Я захватываю замок - Баканов Владимир Игоревич (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

Я завела разговор о Коттонах, но Роуз не выказала ни радости, ни волнения. Похоже, ей хотелось подумать о своем. Что ж, мне тоже было о чем поразмышлять…

Ранним утром, перехватив Стивена в курятнике, я от имени Роуз попросила и к ней обращаться без церемонного «мисс». Попросила резким, замечательно резким тоном! Ранним утром легко быть резкой.

— Хорошо, — довольно равнодушно отозвался он.

За завтраком Роуз с Топаз оживленно обсуждали поездку в Кингз-Крипт за тканью для платья. (Они уже уехали — почти на весь день я предоставлена самой себе!) Я поджаривала на огне хлеб, и тут ко мне подошел Стивен.

— Пожалуйста, позвольте мне попросить миссис Мортмейн купить вам что-нибудь для званого ужина, — сказал он.

Поблагодарив его, я твердо ответила, что мне ничего не нужно.

— Вы уверены? — переспросил Стивен. И тихо, неуверенно добавил: — Кассандра.

Мы оба покраснели. Зря я надеялась, что дело упростится, если он станет звать и Роуз по имени!

— Так жарко у очага, — пробормотала я. — Нет, честно… Даже не придумаю, чего пожелать.

— Ну, тогда я продолжу копить на… на то, на что копил, — запинаясь, ответил он и ушел на работу.

Сейчас четыре часа. Отец у викария, замок в моем полнейшем распоряжении. Странно, как меняется атмосфера в доме, когда ты один. Легче думается о личном… Кстати! Об этом и подумаю.

Мысли мои улетели недалеко. Тихий золотистый полдень, если сидеть неподвижно, навевает дремоту. Добрых десять минут я безучастно созерцала сияющий квадрат кухонного окна. Нет, сейчас соберусь и обо всем подумаю, честно и откровенно…

Подумала. Пришла к следующим выводам:

1) Ответить Стивену взаимностью я не могу.

2) Мне хотелось прогуляться с ним вчера вечером, но…

Ладно, терпеть не могу чересчур наивных девушек в романах. Словом, я решила, что если пойду с ним, то он меня поцелует.

3) Сегодня утром у курятника мне не хотелось, чтобы он меня поцеловал.

4) И сейчас мне вроде тоже не хочется, чтобы он меня целовал.

Я снова задумалась. Меня охватило оцепенение. Точно наяву, я увидела перед собой глаза Стивена, его взгляд… Даже голова опять закружилась. Приятное чувство. И я мысленно отправилась со Стивеном на несостоявшуюся прогулку. Миновав аллею, мы перешли годсендскую дорогу и углубились в лиственничную рощу. Колокольчиков там еще нет, но я все равно их представила. Рощу окутывал полумрак; веяло прохладой… нет, скорее холодом. Мы оба чего-то ждали. Я вообразила слова, которые мне скажет Стивен, даже услышала его голос. Сумрак постепенно сгущался, только в высоте сквозь тонкие макушки деревьев бледно синело небо. И тут Стивен меня поцеловал…

Правда, каково это, представить не удалось — я ведь не знаю, что ощущают при поцелуе.

Мне вдруг стало неловко. Зачем я только вообразила эту сцену?

Писать заканчиваю в спальне. Услышала, как Стивен плещется у садового насоса, и стремглав бросилась наверх. Полюбовалась на Стивена из окна. Зря я втянула его в свои фантазии. Стыдно, даже внутри все сжалось. Никогда больше не стану такого представлять! Зато теперь я уверена, что не хочу с ним целоваться.

И все же он очень красив! Стоит у насоса, а на лице вновь то самое глуповатое выражение… Бедняга Стивен, какая же я гадкая! Ничего в нем глуповатого нет! Хотя он в жизни не додумался бы до тех слов, которые якобы мне сказал. А некоторые были так хороши!

Довольно. Лучше помечтать о приятном. Например, о званом ужине в Скоутни-Холле. Это намного интереснее. Впрочем, предстоящий вечер интереснее для Роуз, чем для меня.

А если поцеловаться с одним из Коттонов…

Нет! Даже воображать не собираюсь!

Честное слово, я в ужасе от самой себя!

В любом случае, времени на мечтанья уже нет — Роуз и Топаз вот-вот вернутся.

Наверное, лучше вырвать из тетради последние страницы. Или?.. Нет, не стану жульничать с дневником. Тем более никто, кроме меня, в стенографии не разбирается. Хотя тетрадь надо спрятать… И не в дипломат, как обычно, а в башню Вильмотт — у меня там укромное место, о котором даже Роуз не знает.

Пойду через парадную дверь, чтобы не столкнуться со Стивеном. После дурацких фантазий мне неловко глядеть ему в лицо. Впредь буду с ним резка. Клянусь!

VIII

Описывать вечер в Скоутни придется урывками — меня наверняка будут постоянно отвлекать. Оно и к лучшему! Жизнь слишком интересна, чтобы часами сидеть на месте.

Новостей куча, и все хорошие. Коттонам мы понравились. А еще нам удалось раздобыть двадцать фунтов! Викарий купил лохматую полость тетушки Миллисенты. Завтра мы едем в Кингз-Крипт за покупками: мне нужно летнее платье. До чего же чудесно просыпаться по утрам, когда впереди столько приятного!

Теперь о Скоутни.

К званому ужину мы готовились всю неделю. Из бесконечных ярдов розового муслина Топаз сшила для Роуз восхитительное платье. (Прежде чем стать натурщицей, мачеха работала у знаменитой портнихи. Об этом, да еще о бывших мужьях, она нам не рассказывает. Даже странно! При ее-то откровенности в других вопросах…) К платью раздобыли настоящий кринолин! Небольшой, но с ним наряд смотрится иначе. Раритетная вещица нашлась у матери мистера Стеббинса. Когда Топаз закончила платье, он привез девяностодвухлетнюю старушку к нам — ей хотелось взглянуть на Роуз. По словам миссис Стеббинс, кринолин остался у нее со свадьбы; ей было шестнадцать лет, когда она венчалась в годсендской церкви.

Мне вспомнилось стихотворение Уоллера «Розе»:

Произносить строки вслух я не стала — бедная старушка и без того расплакалась. А в целом, коротким визитом в замок она осталась довольна.

Шить оборки для платья оказалось очень весело: я воображала, будто мы героини викторианского романа. Роуз с радостью подхватила игру, но при упоминании Коттонов сразу замыкалась.

Душевных ночных разговоров о братьях мы тоже не вели. Не потому, что сестра злилась или дулась — просто целиком ушла в свои мысли. Даже читать перед сном бросила, только лежала в кровати и рассеянно улыбалась.

Но ведь и я не рассказывала ей о Стивене. Я бы умерла от смущения, если бы хоть словом обмолвилась кому-то о своих чувствах. Скрытность скорее моя черта, чем Роуз. Тем более сестра воспринимает Стивена как… как человека иного класса. (Может, и я его так воспринимаю? Неужели я сноб? Позор!) Рада отметить, обращаюсь я с ним теперь резко. Вернее, не мягко. Разве что вчера вечером, на секунду забывшись, взяла его за руку… Впрочем, это уже относится к ужину в Скоутни-Холле.

До чего приятно и весело было наряжаться! Солнце еще не село, но мы сдвинули шторы, принесли лампу и зажгли свечи — я как-то вычитала, будто настоящие модницы одеваются при искусственном свете, чтобы хорошо выглядеть в озаренных свечами гостиных. Наши платья лежали на кровати с балдахином; мое Топаз выстирала, отутюжила и сделала поглубже вырез на груди.

От Роуз мисс Блоссом пришла в восторг:

— Ей-богу, джентльмены глаз не отведут! У тебя такие белые плечи. Великодушный Создатель! Золотые волосы — и ни единой веснушки.

Сестра засмеялась.

Но как же ее злило, что нельзя взглянуть на себя в полный рост! Большое зеркало мы давно продали, поэтому я вертела перед ней маленькое, чтобы она могла увидеть себя по частям. Наши ухищрения казались ей пыткой.