Дамочка с фантазией - Арсеньева Елена (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Никого не видел и не знаю.
– Где вы познакомились с Карташовым?
– В тренажерном зале на стадионе «Динамо». Мы занимаемся у одного тренера, у Кости Меркулова, иногда вместе с Романом уходили домой. Иногда заходили в бар. Разговаривали.
– О чем?
– Роман расспрашивал, как я живу, как идут мои дела. Я немного говорил о своей жизни. Так, трепались.
– Когда состоялся разговор об агентстве?
– Это было примерно в мае прошлого года. Мы, как всегда, шли с тренажеров, Роман спросил, как жизнь. Я ответил, что хорошо, но скучно. Сказал, что мне все надоело, что я устал и хочу отдохнуть. Он стал рассказывать, как в прошлом году ездил в Марокко, классно отдохнул. Спросил, не хочу ли я туда поехать. Я говорю, что был в Марокко, был на Кипре, на Филиппинах, ездил по Европе. Но меня это уже не интересует. Потом он спросил, было ли хоть какое-то приятное ощущение, которое хочется вспомнить из этих поездок. Я подумал и ответил, что самое лучшее, это когда на базарной площади в Марракеше я подошел к укротителю змей. Он сказал мне на ломаном английском языке, что у его кобры вырваны ядовитые зубы и я могу ее потрогать. Мне обычно все по фигу, но змею я еще никогда не трогал, было противно. Но он меня подначил, типа слабо, я решил, ну, возьму и поглажу. Только протянул руку, как сзади налетел полицейский и оттолкнул меня так, что я упал с ящика, на котором сидел, прямо на землю. Я вскочил и начал орать на этого полицейского. А он ни бельмеса не понимал ни по-английски, ни по-русски. Пока мы с ним общались, дядька со змеей скрылся, будто его и не было. Тут прибежал наш гид, глаза на лбу, и полицейский ему рассказал, что исламисты нарочно провоцируют белых туристов трогать змей, говорят, будто у них зубы ядовитые вырваны, а это совсем не так, и такие случаи уже были в Марракеше, когда людей кусали гады, а арабы со своими змеями исчезали бесследно после этого. Ну, я такой кайф словил от этой истории! И рассказал о ней Роману. Сказал, что люблю риск, люблю острые ощущения. Он засмеялся и говорит: не только на площади в Марракеше, но и здесь тоже есть возможность испытать острые ощущения, да еще какие! Я спросил: на площади Горького, что ли, под маршрутку броситься? Или с Окского моста прыгнуть, не привязавшись за ногу? Он заявил, что есть другие способы, что знает ребят, которые умеют такие ощущения себе устраивать с помощью белого порошочка. Я сказал, что я не совсем дурак, чтобы подсесть на иглу и загубить свое здоровье. Он говорит: ну и правильно, я тоже держусь от этой дури подальше. На этом разговор закончился, и мы расстались.
– Заходила ли речь об агентстве?
– В тот раз мы о нем не говорили, но я потом понял, что Роман к такой беседе приготовился. Видимо, я ему показался подходящим человеком.
– Когда же состоялся разговор об агентстве?
– Уже после следующей тренировки. Мы опять пошли вместе по Покровке, и он сказал, что не понимает меня. Дескать, у меня отец богатый, да я и сам не без денег, так что мог бы найти себе сколько угодно интересных занятий. А если надоело быть приличным челом, так можно стать и неприличным. Главное, чтоб все было шито-крыто, чтоб никто ничего не узнал. Рассказал, что знает одного парня, который сделался наркокурьером – сам не кололся, а работал просто из любви к искусству. Знает, что это дикий риск: если попадется с грузом, то сядет, и сядет накрепко, но он уже без этого адреналина жить не может. Я сказал, что уж лучше и правда прыгать с Окского моста без страховки: и адреналин получаешь, и закон не нарушается. Он спросил: а если бы можно было и рисковые ощущения переживать, и знать, что не нарушаешь закон, как бы ты к этому отнесся? Я ответил, что не представляю себе такой ситуации. Он сказал, что может это устроить. Только надо будет заплатить. Я опять не понял, спросил: это адвоката хорошего надо оплатить, что ли? Чтобы отмазал, в случае чего? Тут Роман и начал рассказывать про агентство. Про то, какие услуги оно оказывает. Я сначала подумал, что это дурь, какая-то самодеятельность, но он предложил мне поговорить с директором агентства. Тогда, мол, мне сразу станет понятно, что это серьезная организация.
– И что вы ответили?
– Ну, мне все равно было не фига терять, к тому же я малость заинтересовался этим. Сказал, чтоб только никаких наркотиков там и близко не стояло. Роман поклялся, что это железно. И тогда я согласился с ним встретиться.
– С кем – с ним?
– С директором.
– Когда произошла ваша встреча?
– Да на другой же день.
– По чьей инициативе?
– Не по моей. Мне позвонил Роман и сообщил, что обовсем договорился и мне надо быть около кинотеатра «Спутник» в такое-то время, встреча состоится там.
– А вас не удивило, что Роман не привел вас в само агентство?
– Удивило. Но он сказал, что надо привыкать: там обстановка строгой секретности, и когда я узнаю подробности об услугах, которые они предоставляют, сам все пойму. Мне, честно, уже неохота было никуда тащиться, тем более ехать к «Спутнику», однако Роман меня просто достал своими уговорами. Я так понимаю, он с каждого клиента имел какой-то комиссионный процент, ну и старался. Короче, я пошел.
Валентину забрал из милиции муж. Все время, пока с нее снимали показания, он сидел в кабинете, боясь, что жене вдруг снова станет плохо. У Валентина Дмитриевича (Валентина и ее муж были тезки) всегда был при себе набор сердечных средств.
Когда оперативник, ведущий допрос (фамилия его была Комзаев, имя-отчество Леонид Леонидович), увидел, что Залесский достал из кармана какие-то таблетки и дает жене, он потребовал показать, что это за лекарство.
– Боитесь, чтобы я не угробил единственного свидетеля? – желчно спросил Валентин Дмитриевич. – Не бойтесь, я этого не сделаю. Мы пятнадцать лет женаты, но она мне еще не настолько надоела. Единственное, что я бы проделал с удовольствием, – это отшлепал бы ее как следует. Чтобы не совершала больше такой дури, не лезла бы в свидетели… Надо было бегом бежать с места преступления!
– Почему вы так говорите? – неприязненно спросил Комзаев.
– Да потому, что вы с ней так говорите! – окрысился Валентин Дмитриевич. – Думаете, почему у нее припадки начинаются? Мне за дверью все ваши дурацкие вопросы слышны. Интересная у вас версия вырисовывается! Как будто моя жена нарочно привела девчонку туда, где ее так ловко подстрелили! А ведь, между прочим, именно убитая сидела до конца приема, ждала мою жену, а не наоборот!
– С чего вы это взяли? – холодно спросил Комзаев.
– То есть? – с такой же интонацией произнес Залесский. – Вы разве не слышали, что рассказывала моя жена?
– Я слышал, что показывала Валентина Николаевна, – уточнил Комзаев, даже не соображая, какой лингвистический кошмар он только что породил. – Но это только ее показания. Ни опровергнуть, ни подтвердить эти слова, как вы понимаете, никто не может.
– Почему никто? Уборщица видела, как Люда там сидела, в вестибюле, меня ждала, – слабым голосом проронила Валентина.
– А почему ждала? Может быть, именно вы попросили ее подождать! – с видом прокурора Вышинского изрек Комзаев. – Чтобы потом…
Валентина откинулась на спинку стула. Она устала так, что готова была прямо сейчас лечь и заснуть. А впрочем, можно и не ложиться – поспать сидя. Только бы хоть на минуточку избавиться от товарища Комзаева. Нет, прав Валька – надо было бежать бегом с того кошмарного места. Ведь с первого взгляда было понятно, что Люде Головиной ничем не помочь, что она убита наповал. Ну да, именно это и лишило Валентину всякого соображения. Начала орать что есть мочи, звать на помощь. Вдобавок от потрясения у нее сердце схватило так, что не могла встать, пока ее не подняли добрые люди. Та молодая пара, парень с девчонкой, сначала даже подумали, что Валентина тоже ранена, так она кричала и задыхалась.
