Привяжи меня! - Дэвитт Джейн (книги онлайн без регистрации txt) 📗
Времени у обоих будет мало, но это не значит, что Оуэн не может позволить себе немного…
Он оставил Стерлинга принимать душ, отыскав для него запасную зубную щетку. У него была щетка на батарейках, но его дантист после каждого осмотра давал ему новую, а Оуэну было легче принять ее и засунуть в карман, чем отказаться. В итоге их скопилось с полдюжины разных цветов; Стерлингу досталась вишневая.
– Я приготовлю завтрак, – сказал Оуэн и вышел из ванной, устояв перед желанием прижать ладонь к заднице Стерлинга, чтобы посмотреть, как тот вздрогнет. Ягодицы были все в крошечных – едва заметных – синяках, покраснение почти прошло. – Приму душ после твоего ухода. Есть хочешь?
– Умираю с голоду, – виновато ответил Стерлинг. – Прошлая ночь была напряженной. Думаю, я сжег уйму калорий.
Конечно, мальчик – лучше Оуэну продолжать думать о нем именно так – наверное, до сих пор растет, а Оуэн помнил, на что похоже чувство голода в его возрасте, когда кажется, что ты можешь в одиночку прикончить большую пиццу и не наесться.
Он позволил взгляду задержаться на обнаженном теле Стерлинга, пока тот стоял перед зеркалом, вытирая голову, и не мог видеть, что за ним наблюдают. У Стерлинга были широкие плечи, которые, наверное, через пару лет станут еще шире, и длинное тело, сужавшееся к талии. Оуэн помнил, какой была чувствительная кожа живота Стерлинга на ощупь – такой нежной, почти шелковой.
Член Стерлинга не был возбужден, но у Оуэна просто чесались руки потрогать его, почувствовать, как он набухает в его пальцах, пока не станет совсем твердым.
Стерлинг начал вытирать грудь, и Оуэн поспешно сбежал на кухню.
На кофеварке стоял таймер, так что стакан был наполовину полным. Оуэн редко ел по утрам что-то существеннее тоста или хлопьев, к тому же считал, что повар из него неважный, но завтрак – это ведь просто. У него имелись замороженные картофельные блинчики, разогреть которые в духовке можно было минут за десять, а пока они готовились, он решил поджарить бекон с острыми колбасками. Тост, сок и целая тарелка омлета, приготовленного в микроволновке, завершали завтрак, Стерлинг появился как раз вовремя, так что ему выпало сервировать стол и разливать сок и кофе.
Очень по-домашнему, ну просто среднестатистические американцы … но Оуэн не подпадал – и никогда не станет подпадать под это описание, и судя по всему, Стерлинг тоже.
Было только шесть тридцать, сентябрьское солнце на улице едва начало разгонять предрассветные сумерки, от земли, все еще хранившей летнее тепло, поднимался пар, хотя листья уже начали менять цвет – их яркая зелень становилась желтой и оранжевой по краям. На кухне пахло едой, пробуждая аппетит в Оуэне, заставляя Стерлинга нетерпеливо поглядывать на духовку.
– Сколько у вас сегодня лекций? – спросил Стерлинг, шаря во втором ящике в поисках чайных ложек, которые сначала не стал доставать, только потом поняв, что они понадобятся для кофе. Вернее, Стерлингу понадобится – Оуэн пил черный, без сахара.
– Хмм? О… две утром, встреча с одним из студентов после обеда, а потом собрание на кафедре, которое, наверное, затянется часов до трех. На самом деле сегодня я почти свободен, не то что по четвергам; какой-то гений в деканате решил поставить мне три пары подряд.
Стерлинг хлебнул сока и прислонился к столу.
– Готов поспорить, студенты не станут жаловаться, если вы опоздаете.
– Конечно, не станут, – сухо согласился Оуэн, вспоминая все те случаи, когда Стерлинг опаздывал на его занятия под каким-нибудь предлогом, который недалеко ушел от «собака съела мою домашнюю работу». Когда это произошло в третий раз, он попросил Стерлинга выйти и дал курсу внеплановую контрольную, пообещав всем, кто наберет меньше семидесяти пяти баллов, что к следующему занятию они будут писать эссе на десять тысяч слов. Контрольная была такой легкой, что только двум студентам, кроме Стерлинга, пришлось писать эти эссе – и в то время как их работы были скучными и высосанными из пальца, эссе Стерлинга оказалось интересно читать, хотя ему Оуэн об этом не сказал. – Но я никогда не опаздываю. Вернее… бывает, но очень редко.
Он разложил еду на подогретые тарелки и отнес их к столу.
– Садись и порежь еду на кусочки, чтобы удобно было жевать, но не начинай есть, – как бы между делом бросил он.
Пора поиграть…
Стерлинг выглядел таким изумленным, его глаза расшились, губы приоткрылись на несколько секунд, прежде чем он сглотнул, кивнул и сел. Он становился таким соблазнительным, когда удивлялся, что Оуэн пожалел, что не может удивлять его все время, просунуть член между этими старательными губами, скользнуть глубоко в рот Стерлинга, не сводя взгляда с расширившихся зрачков.
Оуэн вернулся в настоящее и откусил кусочек тоста, наблюдая, как Стерлинг режет еду на маленькие кусочки, иногда поглядывая на него, словно пытаясь угадать, что он задумал.
Совсем скоро узнает.
Стерлинг со звоном отложил нож и вилку, как решил Оуэн, от нервного напряжения, и откашлялся.
– Хорошо, что теперь?
– Нет, – сказал Оуэн и сделал глоток кисло-сладкого сока. – Необязательно обращаться ко мне, когда я не задавал тебе вопроса; я вижу, что ты выполнил задачу, которую я перед тобой поставил, но темп задаю я, а не ты. Или для закрепления урока снова пойдем побегаем?
Если Стерлинг хочет чему-то научиться, Оуэн постарается вбить ему в голову как можно больше за те часы, что у них есть. Но даже если бы они встретились на летних каникулах, и у них была уйма свободного времени, он бы все равно получал удовольствие, укорачивая поводок Стерлинга и заставляя жизнерадостного щеночка делать стойку. Про себя он решил в будущих сценах шлепать Стерлинга скрученной газетой, если тот не выполнит то, что от него требуется.
Все внутри зудело от предвкушения. Он слишком долго имел дело с сабами, чье послушание было машинальным, непроизвольным, просто средством достижения цели. Острые углы и сопротивление Стерлинга оказались прекрасным антидотом от одолевшей скуки.
– Нет, – ответил Стерлинг, а потом, словно решив, что от него этого ждут, неохотно добавил: – Сэр. – Он сидел, положив руки на стол, вперившись в тарелку, не двигаясь и ожидая приказа.
Оуэн неторопливо съел еще пару кусочков, наслаждаясь напряжением Стерлинга, пока шла минута за минутой. В комнате было очень тихо, если не считать гудения холодильника и едва слышного звона приборов. Наконец решив, что прошло достаточно времени, он махнул рукой на пол слева от себя.
– На колени, пожалуйста.
Едва заметная пауза – недостаточно долгая, чтобы жаловаться – и Стерлинг отодвинул стул и опустился на колени, но перед Оуэном, а не сбоку. Он молчал, не поднимал головы, но не стал убирать руки за спину, как следовало бы уже запомнить.
– Где должны быть твои руки? – спокойно спросил Оуэн и посмотрел на настенные часы. Стерлинг покраснел и тут же неловким движением убрал руки за спину. – Думаю, чтобы не опоздать на лекции, тебе нужно выйти через пятнадцать минут. Какое-то время, чтобы обуться, надеть куртку и как следует попрощаться, остается, хммм, скажем, десять минут на завтрак. И одну минуту я снимаю за твою неспособность выполнить такой простой приказ.
Он снова вернулся к еде, каждый кусочек был приправлен острым осознанием того, как ненавистно Стерлингу происходящее – и сам Оуэн – хотя он был уверен, что мальчик уже наполовину возбудился. Ненависть вовсе не означала, что это не заводит Стерлинга.
Сделав последний глоток кофе, он потянулся через стол и придвинул к себе тарелку Стерлинга, изучая содержимое. Сначала, пожалуй, колбаска. Она должна была уже достаточно остыть – это была одна из причин – хоть и не единственная, – почему он заставил Стерлинга ждать.
– Открой рот, – небрежно бросил он. Боже, какая знакомая недовольная гримаса. И как только он продержался тот год, ни разу не фантазируя о том, как нагнет Стерлинга над партой и вытрахает из него все нахальство. А это сильное тело под ним будет податливым и послушным, пока Стерлинг, выгибая спину, будет умолять о большем.
