Зеркало Горгоны (СИ) - "Omega-in-exile" (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt, fb2) 📗
И когда Андреас остался один, ему по-настоящему стало страшно. После звонка Кронберга не было сомнений: Кондратьева была убита именно из-за встречи с Андреасом. Кто-то решил, что она рассказала ему то, что он не должен был знать. Возможно, никто не должен был знать. Но кто боится огласки и почему? И как во всем этом замешан Кронберг, он же явно что-то знал?
Следующей мыслью Андреаса, от которой его прошиб холодный пот, было осознание, что теперь могут убить и его. Кто-то считает, что он узнал от Кондратьевой нечто опасное. Да. Наверняка. Глаза Андреаса расширились от ужаса. Он бросился к двери и закрыл ее на щеколду. Как будто это могло его спасти! Ему захотелось немедленно броситься в аэропорт и улететь из Москвы первым же рейсом, на который удастся взять билет. Это же советовал ему и Матиас. Матиас, который знал гораздо больше чем он. А значит, куда лучше осознавал, какая опасность нависла над Андреасом. Да, разум твердил, что надо немедленно бежать. Сию же минуту! Но какое-то иррациональное чувство приковывало Андреаса к месту. Он знал, что надо лететь, но знал, что никуда не улетит. Что он останется здесь, пока не увидит Матиаса.
Его могут убить! Да. Могут. Но Андреас вдруг подумал, что все равно не сможет жить. Потому что жизнь зашла в тупик. И выхода не было. Что толку, что он улетит к себе в уютную квартиру в прекрасной Вене. Он представлял себе возможности русской мафии (а судя по всему, это была именно русская мафия). В Вене его могли прикончить с тем же успехом, что и в Москве.
Нет. Вопреки всем доводам рассудка он дождется Матиаса. Дождется. И тот все ему расскажет. Точки над i будут расставлены. А потом… Если это «потом» наступит, то потом и будет видно.
Андреас сел в кресло, взял лист бумаги и продолжил набрасывать на него ноты. Лабиринт музыки становился все темнее и мрачнее. В него вырывались режущие, терзающие слух звуки: это Смерть бродила где-то совсем рядом, и в любой миг могла наткнуться на человека, заплутавшего в лабиринте.
Андреас набрасывал нотами тревожный хаос, что царил в его мыслях, бешеный стук сердца. Переливы мелодий, в которых жила его надежда, становились все слабее, то и дело прерывались, чтобы возникнуть вновь, но совсем ненадолго. Временами они подобно птицам взмывали ввысь над темным миром хаоса, но тут же падали, словно подстреленные, и все-таки продолжали жить, странно сочетаясь со звуками, в которых была страсть и ненависть, безжалостность и глухая боль. Это был Кронберг. Матиас, скрытый неживой маской своего лица, за которой царили тьма и боль. И что-то еще, странное, но живое и горячее. Словно юношеская, чистая любовь, теплящаяся под грудами мертвых камней. Этот огонек то почти угасал, то вспыхивал вновь, и мир хаоса, угрюмые лабиринты с блуждающей Смертью на миг отступали, и все как будто преображалось. Но лишь на миг. Чтобы снова погрузиться в хаос.
Андреас снова потерял счет времени, позабыв обо всем, кроме своей музыки, когда его вновь вырвал из этого мира телефонный звонок. Номер был незнакомым. Сначала Андреас не хотел отвечать, опасаясь, что это как-то связано с кошмарными событиями, происшедшими накануне. Но все-таки ответил.
- Мистер Фелнер? – послышалось в трубке. – Это Элен Бреннан.
Андреас замер.
- Вы! – выдохнул он. – Вы!
- Не отключайте звонок, - голос звучал устало, но твердо. – Мне нужно с вами встретиться.
- Нет.
- Да, мистер Фелнер.
- Думаете, я не знаю, что и вы тоже за… этим стояли?
- Вы о нападении на вас в Нью-Йорке? Вам ведь это Кронберг сказал, так?
- Допустим.
- Да, - спокойно сказала Элен. – Это я. Не только я, впрочем. Мы с моим идиотом-муженьком, не сговариваясь, отдали один и тот же приказ Скелтону. Да. За свою изуродованную руку можете благодарить и меня.
- Считайте, что поблагодарил. И вы думаете, что я захочу с вами встретиться?
- Думаю, да. Нам есть, о чем поговорить. Точнее, о ком. О моем сыне.
- Знаете…
- Знаю. Мне уже известно об учительнице, с которой вы разговаривали.
- Это что, тоже ваших рук дело?
- Нет. Это дело людей из службы безопасности моего покойного мужа Вальковского. Им есть чего опасаться. Они и вас угробят. Не выходите из гостиницы. А лучше уезжайте. Но сначала нам надо встретиться.
- Как же мы с вами встретимся, если я не могу выйти из гостиницы?
- Вам и не нужно. Я остановилась здесь же. В «Марриотте». Встретимся через час, внизу, в кафе. Вас устроит?
- Я не хочу с вами встречаться!
- Не хотите? Ну, что ж… Я не настаиваю, - равнодушно произнесла Элен.
- Подождите! – почти вскрикнул Андреас. – Хорошо. Я согласен.
В трубке послышался смешок.
- Отлично. Через час внизу.
***
Атланта, январь 2016 года
Особняк Бреннанов уже весь был охвачен огнем. Пожарные пытались остановить огонь, возникший в левом крыле, но он все распространялся. Вообще-то, в доме была суперсовременная противопожарная система, но она отчего-то не сработала. А может быть, и сработала, но на поверку оказалась совершенно неэффективной.
Был уже поздний вечер, над Атлантой сгущался мрак, и в этом мраке пылающий дом Бреннанов выглядел особенно зловеще. Пусть в этом доме никого и не было. Пусть никто и не погиб. Кроме, возможно, Кронберга, которого нигде не могли найти. Но зрелище пожара было жутким: как будто это горел не дом, это сгорало само имя Бреннанов, их власть, могущество, богатство. Все превращалось в дым, поднимавшийся в темное небо над Атлантой.
Джас и Стив стояли поодаль. Телохранители отвели их подальше от пылающего дома. Их вообще хотели увезти, но парни уперлись. Они были пьяны. Особенно пьян был Джас. В руках у него была на три четверти опустошенная бутылка виски. Кто-то из охраны пытался отнять бутылку, но Джас лишь зарычал. С парнем решили не связываться. Да и не до него сейчас было.
Стив был все же трезвее брата. Он заставил его сесть на пригорок, метрах в двухстах от пылавшего особняка, сам сел рядом и обнял брата за плечи.
- Что ты наделал, идиот, - прошептал он. - Что ты наделал!
- Да пусть всё горит, - зло проговорил Джас, отхлебывая виски прямо из бутылки и протягивая ее Стиву.
Тот тоже сделал глоток, хоть и не такой большой, как его брат.
- Все и сгорит теперь. А дальше? – пожал плечами Стив.
- Дальше? - ухмыльнулся Джас. – То же, что и раньше. Хотя нет. Как раньше уже не будет. Никогда. Он был прав. Мы были идиотами. Ну, не мы, а я. Не понимаю, какого хрена ты молчал, Стив? Ты же обо всем догадался!
- Потому и молчал, что боялся вот такого, - Стив мрачно кивнул на полыхавший дом. – Боялся, что ты психанешь и что-то такое устроишь.
- Я и устроил. Нет, мы оба были идиотами, Стив. Фетишистами, твою мать. Знаешь, что, братишка? Я не жалею о том, что запалил эту гребанную комнату. Она должна была сгореть. Давно должна была сгореть. А весь дом… Да он ведь был таким же, как эта комната. Полным того, чего на самом деле не было. Не было в нем ни семьи. Ни любви. Ни счастья. Так?
- Так. Но жизнь все-таки была, - спокойно произнес Стив. – Какой бы она ни была.
Джас ничего не ответил. Он поджал колени, обхватил голову руками, закрыл глаза, вспоминая происшедшее. Разговор. Потрясение. Когда все оказалось не таким, каким казалось. Когда белое оказалось черным. А прошлое - лишь миражом, рассеявшимся вместе со словами, сорвавшимися с красивых губ на лице, оказавшемся лишь маской…
Они тогда долго молчали. Долго. Так и сидели, не шевелясь, в комнате, а с фотографий на стенах смотрел их брат. Антон. И его улыбка теперь казалась жестокой и злой. Потом в руках Джаса появилась бутылка виски, Стив даже не понял, откуда тот ее достал. Братья стали пить. А потом… Потом Джас стал срывать со стен фотографии и с остервенением принялся рвать их на клочки. Стив молча наблюдал за ним. А Джас достал зажигалку и поджег одну из фотографий, бросив ее на ковер, устилавший пол. И братья некоторое время, словно осоловев, смотрели, как быстро распространяется огонь по комнате, как постепенно в нем сгорает то, чему они поклонялись с детства, превращаясь в обугленные клочки и пепел. Они были уже пьяны, пошатываясь, вышли из комнаты, когда раздался отвратительный, режущий слух сигнал пожарной тревоги. Но они не говорили ни слова. Джас заглянул в свою комнату, нашел еще одну бутылку виски… А потом охрана буквально выволокла их из дома.
