Сезон охоты на блондинок - Робардс Карен (первая книга .txt) 📗

– Мистер Уэлч, ваши слова ничего не могут изме­нить. Ферма будет продана. Лошади тоже. А через трид­цать дней вы останетесь без работы. Дискуссия оконче­на. – Тон Алекс был холодным. Сохранять спокойствие в таких условиях нелегко, но она решила держать себя в руках.

– Лошади будут проданы, – горько повторил он, встал, сжал губы и сунул руки в карманы джинсов. От этого движения полы куртки разошлись, и Алекс замети­ла красно-серую фланелевую рубашку, надетую поверх белой футболки, которая подчеркивала бронзовый отте­нок его кожи. – Вы понимаете, что получите за них куда больше, если дождетесь летней Кинлендской ярмарки? Пусть хотя бы кобылы ожеребятся! Ведь это чистый клад – жеребята от Сторм Кэта.

– Я не собираюсь вступать с вами в спор, мистер Уэлч. У вас есть тридцать дней для ликвидации конюш­ни. – Алекс повернулась и пошла к двери. Продолжать разговор не имело смысла. Она сказала все, что должна была сказать. Остальное ее не касается.

– Ликвидации конюшни! Иисусе! – Он вышел из-за стола, в два шага догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе. Алекс была достаточно высокой, каблуки добавляли ей роста, но Уэлч все равно был намного вы­ше. Приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Его грудь и плечи были такими широкими, что Алекс ощущала себя тростинкой. А когда Уэлч схватил ее за руки, Алекс поняла, что его огромные ладони могли бы обхватить их дважды. Она ощущала силу этих пальцев даже сквозь жакет. Алекс казалось, что, нависая над ней всем своим телом, он пытается запугать ее.

Она начинала терять терпение. Алекс не любила, ко­гда мужчины ругались. Еще меньше она любила, когда мужчины распускали руки. Уэлч гневно уставился на нее и произнес, чеканя каждое слово:

– При ликвидации конюшни возникают две про­блемы. Первая – есть лошади, которых только что купил ваш отец. За одну он выложил два миллиона, за другую – девятьсот восемьдесят тысяч. Кроме того, есть две кобы­лы, жеребые от Сторм Кэта. Они тоже стоят немалых денег. Как и несколько других. Найти покупателей на такое количество племенных лошадей высшего класса в это время года нелегко: слишком мало желающих. А вот и вторая. Лошади, которых невозможно продать. Разве что на мыло, клей и еду для собак. Ваш отец держал их, платил за их кормежку и уход. Это скаковые лошади, ка­рьера которых окончена. Ваш отец любил и ценил их за то, что они сделали в прошлом. Мисс Хейвуд, этих лоша­дей придется отдать за бесценок. Вы этого хотите?

– Уберите руки, – сквозь зубы процедила Алекс, испепеляя ослушника взглядом. Слишком разгневан­ная, чтобы соблюдать осторожность, она попыталась ос­вободиться, но тщетно: Уэлч был намного сильнее. Од­нако чуть позже он сам отпустил ее руки и сделал шаг назад, все еще не сводя с Алекс гневного взгляда.

– Не пытайтесь повлиять на меня душещипательными исто­риями, мистер Уэлч. Это не поможет.

– Я вовсе не пытаюсь влиять на вас. – Его тон был спокойным, но решительным, в глазах горела злоба. Уэлч сунул руки в карманы джинсов, словно боялся снова дать им волю. – Я пытаюсь заставить вас понять, что вы просите меня сделать невозможную, идиотскую и негу­манную вещь. Я не могу продать этих лошадей. Ни за тридцать дней. Ни за год. Они не являются товаром. Не могу и не буду.

– Мистер Уэлч, если вы не можете продать моих ло­шадей, то мне придется сделать это самой. Вам лучше меня известно, что существуют разные пути. Мои поверенные уже выяснили, что можно продать большое количество лошадей на аукционе.

– На аукционе! Вы – холодная, бесчувственная… – Уэлч осекся, но окончание фразы читалось в его горя­щих глазах.

Все, с нее хватит! Алекс выпрямилась во весь рост и выдержала его яростный взгляд.

– Вы уволены, мистер Уэлч. С этой минуты. Ника­ких тридцати дней.

На короткое благословенное мгновение она снова стала сама собой.

Ее догнал язвительный голос Уэлча:

– Здесь, в Уистлдауне и Черчилле, двадцать две ло­шади. Всех нужно накормить в пять часов. Сеном и овсом. Плюс Тореадор, которому колют антибиотики. У Филсогуда [7] треснуло копыто, которое нужно смазать. У Мамас Боя [8] снова началось кровотечение, и его необ­ходимо показать ветеринару. Плюс многое другое. Мисс Хейвуд, вы сами займетесь этим? Или думаете, что здесь найдется другой человек, который знает, как это делать? Ну, что?

Алекс остановилась и поджала губы. Более неснос­ного человека она не встречала. Уэлч ей не нравился, она не хотела иметь с ним дела и испытывала удовольствие от мысли, что больше никогда его не увидит. Но он был прав; досада не мешала ей понимать это.

Алекс заскрежетала зубами и повернулась к нему.

– Ладно, мистер Уэлч. Беру свои слова назад. У вас есть тридцать дней. Но и только. За эти тридцать дней вы должны избавиться от лошадей, живущих на ферме Уистлдаун. Вам ясно?

Она не сводила с Уэлча долгого и, как ей хотелось надеяться, властного взгляда.

Его губы сжались; казалось, Уэлч собирался продол­жить спор. Но он только коротко кивнул. «Победа», – по­думала Алекс, не обращая внимания на его сжатые кула­ки и напряженную позу. Она надменно повернулась и вышла из кабинета, чувствуя, что Уэлч идет за ней.

Глава 6

– Сука! – гневно пробормотал себе под нос Джо, остановившись у дверей сарая и глядя вслед удалявшей­ся Александре Хейвуд. Его руки были сжаты в кулаки, кровь стучала в висках. Тридцать дней на то, чтобы изба­виться от двадцати двух лошадей! Но выбора у него не было. Как бы ненавистна ни была Джо эта мысль, эта мымра была здесь хозяйкой и имела право отдать любой приказ.

В конце концов, это ее лошади.

– Сука! – повторил он, на сей раз громче.

– Старик, она красивая женщина. – Томми подо­шел сзади и хлопнул его по плечу. Он восхищенно смот­рел вслед покачивавшимся, обтянутым гладкой кожей бедрам Александры Хейвуд, шедшей к машине. Ее ухо­женные светлые волосы сверкали на фоне хмурого не­ба. – Я бы не возражал, если бы она была моим боссом. Если тебе повезет, она будет гоняться за тобой вокруг письменного стола. Конечно, если ты не захочешь усту­пить ее мне.

Джо пропустил его слова мимо ушей. Он шагнул вперед, с грохотом захлопнул дверь и запер ее. Жаль, что от приказа этой особы нельзя избавиться так же легко, как от лицезрения ее надменной особы. Уэлч обернулся и хмуро осмотрел свой сарай. Он лишился не только большей части дохода, но и всех надежд, которые питал последние восемь лет. Поверить в это было невозможно.

Его усилия создать знаменитую на весь мир конюш­ню скаковых лошадей пошли прахом. И последний удар должен был нанести он сам, продав всех уистлдаунских лошадей. За тридцать дней! «Счастливого вам Рождест­ва, мисс Хейвуд», – мрачно подумал он.

Легче было бы вскрыть себе вены.

– Дьявольщина, Джо, ты выглядишь так, словно со­бака помочилась тебе на ногу. Что случилось?

Джо сделал глубокий вдох, надеясь успокоиться. Слепой гнев мог довести человека только до сердечного приступа. Они с Томми договорятся – недаром они дру­зья с детского сада мисс Морин, так что переживать не из-за чего. Хранить тайну не имеет смысла: новость о происшедшем скоро облетит весь Симпсонвилл. А весь мир узнает об этом, как только он начнет подыскивать потенциальных покупателей для своих – ее – лошадей. Таков их город. И таков его бизнес. Все знают обо всех все, и бороться с этим бессмысленно.

– Она меня уволила. Сказала, что продает ферму. Ве­лела мне продать лошадей. В течение тридцати дней. – Его голос звучал ровно, но все внутри начинало болеть. Сулейман, Тореадор, Силвер Уандер – господи, как он любил Силвер Уандер! Одна из двух кобыл, жеребых от Сторм Кэта, она стоила около полумиллиона долларов. Он бы никогда не смог позволить себе купить ее.

Томми вытаращил глаза.

– Ты морочишь мне голову, да?