Хочешь, я тебе... - Неповинных Екатерина "Китька Нес" (читаем книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
— Хуйня какая-то, — тряхнул блондинистой головой Переступко, моя руки под тёплой водичкой и косясь в зеркало на коллегу.
— Согласен, — понимающе протянул улыбающийся Пашка, — вот раньше мыло нормальное завозили.
«Ага, нормальное», подумал отстраненно бухгалтер, удаляясь из туалета, осознавать масштабы личной трагедии.
Может и правда душу высосал, бес сероглазый?
В общем, Мишка мучился, вздыхал и чего-то ждал. Вернее кого-то…
Но этот самый кто-то не спешил появляться и развеивать терзания Переступко. Сам же Мишка не мог думать ни о чём, кроме своего жуткого начальника с потрясающим ртом. И чем больше времени проходило, тем навязчивее становились эти мысли, липли к несчастному, как банные листья к распаренной жопе. Блондин безуспешно гнал их, заваливая себя работой. Засиживаясь допоздна в офисе, клацал по клавиатуре как дурной, вперив красные глаза в монитор. Брался за любые поручения, бессмертным пони носясь по отделам, собирая документацию для отчётов.
Но мысли никуда не девались, вгоняя Мишку в тоску. Отчего-то стало обидно, что он тут весь исстрадался, а кто-то и в ус не дует и похоже даже не вспоминает о несчастном подчинённом, которого почти разложил на столе. А может, для шефа это нормально? Получил, что хотел, и забыл? Может, у того каждый день по мальчику, а то и по два? А он, Переступко, расфантазировался, размечтался, напридумывал себе чего-то! Может Керчинскому вообще не понравилось? От этой мысли стало неприятно и больно. Мишка тяжко вздохнул, подсчитывая итоговое сальдо. Хотя Руслан Валерьевич сказал, что Мишка сладкий! И что? Это же не значит, что дирик воспылал вдруг романтическими чувствами к нему — Переступко. А он ещё и трусливо сбежал после того, как кончил в начальственный рот! Как трепетная и ранимая барышня, блин. Что теперь Керчинский о нём думает?! А вообще, какая разница, что он себе там думает! Мишку это не волнует! Вот прям совсем, абсолютно и совершенно точно! А может, Переступко ляпнул в бреду катарсиса чего-то лишнего и совсем разочаровал Руслана Валерьевича?
— Да бля! — стукнул Мишка кулаком по столу, застонав.
Девчонки испуганно взвизгнули, озадаченно оглядываясь на дёрганного в последнее время коллегу.
— Михаил, в чём дело? — поправила очки главбух, выглядывая из своего закутка.
— Извините, — пролепетал не совладавший с накатившими эмоциями парень.
Уткнулся носом в монитор, нервно дёргая ногой под столом. Зарылся в папки, влез в интернет, зло гоняя мышку по столешнице и недовольно сопя. Вбил в поисковик запрос, начал тыкать по ссылкам, ища и вынюхивая. Нашёл! Радостно угукнул, шлёпнув ладонью по столу.
Девчонки снова взвизгнули, Ниночка от испугу уронила стаканчик с кофе, подпрыгнув на каблуках. Бросила недовольный взгляд на Переступко.
— Михаил, ну в самом деле?! — снова проворчала из угла главбух.
— Простите.
Возвращая внимание интернету, Мишка принялся жадно вчитываться в имеющуюся инфу. Скудно. Сердце несчастного взволнованно затрепетало, увидев знакомый прищур серых глаз на фото. Итак, Керчинский Руслан Валерьевич, тридцать шесть лет. Бизнесмен. Город ***. Разведён. Есть дочь. Дальше только про основание фирмы, контрактах с немцами, спросах и предложениях, в общем, муть. Никаких тебе скандалов и разоблачений, никакой информации о личной жизни. Переступко потыкался, помыкался ещё. Попытался найти начальство в соцсетях. Пусто и глухо. Тяжко повздыхав, мысленно посетовав на несправедливость бытия, парень снова открыл единственную найденную фотографию и вперил в неё жадный взгляд.
Мишка отключился от реальности, подвиснув на серых глазах высокого и недосягаемого начальства. И принялся горестно вздыхать.
В этих душевных метаниях и любовании светлым ликом Керчинского прошла ещё одна неделя. Парень не находил себе места. Но даже и думать боялся, чтобы идти к Руслану Валерьевичу, открывать свои вдруг вспыхнувшие чувства. Мишка прекрасно понимал, где он и где звезды. Тот оральный пируэт в конференц-зале был разовым подарком свыше, не иначе.
И случайная встреча с руководством только сильнее убедила Переступко в правильности своих мыслей.
Он как раз возвращался от продажников, таща коробок с бумагами, когда из-за угла, как черт из табакерки, появился Серега Перегуда, а за ним сам Керчинский. Ассистент что-то быстро рассказывал задумчивому гендиректору, тыча пальцем в планшет, тот в ответ кивал. Мишка так и застыл посреди коридора с коробкой в руках и глупо приоткрыв рот. Залюбовался.
Руслан Валерьевич выглядел ебательно прекрасно, как нисшедшее с небес божество. У бедного бухгалтера чуть сердце не выпрыгнуло. Чёрный строгий костюм, галстук чуть расслаблен, одна рука в кармане, начищенные туфли блестели, как Мишкины влюблённые глаза.
Перегуда, заприметив стоящего на пути Переступко, в удивлении вскинул рыжие брови. Керчинский смотрел прямо перед собой и, казалось, вовсе не замечал замершего сусликом подчинённого. Мишка спохватился, когда мужчины почти поравнялись с ним. Кашлянув, отпрыгнул в сторону, чуть не выронив свою ношу.
— Добрый день, Руслан Валерьевич! — запальчиво выкрикнул он проходящему мимо начальству, офигевая от своей смелости.
Керчинский мельком скользнул по нему равнодушным взглядом, продолжая хранить молчание.
— Добрый, Переступко! — улыбнулся во все тридцать два Серёга, отвечая за шефа, — совсем загоняли тебя бабы, да? — кивнул вихрастый на коробку в руках Мишки.
Тот рассеянно кивнул в ответ и дал стрекача в сторону родного кабинета. Было стыдно и больно. Керчинский его проигнорировал! Посмотрел, как на букашку! А чего он собственно ожидал? Пылких объятий и страстных лобзаний под луной? С чего он вообще взял, что произошедшее полмесяца назад что-то значило для Руслана Валерьевича? Это для него, для Мишки, минет Керчинского стал событием вселенского масштаба, перевернувшим устаканившуюся жизнь.
Влетев в кабинет и скинув документы Анечке, офонаревшей от такой прыти, Переступко плюхнулся на жалобно скрипевшее кресло. Попытался успокоить дыхание и раскрасневшееся лицо. Злость, обида и разочарование устроили адскую пляску внутри тихого бухгалтера, колошматя того на рабочем месте. Парень и сам не понимал, откуда это всё и сразу? Злился на себя, на шефа, на трезвонящий телефон и снова на себя. Это ж надо быть таким тупицей? Дурак белобрысый! Это надо же! Это же ни в какие ворота!
От жалости к себе и своей поруганной чести Мишке позорно хотелось заплакать. А Керчинский! Этот… этот… этот конь с яйцами! Отминетил, а после даже не заметил! Да и хрен с ним! Подумаешь, какие важные господа! Что, Переступко не найдет себе парня? Да как два пальца об асфальт! Не перевелись ещё голубые на земле русской!
— Пидарасы! — совсем не по-девичьи выругалась Анечка, Мишка подпрыгнул на кресле, — просила же оформлять по-человечески! А это что?! Я теперь тут ночевать должна из-за них!
Переступко облегчённо выдохнул, опускаясь обратно в кресло, убедившись, что душераздирающее восклицание было адресовано не ему, а принесённой им коробке.
Отрезвлённый злостью и обидой, парень относительно спокойно отработал до конца дня и не без облегчения свалил домой, предвкушая выходные.
Мысли о злостном минетчике-совратителе Керчинском больше не отдавались сладкой болью в груди. Надо было раньше с ним встретиться, думал Мишка, тогда он не стал бы придумывать себе ничего лишнего, не стал бы накручивать себя, лелея зародыши хрупкой надежды.
По дороге домой зашёл в супермаркет и купил пива. Весь вечер смотрел тупые американские комедии, заедал обиду чипсами и запивал хмельным напитком. В субботу устроил генеральную уборку в своей однушке, провозившись до позднего вечера, но вылизав всё до блеска. Уставший, но довольный лежал почти два часа в пенной ванне. Отмокал и слушал музыку. О Руслане Валерьевиче почти не вспоминал. В воскресенье ходил за покупками, колдовал на кухне, сварганил борщ и блины. Читал новости в интернете, созванивался с Вовкой, слушал про то, как несчастного друга заебало начальство. Сочувствовал, его ведь тоже. Но Самбулову об этом не сказал, постеснялся. Остаток вечера провалялся перед теликом, вздыхая. Чувство умиротворения подтачивал нависший над несчастным дух приближающегося трудового понедельника. Накатила какая-то апатия ко всему. Спал как убитый, без эротических снов и светлого образа шефа.
