Убийца по имени Ной - Горбачева Наталья Борисовна (книга жизни .TXT) 📗
— Полагаю, она попала в секту. Там, видимо, ее полностью лишили своей воли. Если ты даже найдешь ее и сможешь увести, она все равно может туда вернуться.
— Чепуха! Надо найти, где они обитают. Я не боюсь… Сами сказали, что она — моя жена! — возмутился Виктор. — И потом, они же говорят о милосердии — Христа даже приплели…
— В том-то и дело, что приплели. Еще апостол Павел писал, что настанут времена, когда люди не будут принимать здравого учения, но будут избирать себе учителей по прихотям своим. Учителя эти будут льстить слуху и отвратят людей от истины и обратят несчастных к басням. Восстанут лжехристы и лжепророки…
— Хватит! — заорал Виктор и стукнул кулаком по столу. От удара опрокинулся старинный бокал, покатился и, звонко тренькнув о кафель, разбился. — Зачем я только к вам пришел?! Вы ничего не знаете, вы бессильны. Я заплачу вам за бокал — сколько он стоит?
Александр Борисович, не обращая внимания на его слова и драгоценную потерю, встал из-за стола, распрямился, как пружина, схватил Виктора за руку.
— Витя, мальчик мой, я виноват перед тобой! Прости! Я бросил тебя на произвол судьбы, а этого нельзя, нельзя. Это грех мой, я все старался оправдаться болезнями… Прости!
— Да прощаю, — брезгливо отдернул руку Виктор. Перед ним стоял оскорбленный пожилой человек — не тот дядя Саша, которого Виктор знал с детства.
— Спасибо, мальчик мой, спасибо. Прошу тебя, Витя, не держи на меня зла, ни на кого не держи зла!
— Хорошо, хорошо! Передайте привет Зинаиде Васильевне. Не поминайте лихом!
— Да что ты, Христос с тобой! — облегченно вздохнул Александр Борисович и как-то распрямился, расправил плечи и тем приковал к себе взгляд удивленного переменой Виктора. — А что касается этой пропаганды… листков сектантских… знай: Христос один, на земле не будет другого Мессии. Все — самозванцы. Христос явится во второе Свое пришествие в неописуемой славе, а не так, как сегодняшние лжехристы. И что бы они про себя ни говорили — не верь!
— Я верю только себе!
— Не всегда нужно верить себе, — укоризненно сказал Александр Борисович. — Давай договоримся так: я посоветуюсь кое с кем, а ты через три дня ко мне придешь. Ничего не предпринимай эти три дня, хорошо?
— Вы все с ума сошли! Все! — Виктор скривил губы и выбежал за дверь.
Александр Борисович прислонился к стене, закрыл глаза.
— Господи! Все мы слепцы слепцов ведем! Не дай погибнуть крестнику моему Виктору! Направь его по правильному пути, не дай погибнуть! Не допусти искушений сверх сил!
В замке повернулся ключ, вошла Зинаида Васильевна.
— Саша, что случилось? Почему ты здесь стоишь? Плачешь?
— Витя был, Колин сын. Невеста у него в секту попала, сам он как потерянный.
— Ой, веришь: душа о нем все ноет и ноет. Нельзя так: парня бросили.
— Сегодня позвоню отцу Вадиму — что скажет…
— Позвони, Саша. Мы со своими болезнями всех забыли, так нельзя!
— Только бы он глупостей не натворил!
II
Виктора душила злоба.
Он был зол на всех. Никто, никто не хотел ему помочь! Предал даже Александр Борисович, его юношеский идеал благородного, умного и справедливого героя. По злобе Виктор обрушил на дядю Сашу миллион обвинений, как на заклятого врага. Кто-то подзуживал Виктора, сам бы он так не распалился! Ах вон что! Это же он с чужим голосом в себе разговаривает, образ врага вместе с ним создает!
— Заткнись, сволочь! — выругался он вслух.
На него оглянулись, а один мужик у виска покрутил. Оно и понятно: идет парень и сам с собою разговаривает.
«Ну что ж ты замолчал, гад? Что мне дальше делать? Дрянь всякую ты горазд предлагать, но что делать? Скажи, что делать? Что же ты молчишь? — спросил про себя Виктор и даже остановился, чтобы ответ поймать, не пропустить, не прослушать. — Говори, гад, не то я тебя уничтожу».
«В институт иди», — огрызнулся чужой.
«Что?» — переспросил Виктор, испугавшись, что неправильно понял. Ответа не было, но он действительно направился в институт. В самом деле, надо же наконец с руководителем диплома объясниться, а то передумают на кафедре оставлять. «Ну передумают — и передумают, — тут же решил Виктор, — напрашиваться не буду…»
Он поднялся на второй этаж и невольно оглянулся на доску объявлений. Там по-прежнему висело красочное объявление с названием «Искусственный интеллект». И манило к себе чем-то экзотическим, как ананас на базарном прилавке рядом с соленой капустой…
Виктор несколько раз прочел объявление, не в состоянии понять, к кому оно относится. Какой-то семинар интенсивного обучения с практическими занятиями. «Возможности человеческого интеллекта в свете последних достижений научного прогресса». Занятия каждую среду.
— Эй, Гамаюнов! — услышал он сзади. — Опоздал ты. Там все набраны. Группа пятнадцать человек; я тоже хотел, да тесты не прошел, — поделился неудачей парень из параллельной группы.
«А я пойду! — подумал вдруг Виктор. — Эй ты, гад! Пойти, что ли?»
Гад молчал: знал, наверно, что колесо судьбы уже повернулось.
Подошел к означенной аудитории Виктор вовремя: только-только собирались отобранные слушатели. Ждали маэстро.
Наконец он появился — немного нервный, взвинченный; объяснил благодарным своим единомышленникам, что долго не мог поймать машину, чтобы доехать до института. Его собственная сломалась. Сразу несколько студентов вызвались помочь с ремонтом. Маэстро окинул добровольцев одобрительным взглядом, задержавшись на каждом — как бы внутренне фотографируя, — и великодушно отказался от помощи. Он заметил сидящего в аудитории Виктора и уже несколько раз взглядывал на него в упор, но минут пять ушло на разговоры о его сломанной машине, и развязка отодвигалась. Виктор за эти пять минут понял, что все здесь непросто. Маэстро бьет в самое яблочко: у него нет ни одного непродуманного слова или жеста.
— У нас новенький? — спросил вдруг он. — Как вас зовут?
— Виктор.
— Виктор? О! Победитель! — значительно сказал маэстро. — А что же вас привело ко мне, Виктор?
— Сам не знаю. Любопытство.
— Я уже набрал группу. Мы занимаемся месяц, так что — сами понимаете… — мягко сказал маэстро, помолчав.
— А почему объявление висит? Я пойду сниму его, — встал из-за стола Виктор. — Извините за беспокойство.
— Ничего, вам простительно. Вы — победитель… Вы — победитель! — значительно повторил маэстро. — Не забывайте, что Виктор — победитель.
— Очень ценное напоминание, спасибо, — пятился к двери Виктор. — Все-таки извините.
— Подождите! — властно остановил маэстро. — Я не разрешаю вам снимать объявление. Вы должны подождать, пока закончится моя лекция. Я с вами поговорю. Мы ближе узнаем друг друга. А теперь идите. На лекции сейчас вы присутствовать не можете. Вы должны ждать, — ровным, усыпляющим, но властным голосом проговорил маэстро. — Вы должны ждать.
— Хорошо, — согласился Виктор и закрыл за собой дверь.
Он почувствовал, что хочет заснуть и забыться, отдаться чьей-либо воле, чтобы она провела его сквозь взбунтовавшееся житейское море. Те два часа, которые он провел в коридоре около аудитории маэстро, были, кажется, самыми спокойными и приятными за всю его жизнь. Такого покоя, ясности, уверенности в себе, а главное — ощущения важности происходящего никогда не было в душе Виктора.
Наконец дверь аудитории открылась, слушатели семинара один за другим — чинно, с достоинством — вышли в коридор. Последний из них попросил Виктора зайти к маэстро. Виктор вошел, несколько копируя походку слушателей.
— Проходите, не стесняйтесь, — сказал маэстро. — Садитесь. — Он указал на стул напротив себя. — Итак, что случилось?
— Необъяснимое…
— Вы попали точно по адресу, — широко улыбнулся маэстро. — Вам повезло. Я занимаюсь аномальными явлениями в жизни человека. Вы понимаете меня?
— Нет, — замотал головой Виктор. — Я не понимаю.
— Вы не понимаете слово «аномальный»? Это значит «отклоняющийся от нормы, неправильный, необычный». Расскажите мне, что такого необычного случилось у вас, — вкрадчиво попросил маэстро. — Доверьтесь мне. Я заведующий лабораторией искусственного интеллекта в Институте мозга. Кротов Феликс… Родионович. Как ваша фамилия?
