Silentium! (СИ) - "Hailun_g" (читать книги бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Артур?!
«Артур?… Что за идиотское имя… Люди, которые так назвали ребёнка, что, любили истории про рыцарей круглого стола?»
— Артур?! Ты слышишь меня?! — я приоткрыл глаза, почувствовав, как кто-то хлопает меня по щеке.
Рука сместилась на моё запястье, прощупывая пульс.
Я разлепил тяжёлые веки и обнаружил, что лежал в прихожей в луже чего-то мокрого и липкого, отдающего едким запахом спирта. Рядом со мной валялась упавшая на пол вешалка с верхней одеждой. Одна из моих ног находилась в проёме входной двери, из-за чего та была приоткрыта. Я был мертвецки пьян и не помнил, как оказался в таком положении.
— Блядь, сколько ты так пролежал?
Меня взяли под руки и потянули вверх. От резкого подъёма к горлу подступила тошнота, но я подавил рвотный позыв. Я не хотел заблевать того, кто перекинул мою руку через своё плечо и куда-то меня поволок.
Я пытался разглядеть лицо этого человека, но видел только бледные расплывающиеся черты. Моя голова еле держалась, и я всё-таки опустил её, потому что всё равно толком ничего не видел и ничего не понимал.
Кажется, я слышал какое-то бормотание возле своего уха.
— Что я с тобой сделал… Что же я с тобой сделал…
Меня снова опрокинули на спину, но теперь поверхность подо мной была более мягкой и сухой. Сверху развернулась сероватая гладь потолка.
Я был в своей комнате?
Неважно.
Я снова закрыл глаза.
***
Следующие пару суток я боролся с последствиями острой алкогольной интоксикации.
Макс, обнаруживший меня в полностью невменяемом состоянии, куда-то ушёл и вернулся уже с рюкзаком своих вещей и пакетом с продуктами и лекарствами. Он и Подлец, которого он привёл с собой, остались у меня.
Чужое присутствие рядом меня раздражало, и я хотел выгнать их обоих взашей, но моё ослабшее и изрядно исхудавшее тело меня не слушалось, чтобы я мог что-то сделать против. Я просто терпел всё, что делал со мной Макс, желая, чтобы он как можно быстрее покинул мой дом, а меня оставил в покое.
Он ставил мне капельницы с солевым раствором и специально вызывал у меня рвоту, чтобы я мог очистить желудок. Также он отпаивал меня большим количеством воды и давал измельчённый активированный уголь. Из-за всех этих манипуляций мой организм несколько отошёл от сильнейшего отравления, и я смог понемногу начать есть. Макс кормил меня небольшими порциями отвратительной рисовой каши на воде, но я не сопротивлялся, всё-таки признав, что его усилиями мне становилось лучше.
Тем не менее, мне совершенно не нравилось, что вместе с постепенно восстанавливающимся организмом ко мне возвращалась способность мыслить. Если внешне я никак не реагировал на то, что делал Макс, то в душе содрогался от каждого его прикосновения. Меня переполняли боль от разбитого сердца и перенесённого предательства, обида, презрение к самому себе, неприязнь ко всему окружающему миру и людям вокруг, замешательство… Но в противовес всем этим чувствам также где-то на задворках сознания маячила лихорадочная мысль: после всего, что он сделал, Макс переживал за меня?
Его поведение казалось очередным издевательством, грязной уловкой извращённого манипулятора, который сначала отталкивал, а потом будто снова стремился привязать к себе, демонстрируя свою благосклонность. Однако как я мог принять это доброжелательное отношение к себе после того, что произошло, и как мог позволить себе снова во что-то поверить? Какое расположение Макс мог получить от меня, уничтожив моё доверие и пустив по ветру все мои искренние чувства к нему?
Я любил, теперь уже точно осознавал, что любил этого человека, но в его глазах был не только ничтожным, но и даже менее значимым, чем собака, чтобы грязно надругаться надо мной.
Ещё больнее было от того, что я всеми силами пытался поставить себя на место Макса, чтобы честно ответить, как бы сам повёл себя в том безумии, которое творилось в гараже. Будучи не в состоянии прийти к какому-то однозначному ответу, я только больше страдал и чувствовал себя загнанным в тупик неразрешимой нравственной проблемой. В глубине души я понимал, что, если бы Макс сделал выбор в пользу меня и тем самым позволил мразям убить Подлеца, я едва ли бы чувствовал себя лучше. Что бы Макс ни выбрал, на его руках всё равно осталась бы кровь.
Разве я мог требовать, чтобы вместо меня пострадало другое существо? Было ли вообще справедливо, что кто-то должен был стать жертвой в тот вечер? И не был ли пострадавшим сам Макс, если ему пришлось пойти на поводу у жестокости, которую он уже много лет пытался в себе искоренить?
Это было бесчеловечно.
Это было невыносимо.
Это было гадко.
Это было…
— Ты плачешь… Ты всё-таки из-за меня плачешь… Но ты хотя бы начал приходить в себя, это хорошо…
Я лежал с закрытым глазами и не заметил, в какой именно момент мои мысли довели меня до слёз. Макс сидел рядом на разложенном диване и, наверное, смотрел на меня, если увидел, что я заплакал.
Я проигнорировал его и уже собрался снова уйти в себя, но дрожащий голос Макса заставил меня вынырнуть из размышлений, отозвавшись в моём кровоточащем сердце тупой болью.
— Надеюсь, ты слышишь меня… Я знаю, что ты не желаешь меня видеть, но, умоляю, послушай, что я хочу сказать… Обещаю, после этого я уйду, — Макс сглотнул. — Я… Я не должен был вести тебя к этим ублюдкам и никогда не прощу себя за то, что сотворил с тобой. Я причинил тебе такую боль… И даже не один раз…
Я не открывал глаза и не двигался, давая ему продолжить.
— Когда я рассказал тебе о моём уёбском прошлом и ты не отвернулся от меня, я испугался. Наверное, я даже в детдоме никогда не испытывал такого дикого ужаса. Ты так тепло и искренне отнёсся ко мне, что мне сорвало от этого башню. Это было слишком для такого человека, как я. За всю мою жизнь во мне мало кто замечал что-то помимо морального уродства, но ты… Я повёл себя, как трус, поджав хвост и сбежав просто потому, что не смог стерпеть твоего хорошего отношения ко мне. Я на самом деле очень хотел, чтобы ты принял меня, но, когда ты это сделал, я не смог этого вынести.
Я практически не дышал.
— Артур, я слабый, я до омерзения слабый. Я столько раз стебал тебя за твой дефект и даже злился на то, что ты никак не начнёшь говорить со мной, но на самым деле дефектным являюсь только я сам. Я действительно чудовище… Я ответил грубостью на твою доброту, а потом…
Макс больше не мог оставаться спокойным. Из-за вырывающихся из его горла хрипов я понял, что он плачет.
— А потом из-за той же слабости повёлся на манипуляции этих мразей и завёл тебя в западню. Я так трясся, что могу разочаровать тебя, но, стоило другим прижать меня к стенке, как я снова превратился в бездушную тварь и сотворил такое зверство… Сука, почему же я такой слабый?!
Макс зарыдал во весь голос.
— Да, Подлец моя любимая собака… Но как я мог догадаться вас сравнивать?! И как я мог сказать тебе, что у меня никого нет, кроме него?! Блядь! Как же я мог такое тебе сказать?!
Он схватил меня за руку.
— Ты мне нужен, слышишь?! Всегда был нужен! Я говорил тебе, что начал общаться с тобой, потому что ты был один, но, нет, нет, нет, это пиздёж! Я сам сильно нуждался в тебе, и на самом деле это ты помогал мне справляться с одиночеством, а не наоборот! Ты всегда… С самого начала был добр ко мне, и поэтому я тянулся к тебе… Но в итоге обосрался и перевёл стрелки, обвинив тебя в том, что ты слишком сильно ко мне привязался. Я просто… Сам боялся признаваться себе, что настолько прикипел к тебе, поэтому наговорил всякого тупого дерьма про педарастию, а после этого… Предал твоё доверие и истязал тебя… Я не хотел! Слышишь, я не хотел!!!
Он уткнулся в мою грудь и осипшим после крика голосом прошептал:
— Мне плевать, что ты парень, слышишь… Это вообще не имеет никакого значения. Ты самый светлый человек, который когда-либо был в моей поганой жизни. Я так хотел, чтобы ты смог забыть всё дерьмо, которое получал от людей, и заговорил, но ты на самом деле никогда никого не ненавидел и нисколько не был озлоблен на окружающих… И даже смог подпустить к себе такого урода, как я…. А я отплатил за твою теплоту тем, что смешал тебя с грязью. Я очень сожалею об этом и знаю, что простить меня невозможно, поэтому не прошу твоего прощения. Я ничего уже не могу исправить, но, умоляю, скажи, есть ли что-то, что я могу сделать, чтобы тебе стало легче…? Мне безумно страшно видеть тебя таким, и я сделаю всё, чтобы как-то помочь тебе вернуться к нормальной жизни. Ты не должен гробить себя из-за моей слабости и чужой гнили. Пожалуйста… Я сделаю всё, только останься собой…
