавое марево. У него звенит в ушах.
— Я разрешил. Он идет.
— Лева… да что же?..
— Я все сказал.
Стах подрывается с места, уходит в коридор. Одевается так быстро, как может, и вылетает за дверь. Он прижимается к ней спиной и сползает вниз.
Звон не стихает. Стах скрипит зубами.
Он никогда еще не испытывал к матери такой ненависти.
В общем-то, повода... Тима. Раньше не было тоже.
========== Глава 22. Бумажный домик ==========
I
Стах не хочет идти к Тиму с дурным настроением. Негативить и ссориться дальше. Но он чувствует, что нет сил. Улыбаться и смешить. Он исчерпал все внутренние резервы на контроль — и до сих пор не может унять злость.
Он шатается по улицам в попытках охладить голову. Десять минут…
Двадцать.
Полчаса…
До тех пор, пока не становится наплевать на все, что происходит дома.
II
Стах заходит в темноту, оставляя за порогом сегодняшний день. Поднимается по черной-черной лестнице среди черных-черных стен. Иногда фонари высвечивают контур перил и ступеней.
Стах стучится. Прислушивается к себе. То же самое или?.. Ему боязно, да. Он раньше оправдывался непредсказуемостью Тима. Но это… по-разному, с Тимом и с родителями — по-разному. Все равно, что сравнить прыжок с парашютом и падение в лаву.
Стах ждет, прислонившись плечом к стене. Дверь открывается. Тим никого не видит — и не рискует выглянуть. Он никогда не спрашивает: «Кто?»
Какому человеку спросить страшнее, чем открыть?
— Тиша?..
Тим, помедлив, выглядывает. Стах пробует ему улыбнуться.
— Привет, Котофей.
Тим размыкает губы — вопросительно. Он удивленный и поэтому забавный. Стах веселеет.
— Как ты себя чувствуешь?
— Да вроде… ничего…
Стах кивает. Отводит взгляд. Присутствие Тима вскрывает его медленно и точно, выворачивает наизнанку. Он чувствует, что злость обращается другой стороной медали — и рискует превратиться в желание пореветь.
