Небесный лабиринт. Искушение - Бинчи Мейв (читать полную версию книги .txt) 📗
— Смотри, что ты наделала! — злобно прошипела она.
Ева посмотрела ей в глаза.
— Дуреха, я смеюсь от облегчения. Только и всего? По-моему, это бессмысленно. По мне ты и так хороша. Но если хочешь худеть, валяй, только не бегай от всех. Я думала, что чем-то тебя обидела.
— Конечно, нет.
— Раз так, вставай и пойдем пить кофе со мной и Эйданом.
— Нет, я не выношу запаха еды, — жалобно сказала Бенни. — И продержусь только в том случае, если буду обходить харчевни стороной.
— Может быть, тогда после ленча погуляем в парке? Там еды нет, — предложила Ева.
— Мы можем встретить человека, который кормит уток. Тогда я вырву у него кусок хлеба, убегу и набью себе рот, — слабо улыбнулась Бенни.
— Так-то лучше. Ладно, встретимся в вестибюле в час.
— Не рассказывай никому.
— Ох, Бенни, кому ты это говоришь?
— Что тебе там понадобилось? — спросил Эйдан, обрадовавшись, что Ева вернулась одна.
— Я сказала Бенни, куда иду, и предупредила, что, если не вернусь к назначенному сроку, она должна позвонить в полицию, — ответила Ева.
— Тебе все шуточки.
— Ну, ты тоже не из тех, кто принимает жизнь слишком всерьез! — с жаром ответила она.
— Я сразу понял, что мы подойдем друг другу. Как только увидел тебя в постели.
Ева молча подняла глаза к небу, не желая поощрять его. Но Эйдан не унимался.
— Приятно будет рассказать об этом нашим внукам…
— О чем именно?
Эйдан заговорил детским голосом:
— «Дедушка, расскажи, как ты познакомился с бабушкой». А я отвечу: «Хо-хо-хо, малыш, меня представили ей, когда она лежала в постели. В пятидесятых годах времени даром не теряли. На ходу подметки резали. Веселые были годы, хо-хо-хо!»
— Балбес! — засмеялась Ева.
— Знаю. Я же сказал, что мы два сапога пара. — Эйдан взял ее за руку, и они заняли очередь в кафетерий.
Бенни вынула из сумочки маленькое зеркало, положила его в том «Тюдоровской Англии» и тщательно изучила свое отражение. Пять дней без стоящей еды, а лицо по-прежнему круглое, подбородок тугой, а на лебединую шею нет и намека. Этак недолго и веру в Бога потерять.
— Кто-нибудь в университете по тебе сохнет? — спросил Ангус у Джека Фоли.
— Не замечал, — рассеянно ответил Джек.
— Если бы сохли, ты бы это заметил. Тогда они начинают тяжело дышать, — объяснил Ангус.
Джек оторвался от конспекта.
— Серьезно?
— Так я слышал.
— И от кого ты это слышал?
— Ну, главным образом, от Ронана. Он очень смешно передразнивает людей в машинах. Показывает, как они сопят и пыхтят. Говорит, что так делают страстные девушки.
— И где он это видел? — тревожно спросил Джек.
Ангус невинно пожал плечами.
— Не знаю. Ты же знаешь Ронана.
Джек действительно хорошо знал своего брата Ронана и подозревал, что кто-то был поблизости, когда вчера вечером он прощался с Ширли. Ширли сильно отличалась от большинства студенток университета. Она год прожила в Америке и накопила большой опыт. В субботу вечером они были в кафе «Помощник поверенного» у Дворца правосудия, и она предложила Джеку подбросить его до дома. У Ширли была собственная машина и собственные представления о том, что можно, а чего нельзя. Она припарковалась рядом с его домом, у уличного фонаря.
Когда Джек пробормотал, что можно было бы найти место потемнее, Ширли сказала:
— Мне нравится видеть парня, которого я целую.
Получалось, что брат тоже видел его и знал, к чему приводят поцелуи.
Джек Фоли решил, что с Ширли он больше связываться не станет. В следующий раз это будет Розмари или даже холодная как лед Нэн Махон. Все, спасибо, эксцентричными дамами он сыт по горло.
Во время прогулки в парке Святого Стивена Бенни съела яблоко, и ей слегка полегчало. Ева не сказала о диете ни слова. Бенни понимала, что можно не просить ее ничего не рассказывать Нэн. Нет, Нэн не стала бы ей мешать. Наоборот, помогла бы. Просто Нэн не требовалось садиться на диету. Она была совершенством и обитала в другом мире.
Вместо этого они говорили об Эйдане Линче, который хотел вечером приехать в Дунлаогхейр и повести Еву в кино. Он понял, что Еве придется принять душ после ужина, и сказал, что приедет на поезде.
— Ева, я по тебе очень скучала, — внезапно сказала Бенни.
— Я тоже. Может быть, как-нибудь переночуешь у меня?
— Не могу.
Ева ее понимала. Вечера длинные, ночи темные… Поэтому они решили дождаться момента, когда у Бенни будет настоящее свидание. Было бы расточительством использовать ночевку в городе только для того, чтобы остаться вдвоем, как в прежние дни.
— Мне бы хотелось, чтобы ты приехала в Нокглен, — сказала Бенни. — Нет, я не заставляю. Просто думаю, что мать Фрэнсис тоже хотела бы этого.
— Как-нибудь выберусь, — пообещала Ева. — Просто у меня есть обязанности. По уик-эндам у Кит больше всего работы. В субботу я выпиваю чай так быстро, что у тебя бы голова закружилась. Твержу ребятам, что они должны успеть на поезд шесть тридцать, иначе пропустят самое интересное. Они понятия не имеют, что я имею в виду, но это заставляет их пошевеливаться. Иначе они копались бы весь вечер.
Бенни хихикнула.
— Ты у нас тиран.
— Ерунда. Просто в монастыре Святой Марии меня воспитывал настоящий армейский генерал, вот и все. Мать Фрэнсис всегда настоит на своем. А по воскресеньям я завела одно правило. Они съедают обильный ленч, а на вечер им оставляют под полотенцем по тарелке салата, так что накрывать на стол не надо.
— Я уверена, что Кит довольна тобой, — сказала Бенни.
— Да, мы с ней заодно.
— Она когда-нибудь говорит о сыне?
— Редко. Но по ночам плачет о нем. Я знаю.
— По-моему, в этом нет ничего необычного. Некоторые родители так любят своих детей, что живут только для них.
— Например, твои собственные. В этом есть свои минусы. И все же приятно знать, что о тебе заботятся.
— Твои родители тоже заботились бы о тебе, если бы были живы.
— И если бы были в своем уме, — саркастически добавила Ева.
Перед лекцией по истории Бенни села рядом с Розмари. Раньше она этого не делала. Ей хотелось рассмотреть косметику Розмари и научиться ее накладывать.
Они ждали лектора и болтали от нечего делать.
— Нокглен? — сказала Розмари. — Я слышу о нем уже второй раз за день. Где это?
Бенни объяснила и мрачно добавила, что этот городок расположен слишком далеко и одновременно слишком близко от Дублина, чтобы человек мог позволить себе жить в столице.
— А кто тебе говорил о нем?
Розмари поджала губы, пытаясь вспомнить. Она часто мазала ресницы вазелином, якобы способствовавшим их росту, и не стеснялась делать это при Бенни, которую не считала соперницей, а потому не боялась делиться с ней секретами красоты.
Бенни следила за ней с любопытством. И тут Розмари осенило.
— Вспомнила! Это был Джек Фоли. Он говорил, что его приятель влюбился в какую-то девушку из Нокглена. Случайно не в тебя?
— Не думаю. — У Бенни сжалось сердце. Значит, у Розмари такие близкие отношения с Джеком, что он рассказывает ей о Нокглене?
— Его приятеля зовут Эйдан Линч. Ты его знаешь. Парень глуповатый, но веселый. Для других сойдет.
У Бенни вспыхнули щеки. Так вот о чем говорят такие люди, как Джек, Розмари и Нэн? Выходит, у красивых свои правила игры?
— И что, Джек одобряет чувство Эйдана? — Бенни хотелось говорить о Джеке, хотя это причиняло ей боль.
— О да. Джек говорил, что это замечательное место. Он там был.
— Верно. — Бенни помнила все подробности дня, который провел с ней Джек. Могла бы под присягой пересказать их разговоры слово в слово.
— Он не похож на остальных, — призналась Розмари. — Знаешь, Джек не только звезда регби. Он еще красивый и очень умный. Был в школе лучшим учеником по шести предметам.
Значит, Розмари сумела выпытать у Джека, как он учился в школе. Бенни думала, что это знала только она одна.
