Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

— Русский мастер-ассасин, — мрачно подтвердила Женевьева. — Основатель Вольного экономического общества, нескольких просветительских газет, либерал и демократ. Но далеко не дурак, увы.

— Эта характеристика подходит большинству ассасинов, — вздохнул мистер Кенуэй. — Что ж, можно только пожелать вам удачи на политическом поприще. Не сомневался, что эта стезя будет вам по плечу. А что же до наших дел? Мистер Потемкин писал, что Россия определилась с отношением к Америке.

— О да, — Женевьева настроилась на серьезный лад. — Шэй, налейте, пожалуйста, вина. Или нужно позвать горничную?

— А как принято в России? — вдруг полюбопытствовал мистер Кормак.

Он поднялся сам. Вода с бутылки капала на пол, но он не обращал на это внимания.

— Лично у меня для этого есть дворовые девки, — фыркнула Женевьева. — Звучит неприлично, но в России у этих слов нет… непристойного значения.

— А как сказать с непристойным значением? — еще больше заинтересовался Шэй.

— Хм, — Женевьева задумалась. — Слов очень много. В приличных кругах это называют дамами полусвета, а в неприличных… Например, чисто русское слово «маруха», но оно уважительное. А неуважительное…

— Спасибо, — вежливо проговорил Хэйтем и поглядел на любовника убийственным взглядом. — Мы достаточно просветились.

Наконец-то можно было поесть, и за столом возникла тишина, прерываемая только позвякиванием приборов. Женевьева довольно откинулась на стуле и с сожалением произнесла:

— Завтра попрошу посвободнее корсет затянуть. Хотя меру все равно надо знать, а то буду как ее величество… Слушайте, мистер Кенуэй. Два года назад в Белом море английские каперы захватили груз, следующий в Архангельск. Это такой город. Русскому правительству это не понравилось.

— Это никому обычно не нравится, — фыркнул Шэй.

— Не буду описывать все обсуждения, которые это вызвало, — не отвлеклась Женевьева. — И, конечно, такое повторялось еще не раз, а потому Россия, Дания и Швеция готовы заключить союз, закрепленный декларацией о вооруженном нейтралитете. Основные принципы его заключаются в том, что на судах под нейтральными флагами контрабандой признается только оружие, а все остальное — неприкосновенно для каперов.

— И? — настороженно протянул Хэйтем. — Это интересная информация, но… ее можно очень по-разному трактовать.

— Это была официальная информация, которая очень скоро станет известна, — возразила Женевьева. — А теперь я скажу о том, что не пройдет по официальным дипломатическим каналам. Декларацию — она уже составлена — неплохо приняли даже воюющие страны. Испания, Сицилия… Возможно, рассчитывают на финансовую поддержку, послабления в торговле… А вот Британия признавать нейтралитет не собирается. Екатерина не поддержит Америку, но уж тем более она не поддержит Англию. Хотя при дворе уже идут разговоры, что со свободной Америкой можно будет построить торговые отношения без злосчастной Ост-Индской компании.

— Приятно слышать, — оживился Хэйтем. — Россия — дикая страна, но там много земель и денег. Ее поддержка или даже не-поддержка могут много значить.

— И эти деньги можно было бы употребить с большей пользой, — презрительно сморщила носик Женевьева. — Впрочем, в определенном смысле для Ордена это неплохо.

Хэйтем побарабанил пальцами по столу и вдруг нахмурился.

— Простите мне мою прямоту, — проговорил он. — Но вы только для этого прибыли в Америку? Для таких вещей существуют защищенные почтовые каналы, вовсе не обязательно было преодолевать путь в половину земного шара.

— Конечно, нет, — Женевьева устало улыбнулась. — Но я была полезна Ордену, и мсье Потемкин дозволил мне отдохнуть. Я сначала хотела поехать в Париж, но потом подумала… И решила, что хочу увидеть вас, мистер Кенуэй. И вас, Шэй. В конце концов, это вы оба изменили мою жизнь до неузнаваемости. И я благодарна вам. Ну и, конечно, узнав о моем решении, мсье Потемкин просил меня лично осмотреться в Америке. Оценить перспективы будущих договоренностей. Не обижайтесь, мистер Кенуэй, но вы не знаете российских реалий. Я сужу иначе. Теперь.

Мистер Кенуэй даже слегка улыбнулся:

— Я могу устроить вам пару приглашений к видным людям Нью-Йорка и Бостона.

— Это было бы очень к месту, — оживилась Женевьева. — И потом, не зря же я платья тащила?

— О, это, конечно, святое, — фыркнул Хэйтем. — Тогда еще буквально пара вопросов. Я вижу, что вы устали…

— В Петербурге я зачастую ложусь ближе к утру и встаю к полудню, — вздохнула девушка. — Увы, на корабле никому не было дела до моих привычек. Голландские пираты — одни из немногих, кто помогают Англии — просто потому, что им все равно, кому сплавить контрабанду. И они не слишком-то церемонятся с пассажирами. Мне пришлось встать в шесть утра, чтобы не остаться без завтрака.

Хэйтем кивнул и спросил:

— Что вы можете сказать про русских ассасинов? Кроме того, что они — стихия?

Женевьева задумалась, а потом нахмурила точеные брови:

— Россия — страна крайностей. Там соседствуют противоречащие друг другу вещи. Жадный барин, до смерти стегающий рабов, может заливаться слезами над бездомным щенком. Шлюха может быть набожной, а бандиты с Сенного рынка порой куда человечнее полицейских. И ассасины там такие же. Они могут быть ленивы, но щеголяют удалью. Подолгу выжидают, а потом разворачиваются так… В России говорят — «чтобы чертям тошно стало».

— Любопытно, — кивнул Хэйтем. — А что знают в России про Орден и Братство других стран? Про Америку? Францию, Британию?

— Сложно, — мисс Женевьева нахмурилась еще больше. — Орден в Петербурге охотно сотрудничает с ложами в других странах, но… Но интересы пересекаются редко. К нам только один раз приезжал тамплиер. Польский. В отношениях России и Польши все очень сложно, так что я не буду все рассказывать, иначе как раз закончу к утру. Но и то, он приезжал для того, чтобы доложиться о том, что мистер Понятовский — бывший любовник Екатерины и ставленник магистра Потемкина — успешно выполнил список заданий и готов взяться за следующий.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Хэйтем.

— И не поймете, — горестно вздохнула Женевьева. — На территории Польши есть целая сеть мест с загадками Предтеч, а потому Польшу никак не могут поделить… Так что нам как-то не до Англии и не до Франции. И уж точно не до Америки, про нее половина России, наверное, вообще ничего не знает.

— Это все, что я хотел знать, — кивнул мистер Кенуэй. — Идите спать, вы едва держитесь. Завтра… Днем, пожалуй, я расскажу вам, у кого и когда вам можно будет продемонстрировать ваши наряды. И, конечно, подскажу, на кого обратить внимание.

— Благодарю, — мисс Женевьева поднялась и, подобрав подол, откланялась. — Доброй ночи, мистер Кенуэй, Шэй.

Хэйтем дождался, пока шуршание платья затихнет вдали, и очень задумчиво проговорил:

— Все это интересно, но почти бесполезно. Хотя, конечно, мне было любопытно посмотреть на то, какой стала мисс де Плюсси. Работа в Ордене пошла ей на пользу.

— Она успела побывать французской аристократкой и американской убийцей, — хмыкнул Шэй. — А в итоге стала русской графиней. Когда вы с ней познакомились, такая мысль вообще не могла прийти ей в голову.

— Мне тоже, — усмехнулся Хэйтем. — Это ты отдал ее де ла Серру, а тот отправил подальше. Настолько, что она вообще не в курсе дел в Америке. Но на приемы будет ходить одна. Может назваться замужней, все равно до этого никому дела нет. У нас с тобой хватает забот.

Шэй даже выпрямился, хотя до этого сидел в весьма вольной позе — присутствие старой знакомой не было для него причиной прилично сидеть.

— Тарлтон, — утвердительно качнул головой мистер Кормак.

— И флот, — согласился Хэйтем. — Уже март, скоро снова возникнет возможность действовать. Я считаю, к лету мистер Тарлтон вполне достигнет того уровня, чтобы его победы остались за ним, а не были приписаны Вашингтону. Он становится заметной фигурой, и нам нужно это закрепить. Полагаю, в мае… На худой конец — в июне… Нам необходимо будет направить флот Рошамбо на юг. Штойбен прав: если одержать там несколько побед, то театр боевых действий сместится в Джорджию или в Каролину. Это выгодно в любом случае. Южные плантаторы не истощены войной, а это означает, что у армии будет провиант, хотят того плантаторы или нет. А если действовать с дальним прицелом, то можно будет попробовать отбить и Нью-Йорк. Особенно при поддержке Коннора и его шпионской сети. Но это спорно.