Драконьи грезы радужного цвета (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" (читать бесплатно полные книги txt) 📗
"Интересно", мелькнула в голове странная мысль, "А что чувствует человек, связанный с драконом узами запечатления, взмывая ввысь вместе с ним?"
И меньше всего ожидал, что получит ответ.
"Тоже, что чувствую я, расправляя крылья и отдаваясь во власть ветра…"
"Ты меня слышишь?"
"А ты думал, что я как тот хомячок, бессловесный?", даже в мыслях Ставрас был еще той ехидной ящерицей. "А за ящерицу и по ушам получить можно…", легко поймав мысль шута, припечатал тот, и деловито спросил: "Так как высоко тебе нужно?"
"Так, чтобы был виден весь город", растерянно подумал шут, все еще не до конца приняв столь неожиданные перемены.
"Уже виден", лаконично отозвался Ставрас.
Шельм отвлекся от мысленного разговора и взглянул вниз. Дыхание перехватило. Конечно, можно гордо заявлять, что ты не боишься высоты, стоя на зубчатом гребне замковой башни или свесившись из окна верхнего этажа дворца, но когда так, со спины дракона и вниз, это жутко. Нечто на уровне инстинктов, как страх перед пламенем, лижущим руку.
Город действительно был виден полностью, как пестрое пятно на зелени лугов и пастбищ. Он просыпался. А Шельм, переборов себя, простер руки над Дабен-Дабеном, закрыл глаза, чтобы не отвлекаться на пейзаж внизу, и коротко скомандовал, забыв и о страхе, и о субординации:
"Зависни".
Ставрас замахал крыльями чаще и, правда, завис в одной точке, приняв в воздухе почти вертикальное положение. Но Шельм ничего этого не видел, даже не чувствовал мощные потоки прирученного крыльями дракона ветра, удерживающего обоих в воздухе.
Он сконцентрировался, проникая из мира настоящего, обычного, в мир человеческих сознаний. Сумеречный, блеклый, призрачный. Окружающее пространство — лишь пустота, и разноцветными пятнами люди. Бестелесные, лишь сознания и биения сердец мерцанием, как призраки, но вовсе не мертвые, все до одного живые. А потом, с кончиков пальцев сорвались полупрозрачные нити и куклы с матрицами кукольника, превратились в марионеток марионеточника. Так просто. Правда, пробыли ими не долго. Нити все еще остались в их душах, но обвисшие, приспущенные. Шельм выдохнул сквозь зубы. Он слишком давно не пользовался даром, который искренне считал своим личным, персональным проклятием, поэтому перед глазами все поплыло. Но он лишь сильнее вцепился в мощную драконью шею, почти полностью ложась на бронзового дракона под собой.
"Почему ты оставил нити в них?", с трудом прорвался в сознание вопрос Ставраса.
Шельм поборол головокружение и легкую тошноту и все же ответил:
"Чтобы он не смог наложить на них повторные матрицы, надеюсь, баронесса все поймет правильно и этих комбинаторов схватят до того, как они еще кого-нибудь заклишируют".
"Так давай спустимся и посмотрим, как у них успехи".
"Давай", выпрямляясь на его спине и расправляя плечи, отозвался шут, но именно в этот момент откуда-то снизу, словно камень, пущенный из катапульты, взметнулась странная птица.
Ставрас не успел сориентироваться, а Шельм хоть и понял, что это вовсе не птица, а магия, которой придали её форму, враждебная магия, отразить её не сумел, сил не осталось. Он смог лишь немного увернуться, и удар пришелся не в грудь, а в плечо.
"Шельм!", раздался в голове пронзительный окрик.
"Все… нормально…", последнее, что успел подумать шут, в тщетной попытке успокоить взволнованного Ставраса и провалился в темноту.
— Век, да, Век же! — Роксолана тормошила разоспавшегося королевича, как могла.
— А? Что? — хрипло пробурчал тот, все же не просыпаясь.
— Вставай! — скомандовала цыганка. — Ставрас передал Дирлин, что нам следует вернуться в город и проследить, чтобы поймали трех злодеев.
— Какие злодеи? Какой город? — садясь и протирая лицо ладонями, пробормотал Веровек.
— Ты еще спроси, какой Ставрас, — фыркнула Рокси и отвесила ему не сильный, но довольно обидный подзатыльник. — Вставай уже. Собираем наши вещи и летим.
— Постой, а как же лошади?
— А за лошадьми и вещами лекаря присмотрит Шелест, — вместо цыганки ответила Дирлин, повернув к нему бронзовую драконью морду.
Веровек моргнул, тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Ему не нравилось, что лекарь так распоряжается его жизнью, словно он смерд какой дрожащий, но выбора особого не было, ведь на лице Рокси отчетливо было написано, если он сейчас начнет возмущаться, то останется с лошадьми, а она все равно улетит. Поэтому он быстро привел себя в порядок, побрызгал на лицо водой из фляги и подошел к уже ожидающему его дракону с юной наездницей на спине.
— Хватайся! — весело позвала Роксолана, протягивая ему руку.
Веровек пожал плечами и схватился. Дирлин повернула голову и подсадила его, потому что вряд ли с их разницей в весе у Рокси получилось бы втащить неуклюжего толстяка на драконью спину. Веровек оказался сидящим позади нее. И явно столкнулся со сложной дилеммой: а куда, собственно, девать руки.
— Да, за талию ухватись! — расхохоталась Роксолана, услышав от наблюдательной Дирлин, что именно ввергло их спутника в замешательство.
Королевич смутился, но подчинился. Сжимая руки у нее на талии бережно и осторожно. Отчего-то казалось, сдави он их чуть сильней и с легкостью переломит девичью фигурку.
— Сильнее! — уже раздраженно бросила цыганка, в глубине души растроганная его осторожностью, и сама схватила его за запястья, вынуждая схватиться за нее.
Веровек почти с грустью выдохнул куда-то ей в затылок и подчинился. С такими напористыми девушками как Рокси, он всегда терялся. Точнее, он с любыми девушками терялся, но с Роксоланой просто не знал, как себя вести. И если раньше, во дворце, можно было выкрутиться, напустив на себя важный вид, и со снисхождением смотреть на всех барышень, то с Рокси так изначально не получалось, и это не только смущало, но и вынуждало чувствовать себя неуютно.
А еще она ему очень сильно нравилась. С самого начала. Кажется, даже тогда, когда, приставив нож к горлу, выспрашивала, один ли он путешествует по цыганским землям или со спутниками и в чем цель их путешествия, а потом заталкивала в кусты, увидев, что в их сторону скачут всадники. Даже тогда она ему нравилась. И очень сильно.
— Полетели! — скомандовала Роксолана, и Дирлин сев на задние лапы и взмахнув несколько раз крыльями, оттолкнулась и поднялась воздух, быстро набирая высоту. Веровек зажмурился и прижался к Рокси еще сильнее. Во дворце ему как-то удавалось скрывать то, что он боится высоты, наверное, только Шельм знал его маленький секрет, над чем периодически подшучивал, правда, тогда, когда никто не мог их ни видеть, ни слышать. Теперь, наверное, уже не скроешь. Роксолана же не дурочка, далеко не дурочка, она все поймет. Он еще раз тяжело вздохнул и уткнулся лицом ей в плечо. Роксолана замерла, а потом накрыла его руки, сцепленные у нее на животе, своей рукой и тихо произнесла:
— Не бойся, я не дам тебе упасть, — без насмешки, без бахвальства или высокомерия. Тепло и по-доброму. Но только сердце в груди у Веровека замерло и он распахнул глаза, встречая ветер и высоту, но, даже не замечая их. Как же иногда спасительна бывает доброта.
Шельм проснулся резко, без перехода, просто распахнул глаза и замер, пытаясь осознать свое место во времени и пространстве.
Над головой был сводчатый потолок, с тянущимися к низу сталактитами, серый, пещерный. Но рассмотреть все как следует, ему не позволила неожиданно проснувшаяся боль. Шельм дернулся и застонал, попытался дотянуться до плеча, но не успел. Поверх магической молнии, застывшей ледяным осколком, легли чужие пальцы.
— Ставрас, — выдохнул Шельм хрипло, потянулся к лицу склонившегося над ним мужчины, слабо улыбнулся. Скользнул окровавленными пальцами по щеке и без сил уронил руку.
Лекарь коротко вздохнул и склонился ниже.
