Все, что захочешь (СИ) - Смирнова Наталья (читаем книги .TXT) 📗
- Вы свободны, Светлана Алексеевна. Идите, работайте. Юрий, через час ко мне в кабинет.
Вот, наконец-то щёлкнул переключатель. Вполне себе деловой шеф. Только глаза не потухли. В них пожар. Кожей осязаю, что ещё чуть-чуть и сгорю в нём. Иди же скорей. Светлана смотрит и медленно офигивает. Разве ты не видишь?
Громко хлопнула дверь. Я вздрогнул и выплыл из оцепенения. Огляделся. Стою один. Бухгалтерская крыса исчезла. Миша, видимо, уже за дверью водичку из кулера пьёт. И мне бы не помешало - губы пересохли.
Через час я послушно постучал в дверь, безжалостно распиливая взглядом табличку «Директор» на части и мысленно выкидывая её куски на помойку.
- Юра, отнеси надбавки в плановый.
В плановый, так в плановый. Я быстренько отдал бумажку нашим плановичкам. Конец месяца. Зарплата скоро. Минут через десять Светлана как вихрь ворвалась в кабинет к начальнику. Как она верещала, слышал не только я. Подробности разнеслись по коридору. К слову сказать, Миша тоже не шёпотом говорил. Я слушал, и готов был провалиться в ад к Сатане.
- Где это видано, чтобы жалкий секретарь получал такую зарплату?! – вопила оскорблённая до глубины души главбух.
- Это не ваше дело, - резко осадил Миша противную тётку. – Не из своего кармана платите. Он заслужил.
- Каким местом? – кажется, наша мегера взбесилась не по-детски.
- Вы на что намекаете? – Я представил себе лицо Михаила в этот момент. По моим представлениям от главбуха уже должна была остаться кучка пепла. Похоже, что там действительно была кучка. Но отнюдь не пепла.
- Он втёрся к вам в доверие! – продолжала орать главбух.
- Вон!
Дверь распахнулась. Светлана выскочила как ошпаренная.
- Ну, змеёныш. – От её голоса у меня всё затряслось внутри. Она сама была, как змея. Нагайна, только языка раздвоенного не хватало. – Ты ещё пожалеешь.
Я вжался в кресло. Да, хреновый из меня мангуст. На роль Рики-Тики-… как там его?... я не подходил. Противная тётка ретировалась с поля боя.
- Миша, что такое? – я ничего не понимал.
- Не грузись. Всё нормально. – Михаил вышел в коридор. Погулял там маленько, успокаиваясь. Вернулся. – Работаем.
Уф. Что же там за циферку вывел Миша, что так выбесило нашу главбухшу?
Ближе к обеду позвонил Пашка. Увидав высветившийся номер на экране, мне стало стыдно. Я давно не звонил Паше. Друг, называется. Любовь меня так закрутила, что даже друзья на какое-то время вылетели из головы и отошли на второй план.
- Ты куда пропал? – возопила мне трубка в ухо. – Сто лет тебя не видел.
- Паш, это не телефонный разговор. Давай встретимся. Подгребай сюда. Я тебе адрес дам.
Минут через пятнадцать, получив смску от Пашки, я вышел на наше крылечко.
- Юрка! – друг оглядел меня и похлопал по плечу. – Ты отпадно выглядишь. Признавайся, какого хмыря окрутил?
- Пашка, ты – дурак, - я обиделся. – Любовь у меня. Понимаешь? Любовь. Я живу у него.
- Агась… - охренел Пашка. – А у нас что было?
- Дружба. И сейчас есть.
Пашутка засопел.
- Дружба, значит. – Он шагнул ко мне и вдруг присосался к моим губам. Ничего, кроме недоумения, я не испытал.
- Ты совсем оборзел? – я оттолкнул его и испугался того, что сделал. Друга я терять не хотел. – Паша, не делай глупостей. Мы – друзья, и только.
- Прощай, мил друг.
Паша развернулся и ушёл, даже не оглянувшись. Стало больно. Я надеялся, что Пашка, как обычно, когда мы ссорились, одумается и у нас снова всё будет в норме.
Я вернулся в офис. Скоро обед. А на обед мы стали ездить домой. В коридоре маячила, как неприкаянная, фигура начальницы бухгалтерии. Вот как выйти, не привлекая её внимания?
Миша прошёл мимо меня и хитро мне подмигнул:
- Жду тебя в машине. – Тихий шёпот, надеюсь, услышал только я.
Ещё для виду послонявшись туда-сюда, я прошмыгнул, огибая офисную крысу. Почему она такая довольная? Это мне ещё предстояло узнать.
Тяжёлая артиллерия
Через полторы недели я понял праведное возмущение главбухши. Я долго таращился в экран своего мобильника, поражаясь широтой щедрой души Миши.
- Миша, ты мне решил выдать зарплату за три месяца вперёд? – наконец, решился я выяснить достаточно щекотливый вопрос.
- Нет, это твоя зарплата за месяц. Заработал. Помнишь германский договор? Нам перевели аванс. Матери не забудь деньжат подкинуть.
Да, Миша для моей мамы идеальный зять. И памперсы для бабули привезёт, и дырку в стене просверлит, и о материальном благополучии позаботится. Она и не мечтала о таком. Настроилась в своё время на возможных невесток. Попытка родить себе дочку увенчалась успехом в сторону двух сыновей, то есть нас с Вадькой.
- Миш, меня же Светлана сожрёт.
- Не сожрёт. Кстати, мы уже должны отчитываться за первый этап работ. Будешь переводить.
Надо сказать, что работать с этим договором было интересно. Я уже выучил множество научных терминов на дойче. Благодаря специфике работы нашей компании, я расширил свой словарный запас не только на родном языке.
- Юрка, ты знаешь, что ты у меня очень ценный кадр? Я давно искал человека со знанием немецкого. В основном, все учат инглиш.
- А ещё я на машинке вышивать умею, - я развеселился.
- О, да-а-а… - протянул босс. – И крестиком, и гладью. И ткань под твоими руками становится послушной.
Миша закрыл глаза и резко втянул воздух через ноздри. Я наблюдал за его выражением лица, в то время как своей умелой рукой пробрался к тому, чем мог гордиться любой мужчина. Иногда я любил «помучить» Михаила. Мне нравились моменты, когда я чувствовал над ним власть. Всё зависело от меня – когда пощадить и отпустить в свободный полёт.
Мы сидели в машине, стоящей на парковке нашей фирмы.
- Юрка-а-а... – страдальчески выдохнул Миша. – Не останавливайся.
Я наклонился и тронул губами нежную кожу. Не надо торопиться. Можно ласкать ленивыми движениями языка, оттягивая тот момент, когда нетерпеливые пальцы зароются мне в волосы и сами насадят на твёрдый ствол. Э, нет, не так быстро, мой милый. Пускаю в ход зубы. Совсем чуть-чуть, слегка, только для того, чтобы отрезвить.
- Стефановский!
Довольно ржу про себя. Раз в ход пошла моя фамилия, значит, Мишаня уже на пределе.
- Ну, давай же!
- Я не умею, - притворно печалюсь я.
- Делай, как умеешь.
"Хрум, хрум", - проносится в мозгу совсем некстати. Хочется заржать в голос. Оказывается, делать минет – весёлое развлечение.
- Юрка, убью... – стон срывается с его губ.
Вбираю в рот полностью и замираю. Секунда – и поскакали! Хорошо, что стёкла мишиной Хонды тонированные. А то мимо проходящие сотрудники могли бы наблюдать замечательную картину - их шеф с красным лицом и с раскрытым ртом дёргается и почти отключается. Галстук сбит набок, верхняя пуговица рубашки расстёгнута, каштановая отросшая чёлка падает на лоб непослушными прядями, маленькие бисеринки пота блестят над верхней губой. Интересно, работал я, а вспотел он.
Привожу его в порядок, застёгивая ширинку, предварительно вытерев платком следы незапланированной страсти.
- Дай, поцелую.
Покорно подставляю губы с его вкусом.
- Юрка, Юрка… Как я жил без тебя всё это время? Ты – мой дом, моя семья, мой парень.
Так приятно и волнительно слушать признание. Почему я не могу сказать то, что просится с моего языка? Всегда что-то сдерживает. Робость? И ведь знаю, что он ждёт сейчас от меня ответа.
- Миша, - мои пальцы застёгивают маленькую пуговку на его рубашке, поправляют галстук. – Я счастлив с тобой.
Он улыбается особой улыбкой. Она только моя и для меня. Мне удивительно наблюдать, как он открывается, застёгнутый когда-то на все пуговицы.
Мы выходим из машины, забыв про наш ритуал – сначала я, потом некоторое время спустя босс. Идём вместе, поднимаемся на свой этаж.
- Доброе утро! – улыбается Миша своим подчинённым.
Да! Смотрите на него! Любуйтесь! Сегодня у него причёска не волосок к волоску. Мягкие пряди лежат в художественном беспорядке. Миша проводит по ним пятернёй, приглаживая. Свободный расслабленный жест, блеск в глазах, распахнутые полы пиджака, пружинистая походка пантеры - от него так и прёт то, что называют сексуальностью. Я скромно иду за ним и думаю, что вот этот раздолбай мой. Да, я не оговорился. Раздолбай, от которого не отвести глаз. Канцелярия в полном составе застыла на пороге живописной скульптурной композицией с раскрытыми ртами. Змеюка из кабинета с табличкой «Главбух» смотрела жадными глазами. Нет, дорогая, он мой. На чужой порток не разевай… сама знаешь что.
