Ящик Пандоры - Шелдон Мэри (первая книга txt) 📗
— Привет, Гари.
— Я уже знаю, — быстро заговорил я. — Можешь ничего не говорить.
Но она все твердила «папа умер, папа умер», словно это могло помочь ей поверить в случившееся.
Мы говорили недолго. Она сказала, что прощальная церемония в субботу и что для нее очень важно, чтобы мы с мамой тоже пришли. Я пообещал, что мы придем.
В тот же вечер я позвонил Саре и сказал, что уезжаю в Палм-Спрингс на прощание с Фрэнком Брауном. Она предложила поехать со мной, но я вдруг понял, что совсем этого не хочу. Эта церемония не имела к ней никакого отношения, это принадлежало Пандоре, ее матери и мне. Присутствие Сары вынудит меня все время быть подле нее, чтобы она не чувствовала себя заброшенной, и все время чувствовать, как она следит за каждым моим словом, обращенным к Пандоре. Это выше моих сил.
— Спасибо. Я тебе очень благодарен. Но я думаю, что мне надо поехать одному.
Я поехал в Палм-Спрингс в пятницу вечером, и в десять утра в субботу мы с мамой отправились на траурную церемонию. Парковка была забита машинами, и от этого у меня потеплело на душе.
Пандора с матерью стояли на пороге часовни. Миссис Браун надела яркое огненно-красное платье, и я счел это проявлением отчаянной смелости. Сама Пандора выглядела очень естественно, она снова стала собой без голливудской прически и косметики. Она поцеловала меня и выразила мне глубокую благодарность за то, что я приехал.
— А Сары нет? — спросила она, оглядываясь по сторонам.
В этом была, по-моему, какая-то ирония.
Служба прошла очень хорошо, если это слово вообще применимо к таким вещам. Священник говорил о том, каким славным человеком был Фрэнк Браун, о его оптимизме, терпении. Потом четверо или пятеро людей — соседей и старых друзей из Барстоу — вставали и предавались воспоминаниям. Мистер Браун у всех получался спокойным, скромным, и все эти добрые слова о нем вызывали умиление. Для Пандоры и ее матери это было, пожалуй, настоящее утешение.
Я сидел на скамье позади них. Пандору трясло. В конце концов я не выдержал и, положив ей руки на плечи, крепко сжал их и держал, пока дрожь не утихла.
После церемонии мы вернулись в дом Браунов. Там оказалось очень много людей, и я подумал, что никогда этот дом столько не вмещал. Озабоченная Пандора носилась взад-вперед, разнося напитки и закуски.
Где-то через час с небольшим я заметил, что у нее в глазах появилось странное выражение, будто она не могла сфокусировать взгляд.
— С тобой все в порядке? — спросил я.
— Честно говоря, не совсем.
Она протянула мне руку.
— Пойдем со мной. У меня для тебя кое-что есть.
Мы пошли с ней по коридору в каморку ее отца.
У двери она на мгновение задержалась.
— Я все думаю, что сейчас увижу его там в его кресле.
Она достала что-то из маленькой кожаной коробочки на книжном стеллаже и протянула мне. Это был его любимый зажим для галстука в виде корабельного штурвала.
— Я сохраню его на всю жизнь, — сказал я.
Пандора обняла меня, и мы заплакали.
Для слез у меня было несколько причин — Фрэнк Браун, Пандора, я сам; сделанные в жизни ошибки, ушедшие безвозвратно дни, все то, чего больше не вернуть.
Я прижал ее к себе крепче.
— Пандора, — шептал я.
Мои руки стиснули ее талию, я потянулся губами к ее лицу.
И тут меня охватил стыд и ощущение чего-то непристойного: ее отец всего три дня как умер, а тут я лезу к ней с поцелуями. Отстранившись, я похлопал ее по плечу, стараясь не смотреть ей в глаза. Подумать о Саре я также не осмелился.
Вернувшись к гостям, я отыскал маму и сказал ей, что мне пора ехать. Всю дорогу в Лос-Анджелес я бесился от злости на все и всех — на Фрэнка Брауна за то, что он умер, на Пандору за то, что она чуть не позволила мне ее поцеловать, на себя за то, что этого не сделал.
Когда я вернулся в город, на автоответчике меня ждало сообщение:
— Гари, это Сара. Я буду очень признательна, если ты зайдешь ко мне, как только вернешься.
По ее голосу я догадался, что она собиралась мне сообщить, и оказался прав. Она сказала, что все обдумала и хочет прекратить наши отношения.
— Хотя я очень тебя люблю.
— Я тоже люблю тебя, — тут же ответил я.
Она улыбнулась и покачала головой:
— Не любишь. На самом деле ты всегда любил Пандору.
По дороге домой я все строил планы, как мне вернуть Сару. Я пошлю ей сотню роз, приеду к ней домой, на коленях буду просить ее руки. И я знал, что ничего этого не сделаю.
Я не знал, что меня останавливало.
Но не понадобилось много времени, чтобы понять: каждое слово Сары было абсолютной правдой.
В тот момент, когда я понял эту истину, она стала моей единственной истиной. Месяцами я изо всех сил гнал от себя мысли о Пандоре, а сейчас у меня не осталось ничего, кроме нее. Пандора. Пандора Браун. И как я только мог хоть на миг подумать, что сумею от нее освободиться?
Больше ее образ никогда не покидал меня. Я ловил себя на том, что стал вспоминать вещи, о которых не думал годами, — мини-гольф, в который мы играли еще в школе, соломенную сумочку, которую она носила в двенадцать лет. Ее самые простые слова, выражение лица всплывали в моей памяти с невероятной отчетливостью. Я видел сны, в которых мы занимались с ней любовью, и, просыпаясь, ощущал ее запах.
Но я не пытался увидеть ее. Какой смысл? Она все еще замужем, все еще, как я подозревал, любит Троя. И даже будь она свободна, мы оба уже использовали свой шанс, и не один. Ничего у нас не вышло раньше, и наивно думать, что случайное чудо сделает из нас идеальную пару.
В общем, я стал держаться от нее подальше. И, как это часто бывает, в связи с работой часто оказывался по соседству с Пандорой. Несколько раз я даже приходил в это здание, выполняя заказы Джона Брэдшоу. Но каждый раз, проходя мимо агентства Джина Брауна, видел плотно закрытую дверь. И ни разу в нее не постучал.
Как-то августовским днем я случайно встретил Сару около «Иль Соль». С прической под фею она выглядела просто потрясающе. Рядом с ней стоял высокий седеющий хорошо одетый мужчина, которого Сара представила как Джима.
Вечером она мне позвонила.
— Как хорошо, что мы сегодня встретились. Я уже давно собиралась тебе позвонить.
— А как же этот Джим? — строго спросил я.
Сару мой тон рассмешил.
— Я встретила его на вечере дегустации. Он юрист в шоу-бизнесе.
— Это что-то серьезное?
— Надеюсь.
Я пожелал ей всяческих успехов.
— А как поживает Пандора? — спросила она.
— Я ее не видел.
— Не волнуйся, еще увидишь, — сказала она с легким смешком.
В ту ночь я так и не заснул. Этот смех все звучал у меня в голове, и я лежал без сна, неистово, до боли мечтая о Пандоре.
Утром я решился. Я должен увидеть ее, должен сказать, что чувствую. И если я снова окажусь в дураках, все равно — у меня больше нет сил терпеть.
Позже в тот день я получил по почте роскошно выгравированное приглашение от Джона Брэдшоу. Он приглашал меня на торжественный прием в отель «Беверли Рэймин», в честь двадцатипятилетия его агентства.
Я позвонил ему в офис и сказал, что принимаю приглашение. Я не сомневался, что там будет и Пандора.
В тот вечер зарядил мелкий дождик, влажной пылью оседавший на всем, включая мой взятый напрокат смокинг. Я приехал в отель на час раньше и прошелся по вестибюлю, чувствуя себя не в своей тарелке. На мой вкус, все там было слишком шикарно: швейцары в униформе, струнный квартет, огромные хрустальные люстры.
Настала пора отправляться в зал. Мне не хотелось подниматься в лифте с десятком других мужчин в смокингах, и я двинулся пешком по лестнице.
Я думал только о Пандоре — пришла ли она, или мне придется ее долго ждать, или она не придет вообще.
Она была там, в сине-зеленом платье, мерцавшем при каждом движении.
— Гари! — воскликнула она и, подбежав, обняла меня. — Как я рада тебя видеть. В моем списке гостей ты был на первом месте.
