Милосердие (СИ) - "kakas" (книги бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Я знаю, это было неприятно. Прости, что я невольно втянул тебя в это.
— Что? — Карл удивленно вскидывает бровь и наконец-то заставляет себя взглянуть на интерна. — Шутишь? Похоже, у тебя из-за меня будут проблемы, но… Все произошло как-то… само. Прости.
— Я должен был предвидеть нечто подобное. Я знаю, что ты…
— На самом деле ты не так уж и хорошо меня знаешь, — он обрывает Сиддика, совсем не думая и тут же жалея о своей резкости. — Черт… Ты в порядке? Плечо не болит?
— Карл… Когда ты уже свыкнешься с мыслью, что я хочу тебя знать. Чего ты боишься? Что я буду отчитывать тебя за драку? За то, что ты хотел меня защитить? За то, что у тебя напрочь отсутствует чувство самосохранения? Я знаю, что это не так. Я не слепой. Но… Просто не нужно относиться ко мне как к вечной жертве обстоятельств, хорошо?
Мягкая ладонь нашаривает ледяные пальцы и ласково сжимает, согревая. Сиддик чувствует мелкие царапины на костяшках: он осторожно обходит их прикосновением, поглаживая лишь фаланги. Граймс в полном смятении опускает взгляд.
— Тогда почему ты не разобрался с ним сам? Это ведь происходит не впервые.
— Да разве за тобой успеешь, — его смешок звучит принужденно.
— Я серьезно.
— Потому что он специально провоцирует меня. Малейший привод в полицию или какой-либо инцидент, и я отправлюсь домой. Я же говорил, что, — Сиддик запрокидывает голову, — что на интернатуре слишком жесткий конкурс. В итоге в больнице Хариссона останется только три места для ординаторов, а место для полноценной врачебной практики на постоянной основе вообще под вопросом. Так что… Каждый добивается места как может.
— Но почему они достают именно тебя? Здесь куча студентов по обменным программам, ты и сам говорил.
— Посмотри на меня: если я надену тюрбан или что-то в этом духе, ко мне сбежится вся охрана больницы и парковки заодно. Никто не любит чужаков, тем более, если они отбирают место. Так что… Не думаю, будто разбирательства с Олденом и ему подобными стоят моей карьеры и… тебя.
Граймс моментально краснеет, однако в Форде темно, даже лампочка над водительским сидением не горит. Парень несколько минут бессловесно ковыряет пальцем замок бардачка, растерянный и ошарашенный всем, что произошло с ними и между ними. Когда он начинает говорить, его голос звучит предательски тихо, совсем по-детски:
— Ты не злишься на меня?
— Господи, как я могу.
— И у нас все в порядке?
— Конечно, — Сиддик тепло улыбается и у Карла перехватывает дыхание. — Ну что, финальный рывок перед заслуженным отдыхом?
Они как-то торопливо выскакивают из машины, словно это место насильно заставляло их быть откровенными. Карл быстро переодевается, хлопает шкафчик. Сиддик уже устроился на лавке под козырьком, откуда открывался вид на пустую тренировочную площадку. Зарядил мелкий, почти невесомый дождь — перед тем, как пойти к снарядам, Граймс накинул на плечи парня свою плотную джинсовую куртку, ту самую, которую привез Ниган.
— Последишь за временем? — молния олимпийки застегивается до самого горла; наручные часы кочуют из рук в руки. — У меня сегодня только два кросса подряд.
— Конечно. Командуй.
— Я крикну, когда старт и финиш.
— Договорились.
Сиддик с любопытством поглядывает на спину разминающегося у турника Карла. Тот выглядит сосредоточенным и вместе с тем отрешенным, словно его совсем не заботит будущее наворачиваение бесконечных кругов по скользкой траве. Граймс срывается с места так резко и быстро, что Сиддик едва успевает засечь время. Парень бежит и бежит, его белые кроссовки мелькают в полумраке тумана и серой пелены дождя. Преодолевая круг за кругом, он уже не потеет даже после получаса этой дикой гонки: в голове пустота, приятное напряжение разлилось по мышцам, так и подначивая, мол, беги быстрее, еще быстрее, вперед и вперед, беги, пока слишком крутой поворот не выбьет почву из под ног — в какой-то момент Карл и впрямь начинает скользить. Он упруго отталкивается ладонями от земли, не позволяя себе упасть; рифленая подошва кроссовок цепляется за мокрую землю — тело само по себе находит равновесие, чтобы погнать его дальше.
Интерн смущенно закусывает губу и утыкается взглядом в свои бумаги. Ему сложно сосредоточиться, однако он должен закончить с этим сегодня, и чем быстрее бежит Граймс, тем меньше у Сиддика остается сил на то, чтобы заполнить отобранные медкарты.
— Время!
— 40 минут 2 секунды.
Карл ничего не отвечает, а только взмахивает рукой, согнувшись пополам и жадно хватая ртом воздух. Он минут десять ходит туда-сюда, а после все начинается по новой. Сиддик уже закончил и с заполнением бумаг, и с внеплановым модулем — теперь он наблюдал за Граймсом, который бежал последний кросс. Остановившись, парень без сил рухнул прямо на землю и заслонился локтем от света прожекторов. Сиддику хочется крикнуть, чтобы он не лежал на холодной земле, однако парень просто собирает бумажки в свою почтальонку и терпеливо ждет, пока Граймс не доплетется до него на ватных ногах.
— Я в душ.
— Дашь мне посмотреть свою руку?
— Все в порядке.
— Я должен взглянуть.
— Ладно, только дай мне помыться.
Промозглая погода сменяется на потную духоту раздевалки. Сиддик деликатно отвернулся, словно никогда не видел Карла без одежды. Подросток быстро выпутывается из пропитанных потом футболки, штанов и белья. Слышно, как он шлепает по мокрой плитке.
— Ты ведь сегодня остаешься у нас?
Оклик Граймса заставляет интерна вздрогнуть.
— Да, мистера Кросса не будет утром, а у Рика смена.
Сиддик и сам не знает, зачем делает шаг в сторону душевой и наваливается плечом на плиточную арку. Карл ничего не замечает, даже когда Сиддик стягивает одежду, бросает ботинки под лавку и мягкими шагами подкрадывается сзади. Подросток вздрагивает, чувствуя руки, обвившиеся на его талии.
— Это совсем на тебя не похоже, — Граймсу сложно даже обернуться, настолько он смущен происходящим. Пальцы Сиддика легко дрожат, горячие и мокрые.
— Я знаю.
Нежные кончики несмело скользят вниз по крепкому животу, касаются жесткой щетины слегка отросших волос на лобке. Карл знает, что отреагирует мгновенно: он наваливается спиной на чужую грудь и прикрывает глаз, чувствуя, что его лицо и даже все его тело горит огнем.
— Пообещай мне, что ты оставишь Олдена в покое.
Мягкие губы прижимаются ко все еще слегка угловатому плечу, прикосновения движутся ниже, еще ниже, пока в животе не разливается странное тепло — Граймс помимо воли вжимается ягодицами в пах Сиддика, а тот легко отирается о него сзади.
— Только если ты дашь провожать себя с работы домой.
— Зачем?
— Мне не нравится, что ты ходишь пешком по ночам.
— Но тут близко.
— Сиддик.
— Ладно, только пообещай.
— Обещаю.
Граймс резко разворачивается, а Сиддик будто и знал, что так и будет: сильные руки подхватывают гибкую юношескую талию, не давая опомниться и прижимая только крепче. Они целуются совсем по-другому, жадно, без всякой робости и стыда, цепляясь за скользкую кожу и толкаясь навстречу. Оба вжимаются друг в друга так крепко, что Карл чувствует каждый миллиметр чужого тела — его горло вновь сдавливает тисками, а голова начинает кружиться.
— Я… Я еще не готов, — вопреки своим словам Граймс проезжается ладонью по паху Сиддика, расталкивая бедра и прикасаясь к нему там, где еще не прикасался.
— Если честно, — он встряхивает мокрыми волосами и неопределенно улыбается, — я тоже.
Подросток кивает, закинув локоть на смуглую шею и приподнимаясь на носочки. Ему нравится получать то, чего он желает и чего ожидает — податливые губы тут же приоткрываются, позволяя Граймсу делать все, что заблагорассудится. Карлу постоянно жарко, почти дурно, но он все равно продолжает мягко подаваться в сжатые на стволе пальцы, проделывая с Сиддиком то же самое. Они рвано дышат, соприкасаясь лбами и вздрагивая, когда чей-нибудь кулак задевает костяшками живот.
