Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Это не мог быть Коннор, — ляпнул Шэй. — Он тогда еще торчал в Дэвенпорте.
— Это мог сделать любой из его людей, — мистер Тёрнер поморщился. — Архив охраняет всего один солдат, поскольку ценность бумаг там считается низкой. Охранника усыпили, неизвестно чем, наутро он ничего не помнил из ночных событий. Либо это сделали за ужином, либо распылили что-то в воздухе. А потом в архиве основательно порылись. Это мог и не быть сам мастер Кенуэй, на такое у любого из его Братства «квалификации» хватит.
— А после, возможно, бумаги доставили в Дэвенпорт, — предположил Шэй. — Тут тоже много ума не надо.
— Но почему именно так? — Хэйтем раздраженно дернул плечом и сцепил руки перед собой. — После вашего письма, мистер Тёрнер, я был уверен, что удар будет нацелен на вас.
— Я всегда предполагал такую возможность, — невесело хмыкнул соратник. — В «Кольце Калпера» мне приходилось сталкиваться с ассасинами, и не сказать, что это было очень приятно. И я понимал, что рано или поздно они перестанут мириться с тем, что я рядом. Пути отхода я себе обеспечил давно, и регулярно их обновляю. А еще у меня с собой — по долгу службы, конечно — несколько ядов. В самом худшем случае они пригодятся мне же, но я рассчитывал на менее мрачный исход.
— Значит, этот мастер-ассасин нацелился на Тарлтона, — сделал единственно возможный вывод Хэйтем. — Едем, Шэй. Немедленно.
— Постойте, магистр, — остановил его мистер Тёрнер. — Возможно, вам это будет важно. Британцы были уверены, что Вашингтон собирается брать Нью-Йорк, и поэтому в Чесапик отправили все, что не было задействовано в предполагаемой обороне. Здесь, в Аппере и в Лоуэре, осталось достаточно судов. Это может вызвать осложнения, когда вы будете… отходить.
— Учту, — кивнул Шэй.
— До встречи, мистер Тёрнер, — кивнул и Хэйтем. — Если ситуация выйдет из-под контроля, воспользуйтесь вашими путями отхода. Когда я наведу порядок, вы понадобитесь мне живым.
— Удачи, великий магистр, — Тёрнер поднялся с кресла. — И да направит вас Отец Понимания.
На сборы времени почти не ушло, поскольку и мистер Кенуэй, и мистер Кормак, прибывшие в Нью-Йорк нынешним утром, были готовы вступить в борьбу в любой момент, но по пути, подстегивая коня, Шэй не мог не думать о том, куда и зачем они едут.
Когда-то давно Коннор, еще совсем юный, четырнадцатилетний, не знающий про Братство ни черта, кроме Кредо, спрашивал мистера Кормака, сможет ли тот выстрелить в него. Тогда Шэй ответил неясно. Сказал лишь, что никогда не хотел бы делать такого выбора.
А сейчас он снова пытался ответить себе на этот вопрос. И не мог. Слишком яркими были эти картины из снов, когда человек в капюшоне оборачивается, а под капюшоном — родное и любимое лицо сына.
По дороге не было сказано ни слова, да и трудно разговаривать, когда конь несется галопом, расшвыривая хлопья пены, а ветер сносит слова. Но уже на «Морриган», отходя от неудобного и слишком короткого причала, Шэй не выдержал:
— Что ты собираешься делать, Хэйтем?
Мистер Кенуэй напряженно смотрел вдаль, туда, где на горизонте мутным серым пятном виднелись стены форта Хилл, и жестко бросил в ответ:
— Остановить его. Любым путем.
— Любым? — немеющими губами переспросил Шэй.
Хэйтем не мог не понимать, сколь много заключено в этом коротком слове, но без колебаний подтвердил:
— Любым.
Старпом Куинн явно видел, что капитан и его любовник то ли в ссоре, то ли замышляют что-то серьезное, а потому помалкивал и только напряженно пыхтел трубкой. Команда «Морриган» тоже притихла, неуверенно поглядывая на капитана и старпома. Матросы мгновенно и даже как будто с охотой бросались выполнять распоряжения, но не пели, не перебрасывались шуточками, не обсуждали женщин или будущий ужин…
Шэй тоже молчал. А что было говорить? Понятно, что Коннор от своего не отступится, он упрям — весь в отца. Но и Хэйтем не отступится тоже, даже если цель, которую он защищает, не стоит того. Потому что Хэйтем, в конце концов, защищает не цель, а идею. Ту, которой он хранил верность всю свою жизнь.
Вдруг Куинн повернулся, прищурился и нарушил молчание:
— Глянь-ка, кэп! Какие-то суда к форту с другой стороны идут. Английские.
— Странно, — Хэйтем напрягся. — Неужели Коннору хватило влияния направить на форт Хилл англичан?
— Если англичане узнали, что там — предполагаемый претендент на лидерство в колониях, они туда и весь флот отправят, — бросил Шэй и вскинул подзорную трубу, оглядывая корабли.
Два линейных и два фрегата. Их вполне хватит, чтобы сравнять небольшой форт с землей, не оставив там живых, но, может, тогда там не будет Коннора? Шэй был готов признать, что так ему было бы легче. Он прекрасно знал, что такое груз сотен жизней на душе, но что может сравниться с одной-единственной — сына?
Мистер Кенуэй с досадой отозвался:
— Я не понимаю, откуда Коннор узнал про наши планы. Предполагать мои действия он мог. В конце концов, не такая сложная тактика, чтобы не суметь просчитать. Но он действовал направленно. Где я ошибся?
Шэй оглядывал вражеские корабли, а мыслями делился вслух, но рассеянно и с паузами:
— Я помню, как он смотрел на Тарлтона на совете Конгресса. То есть на военном совете. Ну, в мае. Держу пари, тогда он что-то понял. Я ведь как задницей чувствовал, что он что-то заподозрил, но и помыслить не мог…
— И, конечно, мне не сказал, — раздраженно бросил Хэйтем.
— Так ты сам велел мне оценить морскую кампанию, — брякнул Шэй. — У меня все мысли были этим заняты. А потом как-то забылось. Да и Коннор маячил поблизости, но гадостей не устраивал.
— Он просто выучился, — припечатал мистер Кенуэй. — И теперь делает гадости умело и со знанием дела, а не с налету.
— Вырос, — это прозвучало печально, но тут Шэй сумел осознать неясные сомнения, охватившие его при разглядывании вражеских судов, и он, торопливо убедившись, поспешно сложил подзорную трубу. — Это не британцы.
— А кто ж тогда? — философски поинтересовался Куинн. — Флаги британские.
— Да мы с тобой какие только ни вешали, — отмахнулся Шэй. — А корабли я узнал. Они из флота де Грасса. Вон тот, жирный — «Диадема». А вон тот, поменьше — «Скипетр». Видите, у него еще фок-марселя нет? Это после битвы в Чесапике. Видно, не успели новый пошить или поставить…
— Гм, — изрек Куинн и замолчал.
Хэйтем был более многословен:
— Значит, французские корабли под британскими флагами…
— Под французскими они бы здесь не прошли, — пояснил Шэй. — У нас у самих сейчас голландский, чтобы англичане на контрабанду надеялись и не лезли.
— Да черт с ней, с контрабандой, — отмахнулся мистер Кенуэй. — Кажется, я начинаю понимать. Не все, но что-то — точно. По крайней мере, мне понятно, что за мутные дела имел Коннор с де Грассом. И понятно, как он с ним спелся. Наверняка Лафайет поспособствовал — свел своего приятеля с соотечественником. Шэй, мы, пожалуй, недооценили важность дружбы Коннора с Лафайетом. Но как ему удалось уговорить де Грасса предоставить ему корабли?
— Может, Коннор оказывал де Грассу какие-то услуги? — предположил Шэй. — Потому что… Что бы они ни собирались сделать, для французских кораблей это смертельно опасно — рядом Нью-Йорк. На любую стрельбу в заливе немедленно выйдет настоящий английский флот.
— Друзей себе Коннор подбирает соответствующих, — скривился Хэйтем. — Что Лафайет, что де Грасс. Оба действуют не хуже, чем Коннор, который додумался на бриге без боеприпасов таранить линкор. Подойди к северо-восточным воротам, Шэй. Не стоит маячить на мушке флота Коннора.
Шэй послушался машинально, а сам не мог отделаться от воспоминаний, как когда-то очень давно рассказывал мелкому Коннору о том, что у него был «флот Кормака». Теперь же — «флот Коннора». И пусть на самом деле эта армада принадлежала де Грассу и Франции, сын вполне способен командовать флотом. Может быть, когда закончится война, он наберет себе настоящий флот… Ведь кому-то придется налаживать торговые связи с новым американским государством?
