Игра страсти - Косински Ежи (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Горя желанием познакомиться со Стеллой, Фабиан позвонил ей из находившейся поблизости школы-интерната, которую она, между прочим, недавно с отличием окончила. Он узнал, что девушка останется в Шелбивилле на все лето, тренируя свою лошадь на соседней конюшне к ежегодной конной выставке, посвященной породам прогулочных лошадей. Он пригласил ее на свои лекции в качестве гостьи. Сначала она колебалась, но в конце концов согласилась. Он увидел, как она вошла одна, без провожатых, на его первую лекцию и села на скамью в конце зала отдельно от других слушателей.
У Стеллы была классическая внешность американки: нежный овал лица, освещенного широко расставленными глазами цвета топаза. Светлые волосы свободно ниспадали ей на плечи и касались ее чувственных, полных губ. Чуть заметные скулы, небольшой слегка приплюснутый нос и, странное дело, эти полные губы, в капризном изгибе которых Фабиан заметил признаки заносчивости. Но он обратил внимание и на ее робость, желание остаться в стороне.
Лишь после того как Фабиан провел с ней ряд коротких встреч, за чашкой кофе беседуя о лошадях, Стелла почувствовала к нему расположение и стала рассказывать о себе, о своей семье. Родители развелись, когда она была еще ребенком, и каждый из них вступил в повторный брак. Уехав далеко — в Нью-Йорк и Новую Англию, — они жили счастливо и, занятые детьми от этих союзов, почти не уделяли внимания Стелле, своему первенцу, которая уже успела вырасти.
Спустя несколько дней Стелла пригласила Фабиана в конюшню, где она держала кобылу по имени Вороная — самое ценное свое приобретение.
На девушке была куртка из грубой кожи, джинсы с кожаными крагами, обтягивающие ее выпуклые, крепкие ягодицы. Прочная, эластичная кожа воротника подчеркивала хрупкую белизну ее шеи. Она аккуратно прогуливала по загону Вороную, к передним ногам которой были прикреплены тяжелые цепи — специальное приспособление для тренировки иноходцев, — которые производили резкий звук.
Вороная — теннесийская прогулочная лошадь — была потомком лошадей с плантаций, которые некогда возили на себе плантаторов и надсмотрщиков. Подобно большинству южан, владевших лошадьми такой породы, Стелла много времени посвящала уходу за кобылой, совершенствуя три вида походки: прогулочный шаг, рысца и бег иноходью, при котором каждая нога ударяла о землю порознь, что было особым шиком.
Фабиан наблюдал за тем, как Стелла следит за временем и интервалами между каждым шагом, вырабатывая особую последовательность. На этот раз лошадь теряла ритм, ее походка превратилась в мозаику разрозненных движений — передняя часть корпуса напрягалась для прогулочного шага, а задние ноги, сгибающиеся под тяжестью Стеллы, все еще бежали рысцой, задевая за передние.
Упавшая духом Стелла спешилась и отвела лошадь в свою мастерскую в задней части конюшни. Полки в ней были уставлены банками с мазями, различными смазками, целым набором гирь, клиньев для копыт, подкладок и цепей всех размеров и толщины. Стелла бережно провела Вороную в середину помещения и, привязав животное к двум столбам, сняла цепи, обременявшие передние ноги кобылы. Освобожденная от пут лошадь в нетерпеливом ожидании била копытом, неслышно вздыхая, и внимательно смотрела на хозяйку.
На бабках Вороной Фабиан увидел множество язв, частью заживающих, частью нагнаивающихся, изрезанных бороздками, воспаленных, опоясывающих ноги наподобие украшения. С одной из полок Стелла достала банку и резиновые перчатки. Нагнувшись, она принялась терпеливо смазывать вязкой массой изъеденные язвами передние ноги кобылы. Девушка объяснила, что она, подобно многим другим владельцам теннесийских иноходцев, устраивает «язвенную походку», чтобы с помощью незаживающих ран обеспечить чувствительность ног к подвешенным грузам. Пытаясь облегчить боль, животное было вынуждено менять свой аллюр и подпрыгивать, вырабатывая шаг, который коннозаводчики называли предрасположенностью к прогулочному бегу.
Стелла объясняла, что большинство используемых коммерсантами снадобий для нанесения животным ран ее не удовлетворяют. Одни из них слишком эффективны и болезненны, другие носят чересчур щадящий характер. Поэтому ей пришлось самой придумать несколько составов едких мазей, начиная со слишком сильных, которые чуть ли не жгли плоть, когда мазь клали в «башмаки» или под цепи перед самой поездкой; другие были настолько слабы, что можно было оставлять их на передних ногах лошади на всю ночь и даже на день, в уверенности, что они постепенно вызовут язвы нужных размеров. Стелла надеялась, что ее старания будут вознаграждены в конце лета, когда состоится самая престижная национальная выставка теннесийских прогулочных лошадей в Шелбивилле, где она покажет свою Вороную, которая, если повезет, превратится из местной достопримечательности в победительницу национальных состязаний.
Всякий раз, как она клала слой мази, по телу лошади пробегала дрожь. Привязанная между двумя столбами, кобыла как бы разрывалась между двумя желаниями: с одной стороны, животное противилось манипуляциям с ним, с другой — оно хотело участвовать в планах своей хозяйки. Казалось, животное понимало, что процедуры, которым подвергались его ноги, являются частью более обширного и обдуманного плана — где не имели значения ни выигрыш, ни поражение, где наградой мог быть лишь щелчок хлыстом по крупу или удар шпорами в бока.
Стелла заговорила о наградах Вороной. В ее голосе звучали интонации влюбленной.
— Я наблюдала за теннесийскими прогулочными лошадьми с раннего детства. В них есть гармония, которая отсутствует в других породах. — Кобыла вздрогнула, когда обтянутые перчаткой пальцы девушки стали размазывать мазь. Она согнула переднюю ногу Вороной, чтобы Фабиан мог ее осмотреть. Животное было дернулось, но Стелла крепко держала ногу. Девушка посмотрела на Фабиана невинным и безмятежным взглядом, повернув к нему нежную шею. — Мне нравится считать Вороную своей партнершей. В ней столько мощи, однако, если бы не я, животное не смогло бы показать все, на что оно способно, — продолжала она.
Она обошла Вороную и занялась другой ее ногой.
— Но разве вы не калечите лошадь только ради того, чтобы она научилась такой манере ходьбы — покачивая в такт головой? — спросил ее Фабиан.
— Калечу? — усмехнулась она в ответ. — Самое главное — это выработать у ней такой аллюр. Другого способа добиться плавной походки нет.
— В Южной Америке я ездил на лошадях породы «пасо финос», обладающих врожденной иноходью, им незачем надевать на копыта «башмаки» и калечить их, — возразил Фабиан, не убежденный доводами Стеллы. — Если ваш теннесийский иноходец от природы наделен особым аллюром, то зачем покрывать язвами его ноги и заставлять таскать эти башмаки и цепи?
— Нужно, чтобы эта природная иноходь проявилась, — пожав плечами, отвечала девушка. — Ее нужно сформировать, улучшить, усилить с помощью тренировок, так же, как вам приходится тренировать чистокровку, чтобы та проявила свои способности к скачкам или прыжкам.
— Тренировать — да, но не губить, надевая на нее грузы, «башмаки» и цепи!
— Мой способ не так уж отличается от тех, которые используют тренеры, работая с другими породами. — В голосе Стеллы появились резкие нотки, но она по-прежнему осторожными движениями наносила едкую мазь на переднюю ногу лошади. — Сколько времени нужно тренировать чистокровку, чтобы заставить ее выложиться на скачках? Или преодолевать изгороди высотой шесть футов и тройные перекладины шириной шесть футов на состязаниях по прыжкам? Совершать прыжки противоестественно для лошади. Даже в том случае, если она голодна, она не станет перепрыгивать через изгородь или ров, чтобы добраться до еды. — Стелла посмотрела на Фабиана с легкой иронией. — А что вы скажете о пони моргановской породы, запертой в вашем трейлере? Сколько ему пришлось вытерпеть, чтобы оказаться пригодным для игры в поло? А что приходится выносить поло-пони во время матча?
— Прыжки и преследование, сам дух бега — это неотъемлемые элементы породы лошади, — отвечал Фабиан. — А вот язвы, цепи и «башмаки» таковыми не являются.
