Если я скажу, что люблю тебя, не забудь мне врезать (СИ) - "Cold Clarice" (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Гудки. Гудки. Гудки. Я их возненавидел за выходные. Размеренные. Бьющие по ушам. Действующие на нервы.
Фраза «Абонент временно недоступен» — врезалась мне в мозг и надолго там засела.
Этот ужасный, противный, невозможный зеленоглазый хмырь не брал трубку! А я бесился от этого и ходил мрачнее тучи.
Телефон Свиридова я, к сожалению, не знал. Иначе вытряс бы всю необходимую информацию из его светловолосой черепушки. И даже встретиться я с ним мог только случайно. Чего естественно, благодаря «доброй тетеньке» Фортуне, не происходило.
Я кое-как проснулся в понедельник, скорее по привычке, нежели потому, что выспался. До офиса добрался быстрее, чем обычно, и игнорируя восторженные вопли Машки, по поводу ее скорого замужества (быстро же они с Прохоренко, однако!), погнал в кабинет посланника Фемиды и Эвномии, чтобы сначала наорать, потом зацеловать, потом….по обстоятельствам.
Но «ледяной горою», бороздя необъятные просторы нашего офиса, «из тумана вырастает» Наталья Вячеславовна, аки самый настоящий айсберг (такая же бледная и холодная), чтобы обязательно сказать свою коронную фразу:
— Калинин! Отчет! Через полчаса!
Теперь я понимаю, почему меня притягивает мужчина. Потому что прекрасная половина человечества, мягко говоря, ненавязчиво и настойчиво все время пьет мою кровь, и мучает мозг. Все. Поголовно. Как сговорились.
— Прискорбно, что мы остались без юриста, — ни с того. ни с сего произнесла Железный Феликс, а я сразу же вспомнил, что такое фамильярность и почти прошипел. Злобно так:
— То есть как без юриста, а?!
— Калинин, что с вами? Просто Михаил Валерьевич отпросился и уехал. По личным обстоятельствам, — шефиня даже побледнела сильнее, хотя казалось, дальше уже некуда. — Что это с вами, Калинин?
— Извините, Наталья Вячеславовна, — как уехал? куда уехал? с кем уехал? зачем уехал?
Мерзавец! Сбежал от меня! — хотя вообще-то я честно признаюсь, что немного себе льщу. Прям уж, я такой незаменимый у него. (Ну, хотелось бы верить!)
В середине недели я заскучал. Я скучал по нему. По его ухмылке. По его глазам. По его губам.
Я даже по Свиридову соскучился! Он был единственным, кто мог что-то знать, но не попадался мне на пути. Однако Судьба почему-то решила смилостивиться надо мной. Наверное, не с той ноги встала…
В пятницу вечером мы с Настей пошли в кино. Как самые добрые закадычные «подружки». Я наглым образом уснул на середине этого несуразного кинопроекта, как всегда пустого, но многобюджетного, чтобы потом слышать от приятельницы, какой я невоспитанный чурбан.
Мы как раз гуляли по улице, лавируя в потоке людей, решая заходить или нет в какую-нибудь кафешку, когда уже до зубного скрежета знакомый, и как минутой позже выяснилось, такой долгожданный голос задорно прокричал:
— Аллоха, приятель!!!
Мефистофель Никита сидел за столиком одной очень уютной кафешки, под открытым небом, и приветливо махал нам рукой.
— Присоединяйтесь!!!
Конечно, мы присоединились. Конечно, первым делом я спросил:
— Где, черт возьми, твой дражайший друг!?
— О, это секрет фирмы, — хитро прищурившись, произнес Никита и продолжил: — Тебе зачем?
— Он не берет трубку! Он пропал! А он мне нужен! Я, между прочим, с ним поговорить хотел!
— Опять разговоры. Разговоры. Разговоры. Настенька, не кажется ли тебе, что этот вид коммуникативной деятельности иногда до жути раздражает?
— Определенно, Никита, — улыбнувшись, согласилась Настя и добавила, заставив меня подавиться заказанным кофе с корицей. — Но сейчас все просто. Тема хочет сказать Мише, что любит его.
Сказать, что глаза прислужника Эскулапа округлились — значит не сказать ничего.
— Это правда? — надо будет потом поинтересоваться, как он так быстро и неожиданно превращается из раздолбая в серьезного представительного мужчину.
— Да.
Я думаю в следующий миг не только мы с Настей, но все кафе вздрогнуло от дикого приступа хохота, которым в очередной раз накрыло Свиридова.
— Ой, я больше не могу!!! — в перерывах между истерическим смехом, похрюкиванием и поцокиваением говорил он: — ДВА ДЕБИЛА — ЭТО СИЛА!!!
— Чего?
— Ой, блин! Четверть века живу — таких тугодумов еще не видел. Один страдает, другой страдает. Один любит. Другой любит. А никак! Уф! В общем так, дражайший. Пиши адрес. Но я тебе ничего не говорил…
8 глава + эпилог
В субботу утром я проснулся со стойким ощущением, что день сегодня будет хороший. Можно даже сказать — знаменательный. Ничто не могло его испортить. Даже припершийся ко мне в десять утра Прохоренко, с приглашением на свою свадьбу. Пьяный, как сапожник и довольный жизнью. Рассказал, как отмечали с родственниками, их родственниками и родственниками их родственников сие великое событие. Поведал, как сильно понравилась Машка его маме и много-много прочей ерунды, вручил приглашение и уснул. Нагло. В гостиной. На моем любимом диване.
Но поскольку дождаться, когда это скопище алкогольных паров придет в себя не представлялось возможным в ближайшее тысячелетие, а до пункта назначения, где протирал штаны Загородский, путь был неблизкий, пришлось оставить Прохоренко в крепких объятиях Морфея, написать записку и тихонечко ретироваться.
Свиридов сказал, что Михаил уехал к родителям в гости. Какое-то празднество семейное там намечалось. Я помнил, что они жили в другом городе. И путь по времени занимал часа четыре на автобусе.
Этот вид транспорта я всегда терпеть не мог. Душно. Пыльно. Впереди сидящий обязательно захочет опустить сидение и насладиться здоровым сном за счет твоих скрюченных и отдавленных коленей. И я отнюдь не придираюсь. Таковы реалии современного общества.
Чувствуя, что еще хоть минута мысленных стенаний и я обнаружу у себя коллекцию из различных фобий и никуда не поеду, я мысленно, командным голосом приказал себе заткнуться и продолжал воодушевленно следовать к автовокзалу.
Через час я уже сидел в раздолбанном чуде транспортной техники (как по заказу голубого цвета!) и, позевывая, принялся рассматривать пейзаж за окном. Я не очень сильно хотел спать, но, наблюдая за проносящимися мимо деревьями, полями, небольшими деревеньками и перевалочными пунктами, чувствовал, что веки тяжелеют и сознание погружается в дрему.
А снился мне ужасный сон. Ужасный, потому что лишил меня остатков мужского достоинства. Я и так с некоторыми душевными страданиями принял тот факт, что я, как когда-то на судьбоносном выпускном вечере сказал Загородский, «голубого оттенка». Но расхаживать по неизвестному мне помещению в свадебном платье — это уже перебор! Еще хуже то, что я был невестой. Невестой постоянно улыбающегося зеленоглазого хмыря, который весь вечер за праздничным столом щупал меня везде, где только можно…
Проснулся я от продолжительного, звонкого, раздирающего мозг на части гудка и смачного «Куда ты прешь, уе..к!!!» от водителя нашего автобуса. И хорошо, что проснуться я успел до того, как холодный пот мощнейшим цунами пробежался бы по моему телу. Говорят, что сны отражают наши подсознательные желания, просто проецируют их хаотичные и обрывочные фрагменты в четко оформленную цветную или черно-белую картинку. Значит, если включить самую сильную вещь в умственном наборе мужчины, а именно — ЛОГИКУ, то я хочу замуж за Загородского.
Абсурдность этой мысли чуть не превратила меня в ржущего Свиридова. Но зато, до конца поездки, я пребывал в приподнятом настроении. Потому что вдруг вспомнилось, что мне говорила Настя в наш несостоявшийся романтический вечер, с серьезным выражением лица рассматривая карты:
— Темка, Загородскому от тебя не отвертеться! Стопроцентно! Посмотри, — начала она, тыкая пальчиком в пикового короля. — Он же у тебя на протяжении всего твоего жизненного пути попадается! Темноволосый мужчина, а я знаю, что это именно Загородский! И не смотри на меня, как Ленин на буржуазию! Причем в прошлом он задевал тебя сильнее, чем сейчас.
Сероглазая гадалка продолжала вещать, то и дело швыряя в меня какие-то короткие, но к моему удивлению, правдивые фразы.
