Мафиози и его одержимость 2 (ЛП) - Джеймс Лайла (книги .txt, .fb2) 📗
- Что? - на его лице отразилось замешательство.
- Почему я не могу стать Королем сегодня? Сейчас?
Я могу перерезать ему горло прямо здесь, прямо сейчас, и занять его место на троне. Править его империей. Править всем.
Но это было бы слишком просто, не так ли?
Нет. Мне хотелось посмотреть, как он рассыпется.
Валентин хмуро посмотрел на меня, прежде чем перевести кислое выражение лица на свой пустой стакан.
Время пришло. День, блядь, икс.
Его глаза наполнились слезами, и он кашлянул, один раз.
Тик… так…
Мне пришлось выбирать.
Это был мой выбор.
В этот момент, прямо сейчас...прямо здесь…
Это был мой чертов выбор.
Тик…так.
Я повернулся к нему спиной, лицом к Алессио. Его рана все еще кровоточила, совсем как будто из глаз текли слезы.
Как раз вовремя, Валентин выдохнул. Он вдохнул, а затем попытался выдохнуть. Его рука сжала мое плечо для поддержки, но тело отказывало ему.
Время тянулось так чертовски медленно. Мое сердце бешено колотилось. Мою грудь сдавило, а легкие, казалось, не работали...
Тик ...так.
С его губ сорвался болезненный хрип, и он, казалось, задохнулся при следующем вдохе. Я не двигался.
Холодный. Расчетливый. Порочный.
Это был я.
Виктор Иваншов.
- Я же говорил тебе, Валентин. Ты должен бояться меня, - невозмутимо произнес я.
Последовал еще один приступ кашля. Еще один болезненный звук. Снова удушье. Некому было бежать ему на помощь.
Я услышал позади себя глухой стук, словно тяжелый груз упал на пол. Только тогда я обернулся. Валентин лежал на заднице, на земле, навалившись на стол.
Его губы приоткрылись, он попытался закричать, но смог только застонать в агонии, прежде чем выпустить еще один приступ кашля.
Я цокнул.
Он почесал горло и постучал кулаком по груди, словно умоляя легкие работать.
Я снова цокнул.
- Все в порядке. Яда недостаточно, чтобы ты умер, - протянул я.
Валентин попытался зашипеть на меня, но я только издал тихий мрачный смешок. Он задыхался с каждым отчаянным вдохом.
- Я должен уточнить. Яда недостаточно, чтобы убить тебя сейчас. У тебя всего шестьдесят минут, Солоник.
Он попытался подползти ко мне, попытался закричать. Вдох, сдавленный выдох. Он продолжал бить себя кулаком в грудь, хрипя.
- Он будет медленно, очень медленно пожирать твои внутренности. Это будет чертовски больно. О, и ты также потеряешь сознание.
Я замолчал, посмотрев на часы.
Тик..так…
- Сейчас, - сказал я, ухмыляясь.
Как только я произнес это слово, Валентин рухнул вперед, его тело напряглось, что-то сродни припадку, прежде чем его мышцы расслабились и глаза закрылись. Его тело обмякло.
Тик…так…
- Ты недооценил меня, Солоник, - повторил я в тишине комнаты. Все они недооценили.
Глава 26
Виктор
Кровь.
Цвет крови был красным. Как и гнев. Запятнанный и обесцвеченный—месть—кое-что еще, что тоже было беспорядочно измазано красным.
Они все истекали одним цветом. Они обладали силой уничтожить жизнь или воскресить душу.
Смерть и жизнь.
Бьющееся сердце или истекающий кровью труп.
Меня - Виктора Иваншова, недооценивали снова и снова.
Солоник и мой брат, мой Король. Они ожидали, что я буду играть по их правилам, в то время как они превратили меня в марионетку в своих играх разума.
Он пришел в себя, а потом замер. Его дыхание было затруднено, и я видел, как его грудь поднимается и опускается, когда он пытался вдохнуть и выдохнуть. Его крики были заглушены тряпкой, засунутой ему в рот.
Он вертел головой направо и налево, ища спасения, своей свободы. Но ее не было. В конце концов я поймал Валентина Солоника, точно так же, как он любил сажать нас всех в клетку. Он любил играть в игры—игры разума, опасные кровавые игры. Валентин всегда считал, что он на вершине, всегда побеждал. Какое-то время он был таким, как бы мне не хотелось это признавать. У Валентина были годы, чтобы спланировать эту маленькую уловку; он намного опередил нас с Алессио. Но мы догнали его очень легко, очень просто.
Валентин стал самоуверенным. Это была его первая ошибка. Он недооценил всех окружающих—вторая ошибка. Он доверял не тем людям—третья ошибка. Он пытался разделить семью, мою семью—это была роковая ошибка. Последний удар по его собственным поганым играм.
