Милосердие (СИ) - "kakas" (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Ты ничему не учишься. Ладно, береги себя.
— Я не закончил.
— А я закончил.
— Да плевать, — он крепко перехватывает чужой подбородок, наваливается тяжелым телом и со злым удовольствием сжимает зубы на разбитой губе, заставляя Граймса рефлекторно дернуться, приоткрыть рот. Язык скользит дальше, задерживается, а после легко толкается внутрь. Диксон чувствует вкус железа, вкус чужого дыхания, который даже кажется ему знакомым. Рик не прикрывает глаз и не отвечает. Его ладони уперлись в чужую грудь, поползли ниже. Внезапно Дэрила прошибает импульс тупой боли — Граймс толкнул его прямо в живот, но даже это не заставило Диксона прерваться. Он обвел рот языком, проехался по кромке зубов и натужно выдохнул, бегло улыбнувшись. Рик сплюнул кровь под ноги.
— Все как ты сказал, Граймс. Давно хотел, — Диксон ухмыльнулся и небрежно проехался ладонью по курчавым волосам — Рик со звонким шлепком оттолкнул его руку, тяжело взглянул в последний раз и сел в машину.
— Мелковато для желания.
— Да пошел ты.
Но Форд уже двинулся с места, скрываясь в полуголых деревьях и увядающей зелени, как утопающий — в заболоченном пруду.
***
Когда он подъехал к дому Кэрол, уличное освещение уже понемногу сбавляло яркость — с белого фонари перешли на желтое свечение, бросая размытые блики на ухоженные домики. Возня с покупками, перекладывание заблаговременно купленных костюмов и поиск коробок с украшениями на чердаке отняли много времени. Однако первым делом Граймс вернул сейф-ячейки в секретер и обработал губу. Лучше бы Диксон ударил его в живот или в бок, хотя от внимания Кросса не ускользал даже самый мелкий синяк. Порой всему виной была его мнительность, а порой — врожденная внимательность к деталям.
Изучение содержимого ячеек он отложил на потом. Да и куда спешить: Граймс не собирался обличать Нигана в чем-то, он просто хотел знать его.
Проведя по губе языком снова, он толкнул тяжелую дверь. В нос тут же ударил запах жареного мяса, специй и любимых Кэрол голубых ирисов — Граймс положил свой букет на кухонную столешницу, где в вазе стоял точно такой же.
И когда успел?
Он обернулся на Кросса, а тот самодовольно улыбнулся и почесал колючий подбородок. Пелетье с Джудит нигде не видать, Данца мирно спит на коленях хозяина, а Карл с Сиддиком, сидящие бок о бок в креслах, толкают друг друга ногами. Все кругом пышет сытостью и праздной ленью.
— Привет, чем вы тут занимаетесь? — Рик проходит в гостиную, тут же проезжаясь ладонью по макушке Карла. Тот привычно наклоняет голову, ластясь. В руках подростка карты.
— Привет, пап.
— Рик, с возвращением.
— Детка, ты в курсе, что этот чертов прохвост с глазами Бэмби прекрасный игрок в покер? Еще чуть-чуть и он оставит меня без штанов!
— Вы не знали, что Индия — родоначальница азартных игр, мистер Кросс?
— Ты учишь их азартным играм? Браво, родитель года, — Рик с улыбкой наклоняется к сидящему на диване Нигану, а тот запрокидывает голову, тут же получая короткий и мокрый поцелуй. Его пальцы проезжаются сначала по скуле, а после дотрагиваются к подернутой кровавой корочкой ранке.
— И что это тут у нас такое?
— Получил прямо в лицо.
— Это я вижу. И какого черта?
— Собираешься воевать с подсвечником на чердаке?
— Когда ты стал таким неловким, детка? — он мягко улыбается, но все равно поддевает разбитую губу кончиком языка. — Присоединишься? Уверен, ты неплохо играешь.
— И с чего ты взял?
Граймс насилу отрывается от Кросса, выпрямляя спину и разминая затекшие от напряжения плечи. Его так и тянет обратно, а пальцы едва разгибаются, чтобы выпустить из хватки выцветшую домашнюю футболку. Напоследок он толкается носом в растрепанные волосы на затылке, даже не успев спохватиться, что они здесь не одни. Но Сиддик с насмешливой улыбкой — блефует или нет — повышает ставки, а Карл сидит как ни в чем не бывало.
— Мне действительно нужно объяснять, каким ты можешь быть хитрым сукиным сыном?
— Отстань, — Рик с улыбкой подхватывает тарелку со все еще теплым ужином и опускается на диван рядом с Кроссом. Его бок приятно греет после мелкой промозглой мороси, от футболки пахнет одеколоном. Граймсу хочется забыть все, что произошло, смыть с себя запах леса, запах сторожки, Диксона и даже запах родной машины. Он и сам не замечает, как жмется к Нигану так крепко, будто желает скинуть с дивана на пол. Однако Ниган замечает все. Он ведет носом по курчавым волосам, смахивает один локон и приобнимает Граймса за плечи — тот приоткрывает глаза, стоит тихому и вкрадчивому голосу проникнуть в ухо:
— Ну что за вид побитой собаки? Мне стоит разобраться с этим сейчас или отложим на потом?
— Потом.
Губы оказываются у самой мочки. Рик слышит, как Ниган снова потягивает носом воздух, совсем тихо выдыхая.
— Плохо пахнешь.
— Чем?
— Ты мне скажи.
Но Граймс только подбирает остатки ветчины с тарелки и откладывает ту на импровизированный игорный столик. Он заглядывает в чужие карты, незаметно ведет бровью и укладывает руку на кисть супруга.
— Вскрывайся.
— О, я не тороплюсь.
— Как и всегда, — он едва заметно улыбается, чувствуя, что его тянет в сон. И пусть это лишь короткая передышка перед очередным рывком — Граймсу наплевать. Он просто хочет быть здесь, слушая шелест карт, сердитое сопение сына, стук фишек, бормотание телевизора с черно-белым фильмом. Возможно, это как раз один из любимых фильмов Кэрол с тем самым Робертом Тейлором. В такие моменты Рик и правда подумывает сдаться, забыть обо всем, стереть из телефона фотографии непрочитанных бумаг, выкинуть из головы все, что не давало ему покоя, и просто позволить Нигану жить так, как он привык — за высокой непробиваемой стеной, где на месте каждого выбитого кирпичика сразу же появляется новый. Однако наваждение скоро исчезнет — Граймс знает, что так и будет — и он снова примется ковырять эту проклятую стену, пока не сделает брешь достаточно большую, чтобы пролезть туда целиком.
— Детка, ты сейчас выглядишь как чертов плюшевый мишка, но тебе придется дать дорогу молодым и освободить диван.
— Что…? — Рик вырывается из дремоты и сонно зевает в кулак. Данца тянет его за край футболки.
— Пора ложиться.
— А где Кэрол и Джудит?
— Спят у нее наверху. Похоже, прекрасная мадам Пелетье не привыкла к такому количеству мужиков в доме и сдалась пораньше.
— Вы ее совсем загоняли? — он снова зевает и встает с дивана, тут же оказываясь в ловушке сильных рук. — Пошли, тут есть постельное. Карл знает, где оно.
— И куда мы пойдем, м?
— Ты же хотел посмотреть на мою детскую комнату, разве нет? — Граймс наваливается на спину Кросса и ласково щипает сына за щеку, дотянувшись. — Как все прошло? Все хорошо?
— Да, пап. Ты же знаешь Кэрол: с ней легко, если ей так хочется.
— Это точно. Ладно, ребята, спокойной ночи. Люблю тебя, Карл.
— И я тебя, пап. Спокойной ночи.
Он ведет Нигана на второй этаж, туда, где он еще ни разу не был. Граймс тянет его за руку и шагает почти на цыпочках, вновь чувствуя себя подростком. Все это, как и сумбурный поцелуй Диксона, словно тянет его назад, отматывает пленку, на которой один фильм накладывается на другой, превращаясь в пестрый и неразборчивый набор кадров.
В его комнате все практически по-прежнему. Когда он забирал отсюда свои вещи, то многое так и оставил на своих местах. Все те же плакаты с любимыми фильмами на стенах, аккуратные книжные полки, даже кувшин с водой, и тот стоит у прикроватной тумбы. Ниган с любопытством заглядывает в шкаф: на тремпеле висит мундир покойного отца — первого лейтенанта ВВС США. Рядом болтается несколько рабочих рубашек, поношенные детские вещи и форма полицейской академии. Кросс выдвигает каждый ящик, трогает и изучает любую попавшуюся вещь с тем самым увлеченным видом, с которым он обычно препарировал Граймса, разрезая вдоль и поперек. В письменном столе оказывается стопка фотографий, и пока Ниган их рассматривает, Рик ускользает в душ.
