Забери меня с собой (СИ) - "Не-Сергей" (книга жизни TXT) 📗
- Я за тобой приехал, - шепчет сквозь туманную дымку это невозможное воспоминание.
- Заткнись.
Оборачиваюсь, едва не въехав тебе в нос локтем. Прижимаюсь крепче. Будь что будет. Это всего лишь желание, и нет смысла с ним бороться.
Ты непривычно напорист и властен. Пытаешься подчинить. Что-то доказать или поведать без слов. Заставить поддаться. И я поддаюсь. Мне не жалко. Бери.
Так непривычно видеть тебя в такой позиции. Ты никогда не стремился поактивничать. Не может время настолько изменить предпочтения. Что ты хочешь сказать мне?
Мысли слишком чутки, они разбегаются кругами от каждого касания и теряются мягкой зыбью на периферии ощущений. Ты прогоняешь их, населяя меня токами и слабыми волнами, электрическими разрядами и нейтральным шорохом. Я даже не могу ничего сделать. Просто боюсь вклиниваться в эту пляску рук и губ. Боюсь разрушить рисунок танца. Боюсь коснуться наваждения.
Ты берёшь меня так бережно, будто не было перед этим никакого напора, никакого шквала требовательной ласки. Ты делаешь это так легко, без малейшей нерешительности. Ты стал поразительно уверен в себе. И я стараюсь угадывать каждое движение, приноравливаясь, невольно пытаясь тебе угодить.
Меня так спружинивает от медленно нарастающего толчками кайфа, что я стискиваю тебя ногами. Где-то по краю сознания скачет дурная мысль, что я тебя попросту переломлю так, но мне уже всё равно. Всё моё существо равно моим физическим ощущениям. Все мои мысли не выше пояса. И только одно здравое ещё мечется по стремительно пустеющему мозгу – ты, это ты, ты.
Сколько времени мы пролежали после оргазма? Сколько прошло звонкой немой пустоты с минуты, когда ты рухнул на меня, втыкаясь острыми костями? Сколько немыслимо коротких вечностей ты дышал в мою челюсть? Уйдёшь? Теперь всё? Это всё, чего ты хотел? Просто показать, что ты можешь это сделать? Со мной? Зачем? Мне всё равно. Мне всё равно?
- Поехали со мной, - настойчивый шёпот над ключицей. – Поехали. Я за тобой приехал.
- Поздно, - сам себе не верю. – Слишком поздно. Два года – это очень много.
- Два года – это меньше оставшейся жизни.
Мы встречались с тобой полгода. Полгода тайных свиданий и открытых встреч. Полгода горячих стонов и дружеских объятий. Полгода безудержного секса и нейтральных взглядов с безопасной дистанции. Всё это не для тебя. Тогда я думал, что и не для меня. Теперь меня нет, и тебя тоже. Есть другие люди, внешне очень похожие на нас. Ты уехал искать место, где нам будет хорошо. Всё оттягивал, не звал меня. Говори, что тяжело будет вдвоём. Я понял, что ты счёл меня обузой, а не поддержкой. Когда? По каким причинам? Роман на расстоянии – невозможная вещь, недолговечная, скупая, но иногда разлука открывает столько правды…
Мы расстались. Нет, не так, мы просто перестали друг другу писать и звонить. И я уже не вспомню, кто был первым и какой нашёлся повод. Просто всё истончилось и растаяло. Одно тесное, добротное «мы» распалось на сорные неровные «я» со странно обломанными краями. А было ли вообще это вот «мы»? Иногда два «я» стоят так тесно, прижимаясь друг к другу от шаткого одиночества, что им начинает казаться, будто они дрожат в унисон, будто они вместе, единое целое. Не-де-ли-мо-е. Не-дели-мое. Недели-мое. Неделим…
- Ты не ответил, - настойчивый удар по грудине маленьким острым кулаком прерывает мои мысли. – Опять замечтался?
- Я больше не мечтаю.
- Поехали?
- Зачем?
- Люблю, - жёсткий укус должен добавить убедительности слову, но добавляет боли.
- Нет.
Почему у меня такой пустой потолок? Как-то несуразна эта белизна. Может, поклеить обои или какой-нибудь рисунок? Ну, не знаю, рыбок каких-нибудь.
- Почему? – ты почти не дышишь, никакой ожидаемой истерики, странно.
- Мы давно умерли, - сообщаю этому призраку то, чего он никак не хочет осознать.
- Что за бред? Ты окончательно свихнулся в этом свинарнике!
Ух ты! А вот это вот что, презрение? У тебя? К кому или к чему? Это твой родной город, между прочим. И то, что не каждый способен тебя понять, не делает всех одинаково ничтожными перед тобой. Мне неприятно. Мне неприятно! Да, я сам ругаю эту глушь ежедневно, ежечасно, но ты утратил это право, уехав отсюда.
- Я устал. Не спал ночь. Прости.
Молча встаёшь, одеваешься, поправляешь волосы пятернёй.
- Поезд завтра в три двадцать дня.
Уходишь, больше не сказав ни слова. Призрак растаял, оставив запах пота и незнакомого одеколона, недопитое шампанское, разломленный мандарин и чуть ноющую расторгнутость в моей заднице. А был ли мальчик? А мальчик ли? Я так привык его считать мальчишкой, хоть он и младше то меня всего года на полтора. Я родился стариком, он умрет сумасбродным юнцом. Так казалось. И каков итог? Ох, не в мою пользу. И зачем я ему там? Бредовая ситуация. Нет, не поеду. Гарсон, шампанское гусарам! Эх, обманула, обманула, обманула молодца! Раз дала и два дала, а вот замуж не пошла!
Густота дня оповещалась звонками и тягучими никчемными рассказами о том, кто как отметил. Ни один упрёк не был услышан. Все подумали, что быть такого не может, чтобы я остался один. Да пошли вы все. Нет, опохмелиться приду, святое.
Тоска. Почему-то так ноет что-то внутри. Что-то давно вырванное, прикопанное, атрофированное. Что-то словно и не моё вовсе. Это твоё? Ты забыл во мне что-то, растяпа?
Тоска. Пустые разговоры о скучном. Пустые игры в важность никчемности. Пустые чужие люди под грифом «друзья».
Тоска. Одинокая темнота ночи. Призрак наших тел на вмятых в матрац простынях. Призрак запаха секса в комнате. Призрак меня прежнего на бликующем стекле окна.
Сон сквозь мелкое сито тревожных пробуждений.
Тягучий солнечный день вползает непрошенным. Слишком резкий. Слишком нарядный. Непристойный зазывала у дверей борделя из чьей-то непрожитой жизни. Развязный мальчишка с порочным жадным ртом.
Проснуться. Принять душ по заведённому порядку. Тщательно выскоблить зубы щеткой. Стереть, смыть следы вчерашней глупой бессмысленной попойки. След пустоты с ровной поверхности раскатистого ничто.
Час дня. Тупо щелкаю кнопками пульта, переключая каналы телевизора. В попытке на чем-нибудь остановится. В попытке унять это ноющее внутри. Это чужое и неразумное. Болезненное и не дающее покоя.
Вокзал. Твой растерянно печальный силуэт на перроне. Почему не пошёл в зал? Там не так продувает, не так морозно. Ждёшь меня? Разве я могу прийти? Разве это возможно?
- Привет.
Ты дергаешься и поворачиваешься в неуклюжем полупрыжке. Сверлишь меня своими светлыми живыми глазёнками. В них незнакомые мне упрямство и убеждённость, немного страха и совсем капелька неуверенности.
- Пришёл, - киваешь.
- Зачем я тебе там? Других мало? – задаю вопрос, который уже вывернул мне мозг наизнанку.
- Люблю, - завораживающая злоба в глазах, с таким выражением лица признаются в ненависти. – Других мало. Нет их. Таких нет.
- Два года, мать твою! – почти ору, стремясь смести тебя с перрона звуком голоса. - Два года, - шепчу, изнывая от непонимания.
- Думай, что хочешь. Я могу без тебя. Но не хочу. Больше никогда не хочу без тебя. Ничего. Люблю, - это уже не злость, это спокойная, лютая убеждённость. – Что тебя держит здесь?
Я молчу, как школьник на первом экзамене. Меня держат друзья, которые не понимают и не поймут никогда. Меня держит работа, в которой я уже достиг вечного монолитного потолка. Меня держит квартира, в которую никто, кроме тебя не пришел. Меня держат воспоминания о тебе, от которых я так и не смог уехать.
Подхожу вплотную. Обнимаю так, чтобы никто не заподозрил, что мы больше, чем друзья. Стараясь прикасаться максимально нейтрально. Лишь кончиками пальцев, чуть сильнее вжимающихся в твою шею, даю понять, что чувствую на самом деле. Шепчу в красное от холода ухо:
- Забери меня с собой.
Облегчённо вздыхаешь, расслабляя тело, будто оно находилось в непрерывном напряжении не первый день или год. Улыбаешься той, прежней открытой улыбкой.
