Не лечится (СИ) - "Северный Орех" (читаем книги бесплатно .txt, .fb2) 📗

— Тук-тук! Здрасьте! Можно?

Александр Юрьевич Полянский, обычный терапевт первой городской больницы, машинально угукнул в ответ, не отрываясь от амбулаторной карты предыдущего пациента. Его, почти как и любого медика, раздражало традиционное желание посетителя как можно скорее попасть в кабинет, чтобы сидеть над душой. А ещё это произносимое вслух «Тук-тук!» Вот зачем, если одновременно с этим человек стучит в дверь?

— Здравствуйте. Проходите и подождите, пожалуйста, — привычно отозвался он и продолжил делать записи в пухлой карте одной из самых пожилых своих пациенток. Впрочем, Александр Юрьевич знал бóльшую часть города из тех, кому за тридцать. И по работе, и вообще.

— Хорошо. Как скажете, док.

Спустя пару минут терапевт отложил ручку и с удовольствием выпрямил чуть онемевшие пальцы. Никто и не догадывается, сколько километров текста выходит из-под пера медиков за их практику.

— Итак. На что жалуетесь? — он принял у медсестры Венеры Леопольдовны амбулаторную карту, состоящую из пары листочков, и бегло просмотрел анкетные данные. Особо и читать-то было нечего.

Соколов Матвей Сергеевич. Двадцать шесть лет. Метр семьдесят восемь. Девяносто килограммов. Первая положительная. Здоров, как конь. Тьфу-тьфу.

— Э-э… Ну, не то чтобы я жаловался… Хотя в какой-то степени… Э-э… — начал мямлить парень, явно стараясь подыскать слова, а Александр Юрьевич уже начал визуальный осмотр для экономии времени. Внешний вид, кожные покровы, зрачки, дыхание — на первый взгляд всё было в норме.

— И всё-таки вы здесь. Я вас слушаю, Матвей Сергеевич, — ожидая, пока пациент раскачается, терапевт осмотрел его более внимательно. Высокий и стройный. Симпатичный. Атлетическое телосложение доведено до идеала: широкие плечи, мускулистые руки и узкие бёдра. Но всё благоприятное впечатление затмевает ядовито-салатовая облегающая футболка, которая только подчеркивает накачанную грудь и — не кажется ли? — кубики пресса. Не часто в кабинет участкового терапевта заходили подобные экземпляры модельной внешности. Обычно его контингент состоял из бабушек, дедушек и сопливых бюджетников, которые пришли за больничным.

— Ой, не. Не надо отчества. А то я сразу или стариком себя чувствую, или как будто экзамен сдаю, — вполне себе уверенно выдал пациент.

Александр Юрьевич моргнул, прекращая пялиться на симпатичного парня и решительно вдохнул, постукивая кончиком карандаша по столу.

— Хорошо. Матвей. Я вас слушаю. В коридоре очередь. Я не могу её беспричинно задерживать.

— Эх, блямба… Это… Моя проблема не для посторонних ушей в общем.

— Тут нет посторонних. Рассказывайте, как есть. Обещаю, дальше этих стен информация не уйдет.

Обычно такие слова помогали, но не в этот раз. Парень нервно взлохматил волосы и скосил глаза на Венеру Леопольдовну, апатично листающую чью-то карту. Терапевт вздохнул. Понятно, что у этого Матвея какие-то деликатные симптомы, не банальный насморк. Но стесняться медсестры не стоит. Хотя именно эта особа — та ещё сплетница. Лучшая из лучших. Сколько крови она из самого Александра Юрьевича выпила…

— Кхм-кхм, — пациент напомнил о себе, и медик вздохнул, признавая поражение.

— Венера Леопольдовна, а не хотите ли пойти попить чайку? Кажется, девочки из регистратуры принесли свежайшую пастилу.

— Щаз! Я на своём рабочем месте! А от сладкого морда пухнет, — как всегда грубо отбрила медсестра, которая из принципа не хотела идти навстречу терапевту. В их городке было много таких. Принципиальных.

Но с появлением этого пациента всё пошло как-то по-другому.

— Мадмуазель, могу ли я просить вас об одолжении? — Матвей обернулся в сторону медсестры, поймал её за руку, огрубевшую от многолетней работы на огороде, и прикоснулся к потрескавшейся коже губами. С огромным удивлением терапевт увидел, как прямолинейная и хамоватая Венера Леопольдовна засмущалась и застенчиво хихикнула.

— Ну попроси, — в её лёгком басе послышались игривые нотки.

— Пожалуйста, дорогая, не могли бы вы оставить нас наедине? Боюсь, я не смогу быть откровенным в присутствии такой красавицы, как вы! И кстати, к вашей идеальной фигуре не пристанет ни одна лишняя калория! Просто не посмеет. А пастила полезна. Вы знаете, что в основу пастилы входит яблочное пюре, а оно богато природным пектином? Ну, а капелька сахарной пудры только подсластит ваше чаепитие! И этим вы меня буквально спасëте! — и он ещё раз присосался поцелуем.

— Негодник и льстец, — одобрительно прогудела медсестра, грузно поднялась, со скрежетом отодвинув стул, и вынесла свои телеса в коридор.

Терапевт и пациент остались наедине.

— Кхм… Неожиданно. Я вижу, что язык у вас подвешен как надо. А значит, жду от вас полный перечень всех симптомов.

— Да ну! С женщинами всегда так. Они же ушами любят. Ну и вот. Ничего сложного. Всегда в запасе надо иметь пару короночек, чтобы любая королева сдалась под таким напором, — Матвей самодовольно откинулся на стуле, явно красуясь и стараясь произвести впечатление.

— Да, Венера Леопольдовна настоящая королева. Тут не поспоришь. Хотя «мадемуазель» относится к незамужним девушкам. Венера Леопольдовна со своими тремя разводами не совсем подходит, но это неважно. А откуда про пектин знаете?

Александр Юрьевич неожиданно даже для самого себя упомянул про семейное положение помощницы и внутренне смутился. Он всеми фибрами души ненавидел сплетни и всю сознательную жизнь, особенно после того самого случая, их избегал. А сейчас почему-то сам невольно опустился до этого уровня. Как будто ревность пустила свою тонкую иглу, и участковый хотел, чтобы всё внимание красавца-пациента шло только по назначению: в сторону врача. Но это же абсурд. К счастью, пациент явно ничего не заметил и больше медсестрой не интересовался.

— А я до армейки на кондитерке работал. Хотя кто там только не работал! Полгорода отметилось уже… Так там девчонки постоянно пастилу трескали и про этот пектин говорили. Вот я и запомнил, — Матвей открыто улыбнулся, и Александру Юрьевичу захотелось улыбнуться в ответ, но он себя одëрнул. Несмотря на всю открытость и очаровательную взбалмошность этого парня, не следовало забывать о профессиональной этике. Подобное заигрывание недопустимо.

— Понятно. Тогда, раз всё прояснилось и свидетели устранены, вы наконец-то расскажете мне, что вас сюда привело?

— Ну, типа, сердце колотится. Задыхаюсь иногда. В груди колет и нервишки шалят. Это если основное.

— Температура? Кашель? Мокрота? Одышка? Поднимите майку, — терапевт сопроводил свою просьбу жестом и надел стетоскоп.

— Ну жарко бывает, ага. Кашля нету вроде. Внутри всё скручивает, и капец. А ещё иногда…

— Секунду. Вдохните и не дышите, — Александр Юрьевич дождался, пока болтливый пациент умолкнет и приложил головку стетоскопа к его груди.

Годы практики позволяли абстрагироваться от своих желаний и поддерживать лишь профессиональный интерес, но этот Матвей оказался слишком хорош. Подвиснувший терапевт с привычкой профессионала вслушивался в тональность и ритмичность звуков, но не мог не отметить чистую кожу, подтянутый живот и маленькие горошинки тёмных сосков. На левой стороне груди виднелась недавно набитая татуировка птицы. Ну точно, Соколов же… И пахло от красавца очень приятно — чистым телом и дезодорантом.

— Доктор, дышать уже можно?

— Да, дышите! Конечно, — спохватился Александр Юрьевич. — Повернитесь спиной.

Вид сзади оказался не хуже. Хорошо развитые плечи контрастировали с узким тазом и упругой задницей. Трапециевидные мышцы манили рельефом. Идеальное тело! Не перекачанное. Вкусное. Такого кадра можно обмазать маслом и сразу же отправлять на подиум. Повезёт же какой-нибудь девушке.

Полянский украдкой вздохнул, возвращаясь за стол. Он сам не мог похвастаться ни ростом, ни мускулатурой. Даже отличительных черт не имелось, кроме разве что ухоженных рук и отсутствия растительности на теле. В юности он был хрупким, как эльф, а сейчас чуть заматерел и потерял ту ауру.