Полуночный лихач - Арсеньева Елена (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Уехав из Москвы, Инна прихватила с собой необходимые бланки, на которых и продолжала слать в Швейцарию отписки. Для надежности она несколько раз звонила господам «Майер, Сименс и Компания», успокаивая их в том смысле, что дело движется, следы наследника уж замаячили во времени и пространстве. А в это время воплощался в жизнь сложный стратегический план, в конечном счете направленный на получение наследства некоего Никиты Михайловича Бармина, эмигрировавшего из России в 1920 году.
Нина тихо всплеснула руками:
– Дед! Это что, тот самый твой дядя-белогвардеец, про которого ты говорил?!
– Да, – хмыкнул Константин Сергеевич. – Прожить жизнь и на склоне лет узнать, что ты наследник полутора миллионов долларов, – это я вам скажу…
Родион Петрович вскочил:
– Откуда вы знаете?
– Да уж не от Инны, сами понимаете, – усмехнулся Бармин. – И не от Инюрколлегии. Швейцарцы совершенно случайно нашли меня через Международное общество славистов, в котором я имею честь состоять. И несколько дней назад я получил от них ошеломляющее известие. Правда, под давлением событий местного значения забыл начисто и об их письме, и о необходимости ехать в Швейцарию, вступать в эти самые права наследства, и даже о полутора миллионах.
– Гос-по-ди… – выдохнула Нина, хватая за руку Сибирцева, у которого вдруг сделался такой несчастный вид, что Дебрский непременно пожалел бы его – если бы у него сейчас были силы думать о ком-то кроме себя.
«Ты мне все равно должен семьсот пятьдесят тысяч долларов, так что еще сорок в ту или другую сторону роли не играют…»
Лукавый голос Инны прозвучал в ушах настолько отчетливо, что Антон невольно повернул голову.
Инна трижды намекала ему, а он не мог понять, не мог вспомнить… Не помнит и сейчас. Но вот этой надписи на «чистом листе» поверил сразу. Потому что за нею вставал ответ на самый трудный вопрос: зачем он хотел убить Нину.
– Ну, я полагаю, теперь мы знаем ответы на многие вопросы, – словно повторяя его мысли, произнес Родион Петрович. – Например, зачем Дебрскому понадобился брак с Ниной. И почему страстно любящая его Инна на время отошла в сторону, позволила ему спать с другой женщиной. Она хорошо знала свою подругу и понимала, что та непременно привяжется к маленькой Рите. Думаю, без ее горячего участия не обошлось и удочерение Лапки. Теперь даже при самом плохом раскладе, к примеру, если бы Нина захотела разойтись с Антоном, Лапка оставалась бы ее дочерью и имела права на ее имущество. Мне трудно судить, почему не Константин Сергеевич должен был пасть первой жертвой, а Нина, его прямая наследница. Думаю, в завещании имелись какие-то особые условия.
– Имелись. То есть имеются, – кивнул Бармин. – Я мог завещать деньги кому угодно, однако вступить в права наследования должен сам. В противном случае вся сумма уходит благотворительным фондам.
– Ну, все ясно! – хлопнул в ладоши Родион Петрович. – Нина погибает, вашим прямым наследником остается Антон, как ее супруг, а после него – Лапка, которая теперь официально считается дочерью Нины. Факт удочерения, вдобавок под фамилией Нины, – очень толстый слой соломы, который подстелили Кошка и ее любовник, в перспективе – законный супруг. Если Антон по каким-то причинам выбывает из игры, например, открылась подделка свидетельства о смерти, Лапка все равно остается дочерью и наследницей Нины. Ведь даже сейчас, когда открылась правда про ваш брак с Антоном Дебрским, вы не собираетесь отрекаться от девочки, верно, Нина?
– Ни за что, – быстро ответила та. – Никогда! Она моя дочь. Тем более теперь, когда погибла ее мать…
И вдруг метнулась к Дебрскому, схватила его за локоть:
– Антон! Послушай! Я знаю, я всегда знала, что ты меня не любил. Я тебя, наверное, тоже, ты уж извини… Но я очень люблю Лапку. Давай договоримся! Я не стану затевать дела, вы с Инной можете делать что хотите. Теперь ты совершенно свободен и можешь жениться на ней. Только дай мне слово, что вы не будете больше добиваться моей смерти. А главное – что Лапка останется со мной. Да нет, ты погоди, ты не говори нет! Я же это не просто так, не даром предлагаю, мы вам заплатим, когда у нас будут деньги, правда, дед? Правда же? – Она умоляюще уставилась на Бармина.
– Ну, вообще-то мы делим шкуру неубитого медведя, – растерянно проронил Константин Сергеевич. – А впрочем, конечно, заплатим!
Дебрский ошеломленно переводил глаза с Нины на старика. Лица он видел и видел, как шевелятся их губы, однако слова доходили как сквозь вату.
«Что они говорят? О чем это они?»
– Секундочку! – воскликнул Родион Петрович. – Секундочку! Мне кажется, вы спешите распорядиться этой суммой, не посоветовавшись со всеми сторонами.
– То есть? – вскинул брови Бармин. – А с кем нам советоваться? С «Майером, Сименсом и Компанией»? Но при чем тут они?
– Не знаю, – пожал плечами Родион Петрович. – По-моему, ни при чем. Я вовсе не их имел в виду.
– А кого?
– Себя, разумеется, – сверкнул «адвокат» такой широченной улыбкой, что Дебрский увидел: только передние зубы у него – фарфоровые, а задние и клыки – железные. – Себя!
Повисло изумленное молчание, и вдруг Сибирцев тихонько засмеялся. Родион Петрович метнул на него волчий взгляд, однако врач продолжал покатываться со смеху.
– Ну наконец-то! – с трудом выговорил он. – Ну слава богу! Вот теперь и правда все стало на свои места!
– Ты о чем? – опасно прищурился Родион Петрович.
– Да о вас же! – утер выступившие на глазах слезы Сибирцев. – Я-то никак не мог понять, ну откуда такой всеподавляющий альтруизм вдруг прорезался у Родика Печерского? Просто-таки сердце у вас рвалось от скорби по Ритуле, от жалости к Нине и сочувствия ко мне, идиоту! Я уж, грешным делом, и впрямь поверил, что правду говорят про живущих «с понятием», якобы они создали альтернативу нашему государству всеобщей демократической несправедливости. А оказывается, и у вас под всякой надстройкой имеет место быть твердый базис. Меня вы тоже каким-то образом собирались к этому делу пришить, не так ли? Помните, говорили, что имеете на меня какие-то виды? Ну, теперь все ясно! Чур, на всех, так, Родион Петрович?
– Моя доля – половина, – ощерился в улыбке Родик. – Ты прав, Николай, я живу по понятиям, потому уйдете вы отсюда живые и здоровые. А такое счастье, как жизнь, оно дорого стоит. Вот вы мне за нее и заплатите. И давайте без глупостей. Городишко наш маленький, а я в нем – не последний авторитет. Тут уж такой бумеранг начнется, что не то что синяки и шишки – кровавые раны считать устанете! Так что давайте лучше поладим полюбовно и разойдемся до лучших времен.
– Н-да, – процедил сквозь зубы Константин Сергеевич. – Вышеназванная шкура неубитого медведя теперь напоминает шагреневую кожу, которая неудержимо уменьшается в размерах.
Сибирцев едко усмехнулся. Нина жалобно хлопнула ресницами.
– Ну, я думаю, вопрос можно считать решенным? – со скукой в голосе произнес Родион Петрович и вскинул руки, поднимая воротник пальто. – Я пойду, пожалуй, а вы тут потолкуйте по-семейному, мирно…
Откровенная издевка в его голосе и стала той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Антона Дебрского.
Оцепенение, овладевшее им при известии о наследстве, исчезло так же внезапно, как и появилось.
Да, теперь совершенно понятно, почему он потерял голову, когда Рита заявила, что намерена забрать Лапку. Ведь дочь была страховкой на получение Нининых денег!
Боже, какие деньги… И часть их может принадлежать ему! Для этого даже не понадобится никого убивать, он просто получит баксы, Нина сама даст их ему – добровольно, с радостью!
Но… сколько? Сколько он получит, если половину намерен забрать этот поганый тип с волчьим оскалом? И еще не факт, что он остановится на той сумме, которую заявил сейчас, ведь аппетит приходит во время еды! Сегодня это половина, завтра он запросит три четверти… И сколько тогда получит Дебрский? Не может же он запросить много, что-то все-таки должно остаться у Бармина и Нины для его дочери!
