Вкус убийства - Малышева Анна Витальевна (книги бесплатно .TXT) 📗
К десяти часам женщина ушла на работу. Она подтвердила, что у сына есть знакомый, который может поставить на железную дверь новые, вполне надежные замки.
– Но только ты не торопись лезть в это пекло, – предупредила ее Анна Сергеевна. – Поживи у нас. С тобой ничего плохого не случится.
И Таня, сама себе удивляясь, осталась. Почти вес! день она проспала. Вечером они приготовили ужин и втроем его съели. Третьей была Сонька. Виталий рази два звонил и неизменно спрашивал, как там Таня. Поговорил он с ней только в третий раз, уже ближе к ночи. Хотел узнать адрес родителей Славки. Таня пыталась выяснить, зачем ему этот адрес, но Виталий сказал, что у него совершенно нет времени.
Сама Таня не звонила никому. Она впервые ощутила, как это хорошо – хоть на время выключиться из своей настоящей жизни. Пожить в чужом доме, где она не собиралась задерживаться. Посмотреть телевизор вместе с почти незнакомой женщиной, которая тем не менее все про нее знала. Не бояться, что в замках зазвенят ключи и на пороге появится убийца. Теперь Таня и сама удивлялась – как она могла жить в квартире, куда убийца входил легко, словно в собственный дом? И как ей удалось не встретиться с ним? В последнее время Таня часто видела один и тот же сон. Ей снилось, что она лежит в постели и слышит, как кто-то открывает дверь.
В квартире темно, но она видит – этот кто-то вошел в комнату. Да, к ней вошел убийца. Таня пытается сжаться в комочек, стать маленькой, превратиться в невидимку… И какое-то время убийца ее не замечает. Тане кажется, что теперь она спасена, он уйдет, не тронет ее.., и вдруг чувствует на себе его взгляд, В эту ночь никаких снов ей не снилось. Ее покой охранял бультерьер. В соседней комнате мирно дышала во сне Анна Сергеевна. А Виталий дома не ночевал.
Глава 20
Геннадий всегда любил хорошо одеться. Наверное, эта черта перешла к нему от матери. Своего отца он совершенно не помнил. Да и как запомнить человека, которого последний раз видел в трехлетнем возрасте? У Натальи не было семейного альбома, но кое-какие фотографии сохранились. Геннадий нашел их совсем недавно, они лежали в серванте, в порванном розовом конверте. Он достал снимки, в основном черно-белые, любительские. Разложил их на столе и сразу догадался, где изображен его отец. Таких снимков осталось всего три. Первый – отец в военной форме. Фотография прислана из армии, на обороте неровным, мелким почерком написано: «Я за тобой смотрю». Юмор был настолько плоский, что Геннадий даже не улыбнулся. Другая фотография изображала свадьбу родителей. Наталья, с очень заметным животиком, в длинной фате, с букетом гладиолусов, то ли белых, то ли розовых. И его отец, Рауль, в сером костюме, улыбающийся и, судя по всему, пьяный. Третий снимок был совсем плохого качества. Он изображал какое-то застолье. Матери на этом снимке Геннадий не нашел, зато отца узнал сразу. Тот сидел, глядя прямо в камеру, и держал на вилке огурец. Глаза у него были пустые. Геннадий знал, что отец до сих пор живет в Москве. Когда он пришел с зоны, у него появилась другая женщина.
Кажется, он так и не женился на ней. Кажется, у них есть дети. Мать никогда не рассказывала об отце сколько-нибудь подробно. Все это Геннадий узнал из ее случайных обмолвок.
Но нынче утром он фотографии не рассматривал.
Порылся в шкафу, надел голубой свитер с желтыми полосками. Эта вещь ему очень нравилась. Когда он впервые увидел того подонка, на нем был именно этот свитер. Геннадий тогда еще подумал: «Ничего, красавчик, ты не долго будешь его носить». Он подобрал к свитеру брюки из голубоватого твида. Брюки принадлежали другому недоумку, который корчил из себя фотографа. Когда получил камнем по черепу, был, по счастью, одет в другие штаны. По крайней мере, не пропала хорошая вещь. Кровь очень трудно отмыть, пришлось бы отдавать брюки в химчистку.
Парень знал, что не стоило брать эти тряпки.
Мать упрекала его справедливо. Как раз на тряпках люди и попадаются. Но удержаться он не мог. Сама мысль, что именно в этом барахле ходили любовники матери, не давала ему покоя. Мать с ужасом смотрела на него, когда он наряжался в одежду убитых.
– Узнаешь? – спрашивал он. – Тебе хорошо с ними было?
– Сними это, я выброшу, – просила она.
– Значит, узнаешь? Ладно, я же ничего не говорю. Тебе надо с кем-то трахаться.
И она не могла ему ответить. Он видел, как ее глаза наполняются слезами и она сразу отворачивается. Знает, что слезы он ненавидит. Терпеть не может! Раньше надо было плакать!
Геннадий торопился. Он не рассчитывал, что Саша достанет денег именно сегодня. Говорил, что не раньше двадцать девятого. Мудак! Надо было заехать к приятелю, сказать, чтобы тот готовил машину. Геннадий надеялся на мать. Та не допустит, чтобы Саша отправился к нотариусу слишком рано. Она понимает, что сыну нужно время, чтобы приготовиться.
Он причесывался перед старым мутным зеркалом, когда в дверь позвонили. Геннадий замер. Он никого не ждал. Подойдя к двери и заглянув в глазок, ухмыльнулся и открыл.
– Тетя Наташа дома? – Люда не знала, куда деть глаза. Она переминалась с ноги на ногу.
Геннадий сразу обратил внимание, что дверь их квартиры прикрыта. Значит, Люда не торопилась обратно.
– Дома, – сказал он и открыл дверь пошире. – Заходи.
Люда переступила порог. Геннадий дал ей сделать несколько шагов в глубь коридора, и только после этого тщательно запер за нею дверь. Девочка испуганно обернулась:
– Ты один?
– Ты же знаешь, что я один. – Геннадий не смотрел на нее.
Он вернулся к зеркалу и несколькими взмахами расчески закончил укладывать челку набок. Теперь он был совершенно доволен своей внешностью.
– Я.., не знала. – У девочки дрогнул голос. – Тетя Наташа ушла? Я тоже пойду.
– Куда ты торопишься? Ты что, боишься меня?
Она помотала головой. Геннадий знал, что она его боится, но ни за что не признается. Откуда в этой шмакодявке столько упрямства? Хочет казаться взрослой, соплячка. Насмотрелась сериалов. Пряди ее густых, до странности густых волос упали сперва на одно плечо, потом на другое. Грудь почти не выделялась под свитером. Она была до того неразвита, что никто бы и не подумал, что в этом детском теле может зародиться другая жизнь. Геннадий тоже не думал об этом. Когда они сошлись, парень считал, что девчонка врет, говоря, что у нее уже были менструации. Хочет казаться взрослой. Но оказалось, что она его не обманывала.
– Ты почему не в школе? – спросил он.
Геннадий сразу отметил взглядом яркий рюкзачок, висевший на левом плече. Люда наигранно-небрежно пожала плечами:
– Да я как раз иду в школу. Я только хотела узнать… Тетя Наташа лучше себя чувствует?
– А что ей сделается?
Он больше не мог выносить этого натянутого тона.
Подошел к девочке и взял ее за плечи. Какие они хрупкие! Одни косточки! Ее веснушчатое лицо запрокинулось назад, он увидел прозрачные серые глаза, полные страха. Страха и еще чего-то… Того, что когда-то лишило его рассудка. Она как будто вызывала его, дразнила, что-то обещала. И все это было так по-детски…
– Вчера ей было плохо, – прошептала Люда. – Отпусти меня. Ты меня обманул. Я бы не зашла…
– А ты разве не знала, что твоя тетя Наташа живет у любовника?
Девочка замотала головой:
– Нет-нет! Я пойду, меня Катя ждет.
– Где ждет?
– У подъезда. Пусти меня!
Он больше ее не слушал. Тряхнул за плечи, да так, что рюкзачок съехал по ее тонкой руке и упал на пол. Девочка почти ничего не весила. Геннадий поднял ее на руки и перенес в комнату, бросил на диван. Люда вскочила на четвереньки:
– Нет, не надо!
– А раньше ты была согласна! – Геннадий успел расстегнуть и спустить брюки и теперь принялся за ее джинсы. Замок заедал. Вечно она одета во всякую дрянь… – Я куплю тебе все, что захочешь. Ну, что ты ломаешься? Раньше надо было строить из себя целку. Ну, давай!
– Нет! – Она слабо замахнулась и ударила его по лицу. Он даже засмеялся, почувствовав прикосновение ее ледяных пальцев. Девочка была совершенно беспомощна. – Генка, пусти, я больше этого не хочу!
