Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Я просто спросила, — успокоила ее Рози. — Все знают, как быстро я всегда ездила.
— Если не скажешь Авроре, я могу сообщить тебе кое-что по секрету, — сказала Пэтси. — Секрет не ахти какой, но я все равно не хочу, чтобы Аврора узнала об этом — она как-нибудь использует это против меня.
— А в чем дело? Рози любила секреты, хотя чужие тайны могли быть обременительны. Она была хранительницей сотен секретов Пэтси, о которых не должна была сообщать Авроре, и тысячи секретов Авроры, о которых не должна была знать Пэтси. Рози была уверена, что настанет день и она забудет, чей именно какой-нибудь очередной секрет, и расскажет о нем именно той из них, от которой она и должна была его скрывать. А уж если такое случится, никто не станет с ней разговаривать, за исключением детей, которые и так разговаривали с ней только тогда, когда попадали в какую-нибудь неприятную историю. И все же ей не терпелось услышать этот секрет Пэтси.
— Когда я гоняю на машине, я не скриплю зубами, — сказала Пэтси. — Я скриплю, когда сплю, когда читаю, когда приходится иметь дело с матерью или с детьми, а вот на скорости выше семидесяти миль в час я зубами не скриплю. Как ты думаешь, почему?
Рози пожала плечами, хотя, будучи пристегнутой к сиденью гоночной машины, было бы довольно сложно пожать плечами так, чтобы это заметили.
— Ну, наверное, когда ты гоняешь на такой скорости, тебе не приходится отводить глаз от дороги, и наверное, в это время твои зубы понимают, что им пришло время передохнуть.
Пэтси свернула с шоссе, еще раз повернула к стоянке возле санатория, припарковалась, заглушила мотор и расстегнула пряжку ремня. Она взглянула на часы:
— У нас еще пять минут. Как там Томми?
Рози медленно отстегнула свой ремень. Все задавали ей одни и те же вопросы о Томми: генерал, Пэтси, несколько прежних подруг Эммы в Хьюстоне тоже задавали ей эти вопросы, когда ей случалось наткнуться на них. Она уже стала бояться этих вопросов, потому что не знала, что отвечать. Томми был в тюрьме. Он всегда как-то приковывал людей к себе, и трагедия, происшедшая с ним, не ослабила этого его чудодейственного влияния. Всем было интересно знать, как там Томми. А знать-то было нечего — или, по крайней мере, от нее узнать было ничего нельзя.
— К нему ходила Аврора, а я просто сидела в машине, — сказала Рози. — Тюрьмы всегда вызывают у меня нервозность. Мои дети даже и не дрались-то никогда — разве что пару раз на Новый год или еще когда-то. Я не могу в Хантсвилле. Просто не могу. Аврора входит внутрь, а я сижу в машине и чувствую себя трусихой и предательницей. Я тоже люблю Томми, мне нужно бы пойти к нему, но у меня такое чувство, что как только я окажусь за решеткой, меня стошнит.
— А мне иногда хочется взять и потрепать его, — призналась Пэтси, размышляя о Томми. — У меня какое-то непонятное ощущение, что если я просто потреплю его немного, он снова превратится в милого мальчишку, которым когда-то был. Конечно, я понимаю, что это глупо, но просто у меня вот такое ощущение. Словно он сидит там, в своей камере, и управляет всеми нами. Никто из нас по-настоящему не испытывает радости, пока он там, и он понимает это. Я думаю, ему приятно сознавать это. Да, я думаю, ему и не хочется, чтобы кто-нибудь из нас снова был счастлив. Вот за это мне хочется нашлепать его.
Пэтси однажды записалась на посещение Томми. Он ее фамилию вычеркнул, потому что она приносила ему книги; но ведь и Аврора приносила ему книги, а он ее не вычеркивал. Конечно, Аврора его бабушка, но тот факт, что Томми не хочет, чтобы Пэтси приезжала к нему в тюрьму, сильно ее огорчал. Она жила всегда с ощущением своей вины и знала, что любит Томми сильней, чем своего собственного сына Дэвида. У Томми голова была на месте. Или, по крайней мере, голова у него была такая, о которой Пэтси всегда мечталось — а вот у Дэйви такой не было. Когда умирала Эмми Хортон, она словно бы передала своих детей на воспитание Пэтси. Однако Аврора отвоевала их у нее. Конечно, было бы неправильно разлучать троих малышей, и Пэтси в общем-то не осуждала Аврору, которая, возможно, была столь же хорошей бабушкой, как любая другая женщина. И все же она корила себя за то, что не добилась права воспитывать Томми. В конце концов, ведь это именно ей он сказал свое первое в жизни слово в ту ночь, когда она сидела с ним вместо Эммы и Флэпа. То, что произошло, было неправильно, но, видимо, вся эта путаница так и останется в их жизни навсегда.
— Давай лучше пойдем, — сказала Рози. — Гвен не любит, когда опаздывают.
— Извини, я, наверное, задумалась, — спохватилась Пэтси, распахивая дверцу. — Мысли об этом мальчике меня просто выбивают из колеи.
— Мы же не можем похитить его из тюрьмы, — заметила Рози. — Придется с этим смириться.
Она пулей выскочила из машины и сделала стойку на руках прямо на стоянке. Одним из недавних открытий Рози с тех пор, как она начала ездить с Пэтси в разные физкультурные секции, было то, что у нее открылся талант гимнастки. Она была маленького роста, гибкая, незадавленная и обладала почти абсолютным чувством равновесия.
Рози прожила большую часть своей жизни, будучи матерью, женой и служанкой. Она никогда и не предполагала, что у нее могли быть какие-то таланты, но, вот, оказывается, был у нее талант — ее способность делать стойку на руках и другие гимнастические фигуры. Она стала звездой всех спортивных секций, в которые записывалась. Везде без исключения, когда тренеру нужно было показать какое-нибудь сложное упражнение, он выбирал Рози. Мало того, в двух спортклубах несколько тренеров предлагали Рози самой работать тренером. Кроме того что Рози и в самом деле хорошо выполняла все движения, им, конечно, была нужна раскованная семидесятилетняя женщина, которая убедила бы других, менее раскованных семидесятилетних, что делать наклоны, упражнения на растяжение или повороты было нормально, а без нее они могли бы счесть такие попытки не подходящим для дам занятием.
По пути в зал Рози еще несколько раз сделала стойку на руках на автостоянке, чем изумила нескольких разносчиков продуктов и ранних покупателей. Видя их удивление, Пэтси захихикала. Двое полицейских, которые сплетничали и пили кофе возле своей патрульной машины, начали с подозрением рассматривать Рози.
— Ну, перестань, — сказала Пэтси. — Никому не доводилось видеть так уж много дам, которые становятся на руки на автостоянках. Они могут подумать, что тебя только что выпустили из психушки.
Рози выпрямилась и уставилась пылающим гневом глазами на полицейских, стоявших метрах в тридцати от нее на мостовой. Они отплатили ей не менее враждебными взглядами. Им хотелось выпить кофе с удовольствием, чтобы никакое нарушение общественного порядка не помешало им, а стойка на руках у автостоянки в исполнении пожилой леди в трико было, безусловно, чем-то необычным и даже, по их мнению, довольно подозрительным занятием. Они решили на всякий случай присмотреть за ней.
— А я помню время, когда наша страна не была полицейским государством вроде Румынии, — громко провозгласила Рози, отряхивая пыль с ладоней.
— Да я не думаю, что и сейчас она очень уж похожа на Румынию, — сказала Пэтси. — Они же тебя не били и не пытались арестовать.
Рози была неумолима. Мысль о том, что полицейские с подозрением смотрят на нее всего-навсего из-за того, что она несколько раз просто встала на руки, вызвала у нее желание присоединиться к какой-нибудь демонстрации, как только такая появилась бы. Может быть, даже Питер Дженнингс оказался бы неподалеку, готовя репортаж об этом для Эй-Би-Си. Может быть, он даже задал бы ей пару вопросов, пока на нее надевали бы наручники и запихивали бы в машину. Ей доводилось видеть, как женщин, ненамного моложе ее, заковывали в наручники и запихивали в машины. Она была уверена, что это случится и с ней, как только она начнет жизнь демонстрантки. Она заторопилась в спортзал, испытывая желание размяться. Нужно быть в первоклассной форме, если хочешь начать карьеру демонстрантки, выступающей за права мужчин или женщин, а может быть, вообще американцев, черных, беременных женщин или еще за что-нибудь. Ведь она была малюсенькая, а все полицейские такие здоровенные. И если она не будет в хорошей форме, не освоит как следует приемы освобождения от захватов, какой-нибудь урод-полицейский может просто схватить ее, запихнуть под мышку, словно мешок с мукой, и унести куда-нибудь подальше.