Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

Шэй даже поежился и отпил виски. Наверное, испанскому губернатору не очень понравилась такая самодеятельность.

Хэйтем проявил больше мужества:

— Что же сказал губернатор?

Чарльз поглядел прямо:

— Выразил надежду, что я понимаю, что делаю. Он, конечно, не мог дать мне от ворот поворот, потому что я один из организаторов борьбы с британской монополией, но, держу пари, в гости меня там больше не ждут.

— Непонятно, — резюмировал мистер Кенуэй и в свою очередь поделился сведениями. — Что касается Коннора — мы гостили в поместье Дэвенпорт чуть больше месяца назад. Ничего полезного для нашего дела узнать не удалось, разве что Коннор говорил, что его занимали дела на море. Но он бы не успел добраться до Луизианы и обратно.

Шэй вскинулся:

— А куда ему еще было плыть? До Старого Света путь туда и обратно еще дольше.

— В Бостон? — предположил Хэйтем и уточнил. — Кстати, Чарльз, почему ты не прибыл в Нью-Йорк на корабле? Из-за патрулей?

— Конечно, — хмыкнул мистер Ли. — Британцы на море сейчас очень злые. Они одержали единственную победу — у Доминики, где захватили в плен де Грасса.

— Де Грасса отправили в Англию, — рассеянно ляпнул Хэйтем — он, видимо, что-то энергично обдумывал. — Я сразу написал Коуэллу, но пока ответа не получил, не успел.

— Вот как? — Чарльз кисло оглядел кучу писем. — Я пока про это не читал. Не добрался, видимо, потому что начал со старых писем, чтобы все по порядку. Но после поражения де Грасса, которое очень воодушевило лимонников, они больше ничего толкового не добились. Пытались гоняться за французскими и испанскими судами, но не слишком-то преуспели.

— Еще бы, — хмыкнул Шэй. Он куда лучше представлял себе, что происходит в Карибском море — не раз там бывал. — Это целая куча островов, где про них думают всякое разное, что приличным джентльменам слышать не полагается. Это же не Ирландия, которая как на ладони! На Карибах легко скрыться и легко напасть — там множество пиратских баз, укрытий, и организовать там что-то толковое англичанам довольно сложно.

— Ничего, еще прочтешь, — «утешил» друга Хэйтем. — И про Вашингтона прочтешь. И Рутледж… Рутледж тебе в Новый Орлеан не писал?

Чарльз помотал головой:

— Я велел мне писать только в случае, если все будет совсем плохо. Учитывая, что я собирался взбаламутить южных ассасинов, мог предполагать, что за мной будут следить, а письма могут быть перехвачены. А в Нью-Йорке остались вы с Кормаком, так что за Орден я не беспокоился. Я получил единственное письмо — от тебя. То самое, с предупреждением, после которого я счел, что моя кампания в Луизиане провалилась, и собрался сюда.

Хэйтем усмехнулся, но ничего на это не сказал. Чарльз подождал, ответа не дождался и потребовал:

— Так что с Вашингтоном и с Рутледжем?

Однако Хэйтем покачал головой:

— Сам все прочтешь. Ничего особо важного не происходило, а подробно рассказывать — на это уйдут часы. Какие у тебя планы, Чарльз?

— Какие планы… — мистер Ли вздохнул. — Вообще-то я собирался узнать все то, что пропустил, и заняться рутиной. Уже успел прочесть, — он указал взглядом на несколько разложенных писем, — что Рутледж нашел троих людей, которых готов рекомендовать в Орден. Это было бы неплохо, я собирался познакомиться с ними, они ожидают моего возвращения в Нью-Йорк. После войны нам нужно получить контроль над бывшими патриотами, так что «карманные» политики пригодятся. Ты как считаешь?

— Так же, — кивнул мистер Кенуэй. — Но политики — люди опасные. Никогда не следует забывать, что они привыкли добиваться своего интригами, а их лояльность нужно проверять куда более придирчиво. В конце концов, важны не политические убеждения, а правильный взгляд на мир.

— Сначала нужно на них хотя бы посмотреть, — мистер Ли вздохнул. — Мне этой писанины хватит до глубокой ночи. Поговорил с вами — и хоть немного успокоился. А где ваш Коннор сейчас?

— Кто ж его знает, — Хэйтем приподнял бровь. — Из Дэвенпорта он уехал, его имя за последние недели нигде не всплывало. Не знаю, чем он сейчас занят, но почти уверен, что не англичанами и не патриотами. Возможно, индейцами? Джозеф Брант высказался за все подчиненные ему племена, что они продолжат борьбу.

— А у них теперь и выбора особо нет, — заметил Чарльз. — Когда англичане наконец уберутся с нашей земли, пробританские племена останутся один на один с колонистами, которым такое соседство не понравится. Лучше бы Брант отправился к своему приятелю Георгу Третьему, потому что единственное, что может гарантировать жизни и земли индейцам — это подходящий мирный договор.

— Что-то мне подсказывает, что Георгу Третьему глубоко наплевать на индейцев, — вежливо возразил Шэй. — Они были удобным инструментом, и если бы англичане выиграли войну, то и индейцам, может быть, перепало бы что-нибудь от господских щедрот.

— Что тоже не факт, — усмехнулся мистер Кенуэй. — Это как раз та сила, которой можно пренебречь. Полагаю, Парламент обещал что-то индейцам не потому, что высоко ценил их помощь, а чтобы минимизировать ущерб для своих военных сил.

Шэй посомневался, но решил выразить сомнения вслух:

— Не думаю, что Коннор занят индейцами. Разве что племенем Анэдэхи, остальные могут и подождать.

— Попробую это выяснить через мистера Тёрнера, — подумав, решил Чарльз. — И вы, если можете, попытайтесь выяснить, а? Ну, в гости, что ли, пригласите…

— Угу, — фыркнул Шэй. — Через мисс Добби.

— Не лучшая идея, — не согласился Хэйтем. — Коннор неплохо нас знает и может заподозрить неладное, потому что обычно я ему приглашений не шлю.

— Внуков-то видел? — вдруг добродушно уточнил мистер Ли. — У меня тоже щенки родились. Двое кобельков от Анны.

— И куда дел? — поинтересовался Шэй.

— Де Гальвесу продал, — довольно отозвался мистер Ли. — Его жена сама, как пуговки, повизгивала. Возможно, этим объясняется то, что после моих там дел мы сердечно простились, а не выкинули меня за шкирку в воду… И заплатил он мне недурно! В тринадцати колониях столько уже никто бы не заплатил — нечем. А у этого одних рабов больше двух сотен. Но заплатил он мне золотом, а не этими, черными… Куда они мне.

— А непристойные танцы видал? — ляпнул Шэй.

— Ни разу, — горестно вздохнул мистер Ли. — Вот вечно все врут! Говорили, мол, волоокие и прекрасные, а на деле — тощие и чумазые. А у мисс де Гранпре манеры — я с ней и рядом не валялся. Во всех смыслах. Расфуфыренная, сильвупле, гранмерси. Тьфу.

— Это ты просто за приличными дамами ухаживать не умеешь, — поддел Хэйтем.

— Кто бы говорил, — парировал Чарльз. — Так внуков-то видели?

— Видели, — ответил за двоих Шэй. — Как с ними Анэдэхи справляется — ума ни приложу. Один «плюх» чего стоил! Мы втроем Хэйтема водой облили…

— Вовсе незачем вдаваться в подробности, — перебил его любовник. — Симпатичные малыши, здоровые, энергичные.

— А, ну-ну, — заржал Чарльз. — Я тебя об этом в другой раз спрошу, после пары-тройки пинт эля. Или вон у Кормака поинтересуюсь. Но сначала — Орден.

Мистер Кенуэй немедленно поднялся и ядовито бросил:

— В таком случае нам пора, великий магистр Ли. Вам с вашей бутылкой еще предстоит осилить несколько миль эпистолярных творений. Да направит вас Отец Понимания.

Чарльз закатил глаза и обратился к Шэю:

— И как ты с ним справляешься?.. Только не отвечай! Ладно. Я загляну завтра, вы не против?

— Приходи, — хмыкнул мистер Кенуэй. — Только без собак, а то на них ковров не напасешься.

16 сентября 1782, Нью-Йорк, Кенуэй-холл

Младенец — юный мистер Мур — сладко спал на одеяле, постеленном прямо на стол в гостиной, а Хэйтем хмурился. Шэю с дивана было не видно полотно, над которым работал мистер Кенуэй, но встать он не мог — у бедра дрых Честер, а если встать, то обязательно удерет.

Хэйтем раздраженно сменил кисть, и Шэй шепотом поинтересовался:

— Что?

— Не получается, — отрезал мистер Кенуэй вполголоса. — Должен получаться ребенок, но пока больше похоже на кусок паштета.