Я решил, что ты будешь моим (СИ) - "ЛИНА-LINA" (читаемые книги читать TXT) 📗

- Ты же умный мальчик, придумай сам.

Боль оглушила, и Алекс захлебнулся собственным криком, раненой птицей бился в бессмысленной и бесполезной попытке вырваться, убежать от боли, от унижения, от собственных попранных иллюзий.

Закончив, Дан отбросил Алекса, как сам паренек отбрасывал использованные презервативы в своей, казавшейся теперь прошлой, жизни.

- Иди в свою комнату. И слезы вытри, смотреть противно.

Алекс плакал в душе, зад неимоверно саднило, на бедрах фиолетовым цветом наливались синяки. Так плохо ему не было даже в их первый совместный раз, сейчас было гораздо больнее, потому как Алекс познакомился с другим Даном и почти поверил, что что-то может получиться.

Ты же умный, придумай сам… Это Дан так намекнул, что случившемуся акту насилия есть разумное объяснение? Интересно, все маньяки считают свои поступки логичными? Или это только Алексу так «повезло»?

Паренек высморкался, умыл прохладной водой лицо, шипя от боли, встал, вымылся и, обернувшись полотенцем, похромал к кровати. О стенки черепа билась какая-то очень важная мысль, но мозгу никак не удавалось ее до конца сформулировать.

Надо мыслить логически, решил Алекс. Оба брата – настоящие моральные уроды, развлекающиеся тем, что мучают простых смертных. Существует договор, в соответствии с которым Дан обязан отравлять его существование. Могло ли быть так, что Дан не хотел? Иллюзии, опять иллюзии, и зачем он все время всех идеализирует, ведь только сам потом страдает. Сначала Ника. Теперь Дана. Не хотел бы, не сделал, правда ведь? А если все-таки предположить, что должен был, иначе… Иначе что? И пятна эти на договоре…

И паззл сложился, теперь оставалось решить, поверить ли в вырисовывавшуюся правду или нет. И если поверить, то как жить дальше?

Дан запер Алекса в комнате и, еле переставляя ноги, побрел в спальню. Голова гудела, готовая, казалось, отвалиться, навалилась слабость, словно он не ел как минимум неделю. Похоже, в этот раз он сам себя перехитрил.

* Ляг рядом со мной, расскажи, что я натворил.

Дверь закрыта, как и твои глаза…

========== Глава 15. Всё страньше и страньше* ==========

I’ve been alone with you inside my mind

And in my dreams I’ve kissed your lips a thousand times** (Hello/ Lionel Richie)

Иметь собственного донора было престижно, социальный статус такого темного взлетал сразу на несколько пунктов, иметь собственного донора было, вне всякого сомнения, удобно, поскольку ни один простой человек не был в состоянии на сто процентов удовлетворить потребность темного в эмоциях и энергии, но кто бы когда сказал Дану, что иметь собственного донора – такой геморрой!

Дан лежал на кровати с закрытыми глазами и усердно размышлял. Похоже, он в тупике. Казалось невероятным, но их связь с Алексом была двусторонней, и если донор отдавал энергию сам, получая удовольствие от процесса – хорошо было обоим, если энергию пытались отобрать насильно – Алекс начинал работать исключительно «на вход», если был равнодушен, то ничего, пустота, вакуум. В их последний раз Алекс не остался равнодушен, но и приятно ему однозначно не было, и теперь Дан ослаблен настолько, что почти не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. А если он будет с пареньком добр и нежен, а он, в принципе, был не прочь быть с ним добрым и нежным, его прикончит собственная кровь. И что прикажете делать?

Самым лучшим выходом было бы поесть где-нибудь на стороне, но он не может… зависимость у него, что ли, именно от чистейшей донорской энергии Алекса? Поискать другого донора? С удовольствием, только где же его взять?

Дан видел только один выход.

Алекс проспал почти сутки и, проснувшись, с удивлением отметил, что ничего не болит, осторожно потянулся, напряг ягодицы, и ничего. Тогда паренек задумался: если в первый раз отсутствие боли наутро можно было счесть случайностью, второй раз – совпадением, то сейчас это было уже откровенной закономерностью. А если прибавить к этому то, что после насилия над ним Дан отвратительно себя чувствовал, ситуация вырисовывалась прелюбопытная. Видимо, им придется все же прийти к какому-то компромиссу, придумать, как существовать вместе так, чтобы обоим было хотя бы терпимо, и Алекс будет искать возможность сбежать.

А ведь через три дня вернется Ник. Ник… Алекса захлестнули самые противоречивые эмоции, он никак не мог решить, как же с ним поступить. В том, что его необходимо наказать, он не сомневался ни мгновения, но вот как? Отдать его Фергюсону, притворившись, что победил Дан? Будет ли это достаточной карой? Алекс зло усмехнулся, представив холеного красавчика Ника в одной постели с тучным потеющим Энтони. Пожалуй, неплохо бы получилось.

А вот что делать с ненаглядным Даном? Улыбка стала еще шире, он придумал… О, он его проучит, да еще как! Но месть, это блюдо, которое следует подавать холодным. Он еще подумает и, когда Дан не будет этого ожидать, шарахнет!

Мысли вернулись к прочитанному договору, к тому, как цинично его подставил Фергюсон. А ведь он долго готовился к этому шагу… почву готовил, Алекса, подстроил так, что Алекс сам, своими собственными руками передал документы на себя темным, переселился к ним в дом, имел с ними близость, тем самым, неосознанно, шаг за шагом вверяя себя им.

Однако незнание не освобождает от ответственности.

Но Алекс этого так не оставит, он отомстит Фергюсону, надо только придумать, как. Судя по всему, Энтони до чертиков боится братьев, он им за что-то очень крупно задолжал, и с помощью Алекса надеялся закрыть долг. Значит, лучшая месть – сделать так, чтобы он остался должен… Вот только как?

Бесшумно приоткрылась дверь, и в комнату, держась рукой за стену и слегка покачиваясь, вошел Дан. Алекс наблюдал, не шевелясь и почти не мигая, не делая попыток ни помочь, ни выгнать. Было любопытно, с чем пришел темный.

- Как ты? – спросил тихо, чем немало удивил.

- Отлично, - довольно пропел Алекс, растягивая губы в ехидной улыбке, - в отличие от тебя.

- Я был груб вчера…

Да ты что, а я и не заметил, хотелось выкрикнуть, но паренек сдержался.

- Да, был.

- Прости…

- Не прощу, - из чистой вредности ответил Алекс, поражаясь самому себе, тому, что, казалось бы, должен презирать и ненавидеть, а нет ничего этого, ни ненависти, ни презрения, более того, ему было по-человечески жалко Дана, вынужденного демонстрировать ему свою слабость. К черту жалость! Дан-то его особо не жалел вчера!

- Я понимаю… - Дан осторожно присел на угол кровати и коснулся рукой бедра донора, Алекс скинул ее на одеяло и отодвинулся. – Алекс… может, мы могли бы….

Волной накатила злоба, он что же, думает, что может в кровь ему задницу драть ночами, а потом просто извиниться? И как должен поступить Алекс? По-щенячьи преданно заглянуть в глаза и повилять хвостом? Не дождется! Один раз он его уже пожалел, накормил, напоил, и всю благодарность ощутил собственным мягким местом.

- Не могли бы! Знал бы ты, как вы оба меня достали, как я каждое чертово мгновение жалею, что приехал, как я вас ненавижу! – Голос сорвался на крик, Алекс вскочил с кровати и стал мерить комнату широким шагами, крича и активно жестикулируя. – Я человек, ясно тебе? Не плюшевый мишка, не кукла, с которой можно обращаться так, как тебе хочется, я личность, у меня чувства, между прочим. А вы… вы чертовы кукловоды!

- Ты прав.

Алекс споткнулся на половине шага и удивленно посмотрел на Дана.

- И?

- Что? – Спросил Дан.

- Ну, дальше-то что?

- Алекс, я жалею, что так получилось. Если бы я знал, что так будет, ни за что не стал бы с тобой играть.

Знал бы, где упаду, соломки бы подстелил, как говорила бабушка.

- Тогда отпусти меня. Что смотришь? Так далеко твое сожаление не простирается?