Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Какое-то время я жалела, что так поступила, но теперь я рада, что поступила именно так, даже если это и причиняло мне боль.
— Да, но меня волнует другое: буду ли я счастлива, если выйду за Артура Коттона? — прервала ее рассуждения Рози. — Не придется ли мне жалеть об этом всю оставшуюся жизнь? Вот если бы Вилли хотя бы разок позвонил, я бы и не думала о замужестве.
— А ты все так же много думаешь о Вилли? — удивилась Аврора.
— Каждый вечер, каждый вечер, с Артуром я или без него, — призналась Рози. — Я по-настоящему любила Вилли, но не понимала этого, пока не стало слишком поздно.
— Сомневаюсь, чтобы до него дошло, насколько сильно он ранил тебя, — сказала Аврора. — Я думаю, Вилли не почувствовал этого.
— Да, Вилли просто бревно какое-то, — согласилась Рози. — Но это неважно. Что-то такое, что было у Вилли, так трогало меня… понимаешь?
Аврора подумала о похожем на мальчишку Джерри Брукнере, сидящем у своего дома в халате.
— Да, я понимаю, о чем ты, — сказала она.
19
Правило, которое Томми разработал для себя, чтобы выжить в условиях тюрьмы, гласило: никогда не высказывай своего мнения — никакого мнения ни на какую тему. Тюремное общество было словно керосиновое озеро, над которым постоянно нависали пары яростной злобы и ненависти. Если кому-то то или иное мнение казалось неправильным, возникала затаенная обида или же появлялось предубеждение, и это могло воспламенить пары, и тогда человека могло вдруг охватить пламя.
Он и сам знал, что труднее всего скрыть свое презрение. Чья-нибудь тупость время от времени могла заставить его сделать какое-нибудь саркастическое замечание, показать отвращение или, по меньшей мере, холодное пренебрежение. Не удавалось ему полностью скрыть своего презрения к Микки Клебэрну, новому ученику его сокамерника Уилбура.
На взгляд Томми, Микки был именно тем типом южанина, который мог исполнить роль выродка-убийцы в каком-нибудь фильме с мотопилой в руках, а слово «выродок» словно специально было придумано для того, чтобы поточнее описать Микки. На этом Томми и Уилбур сошлись сразу же. Микки настолько далеко ушел от того, что считается простым хамством, и даже от убежденного хамства, что и этот термин не годился для него. Он скорее был гигантской болотной крысой в белой коже. Кроме того что он был такой огромный, он никогда не бывал достаточно чистым, изо рта у него воняло, он был весь в прыщах и постоянно дубасил по чему-нибудь своими кулаками, на костяшках которых были вытатуированы флаги Конфедерации.
Микки Клебэрн, можно сказать, ненавидел всех и вся. Он немедленно возненавидел Томми, потому что тот был образованным человеком, но даже если бы тот не был таким образованным, он ненавидел бы его за то, что тот был горожанином. Микки ненавидел всех городских, хотя и к жителям маленьких городков и поселков относился тоже не то чтобы терпимо. По его мнению, единственное, что было хорошего в маленьких городках — это круглосуточно открытые магазины с кафетериями. Микки любил грабить такие магазины. Еще ему нравилось приставить свой дробовик под подбородок какому-нибудь перепуганному продавцу и минуту-другую смотреть, как тот дрожит от страха, после чего он мог удалиться в лес к своим безопасным болотам, где можно было охотиться на аллигаторов и вонючек. До того как он открыл для себя этот источник удовольствия — грабежи магазинов в маленьких городках, — он зарабатывал на жизнь ловлей ядовитых змей. Он ловил штук пятьдесят медянок или болотных гадюк, кидал их в бочонок в своем пикапе и отвозил в лабораторию в Луфкине.
Вытатуированные знамена Конфедерации, которыми он обзавелся во время поездки в Тексаркану, все еще кровоточили, когда Микки вышел из себя и, взбесившись, всадил пять пуль в нескольких человек в каком-то баре под названием «7-Одиннадцать». А всё из-за того, что девушка, которая работала в тот вечер в баре, увидев, что он вошел туда с шестизарядным дробовиком, попросила его показать водительские права. Никто из раненых не умер, но Микки Клебэрн вскоре оказался в таком месте, в котором было полным-полно людей, которых он ненавидел больше всего на свете — черных и коричневых — эти шли во главе его списка. Необязательно, чтобы именно в таком месте можно было рассчитывать на какие-то привилегии, даже если у тебя на костяшках кулаков вытатуированы флаги Конфедерации, но Микки и не пытался скрывать свою татуировку. За что он мог бы уважать себя, так это если бы ему представилась возможность погибнуть, сражаясь на стороне южан. Микки и читать-то почти не умел, знал всего несколько слов, но он умел слушать и своим боевым гимном избрал песню Хэнка Вильямса-младшего, которая называлась «Юг еще встанет».
Микки верил каждому слову этой песни и был готов сражаться за ее дух. Причина, по которой он стал учеником Уилбура, невзирая на то обстоятельство, что Уилбур был из крупного города, да еще и образованный, была в том, что Уилбур тоже любил юг и знал его славную историю. Уилбур был просто фанатом Гражданской войны и до того, как попасть в тюрьму, коллекционировал медали. Ему нравилось считать себя крупнейшим специалистом в тюрьме по сражениям Гражданской войны, и он мог часами рассказывать Микки о славных победах всех лихих героев Гражданской войны: Фореста и Борегара, Мосби и Джексона. Томми подозревал, что большинство этих рассказов были выдумками Уилбура, но держал свои подозрения при себе и старался вообще не смотреть на Микки, пока Уилбур рассказывал тому очередной эпизод Гражданской войны. Он знал, что Микки ненавидит его. В налитых кровью глазах Микки была ненависть презираемого человека, никчемного южанина с болот, которых презирали сильнее, чем негров из маленьких городишек, разбросанных на болотах Юга.
Томми не чувствовал, что ему следует слишком детально анализировать характер ненависти к нему Микки. Он где-то слышал, что бешеная собака не нападает на человека, если тот сумеет избежать визуального контакта с ней, и этого же принципа он придерживался по отношению к Микки. Он не смотрел ему в глаза. Если Микки нравилось боготворить Уилбура за то, что тот мог нести околесицу о Гражданской войне и ее сражениях, — ну и что? Томми попросту избегал зажигать спичку, которая могла бы воспламенить керосиновые пары ненависти Микки.
Но как-то раз Томми не сдержался. Однажды на прогулке во дворе Микки рассказывал о своей мечте. У него была одна-единственная мечта, и Томми с Уилбуром слышали о ней довольно часто. Мечта заключалась в том, чтобы убежать из тюрьмы, лесами дойти до штата Айдахо и там поступить в рядовые в Армию арийской нации.
— Это благородно, — сказал Уилбур. — У тебя в порядке голова, Мик. Но только с твоим планом одна загвоздка.
— Какая? — спросил Микки.
— Тебе придется выйти из леса задолго до того, как ты доберешься до Айдахо. Ведь так, Томми?
— Точно, — подтвердил Томми.
— Там, на западе, очень много открытой местности, — сказал Уилбур, — но, правда, тебя могут подбросить на попутке. Если наткнешься на хорошего водителя, он довезет тебя до самого места. Некоторые водители просто здорово сочувствуют арийцам.
Микки поразмыслил над этим. Он никогда не бывал нигде, кроме восточной части Техаса, и мир, в котором не росли деревья, был чем-то невообразимым для него. Но если ему и придется добираться через безлесье, чтобы только оказаться в Армии арийской нации и помочь ей сделать так, что Юг снова встанет, он готов был пойти на это.
— Я могу угнать пикап, — сказал он. Он знал, что на попутках ему не доехать. Однажды он уже попробовал это, когда сломалась его старая машина, но ничего хорошего из этого не вышло. Все его просто игнорировали. Был один случай, когда два его родных брата проехали мимо и даже не посмотрели на него. Если он будет добираться до Арийской армии на попутках, он может вообще никогда туда не добраться. И тогда у него возник новый план: он украдет пикап у кого-нибудь прямо из-под окна и будет гнать всю ночь, пока не доберется до Айдахо.
