Не трепите богу нервы! - Перфилова Наталья (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Размышляя таким образом, я добралась до Марининого подъезда. К моему великому огорчению подругу дома я не застала. Безрезультатно позвонив раз десять в дверь, я для верности пару раз стукнула по ней коленом (пнуть белоснежную Маринину дверь грязной обувью рука, вернее нога, не поднимется) я вынуждена была вернуться на улицу. Вездесущие старушки на лавочке у подъезда проинформировали меня, что подруга еще вчера, видимо сразу после разговора со мной, с двумя чемоданами отбыла в неизвестном направлении. «Между прочим — ядовито поджала губки баба Клава, Маринина соседка сверху — с новым хахелем. И главное, не стыдно шалаве, одного дня до приезда мужа не дотерпела. Такая шелковая последнее время была, а тут нате вам — поскакала, задравши хвост, аки драная коза.»
«Мужик-то ейный нынче приехал, так бегал-бегал тут сердешный, выспрашивал: кудай-то его пришмондовка улетучилась — с удовольствием добавила шаровидная баба Нюра из соседнего подъезда — так мы ему все, как есть, обсказали. Он, веришь ли, нас обматерил и тоже поскакал отседа…»
За что не любили старушки Марину, понять не составляет труда, а вот насчет Олега — вопрос трудный. Мужик он во всех отношениях положительный, пьет в меру, не курит, денег много зарабатывает, особенно по меркам околоподъездного общества.
У Мариши на этот счет сугубо свое мнение. Она убеждена, что чувство ненависти в старухах зреет из чувства зависти. «Ты думаешь, Ян, они такие уж старые, эти тетки на скамейке? Вовсе нет. Такими их сделал не года, а алкоголик-муж, лень, безденежье, нежелание следить за собой. Жизнь свою они сами безвременно превратили в дерьмо. Некоторые из них еще даже и не на пенсии, ей богу. У половины сплетниц дочки замужем за такими же алкашами, как папаша, у других и вовсе в разводе. А тут мы — я красавица, что уж скрывать, Олежка по всем статьям мужик завидный. Вот и не могут простить, что не их дочки дебелые его к рукам прибрали, а я недостойная. И его заодно недолюбливают по той же причине».
«Слушай, неужто все старики такие ядовитые? Мы тоже озлобимся, когда постареем?» — такая безрадостная картина вгоняла меня в дрожь.
«Не майся дурью, крошка, куда нам до них, была забота в чужие дела-то лезть, со своими бы распахтаться, я лично лет на тридцать-сорок ближайшие на лавке сплетничать не планирую. А потом все не так уж страшно. Есть же и приличные пенсионеры, только они у подъезда не ошиваются, куда попало нос не суют, работают или внуков воспитывают. Так то вот!»
Задорное Маринкино лицо и хитрая улыбка, с которой она рассуждала о старости, мелькнуло у меня перед глазами, но тот час же превратилась в печальную и понурую, ту которую я видела вчера. Видимо, в ее жизни, действительно, произошло что то серьезное и трагичное, раз она решилась пойти на то, чтобы расстаться с Олегом. В их совместной жизни было так много крутых виражей, споров, ссор, откровенных скандалов, что я просто потеряла им счет. Добиться от Марины причины очередной размолвки было иногда невозможно, допускаю, она и сама до конца ее не понимала, зато я всегда на сто, даже сто пятьдесят процентов была уверена в том, что подруга приложит максимум сил и коварства, чтобы добиться примирения и извинений со стороны в большинстве случаев совершенно не виновного мужа, извлечь из этого для себя выгоду и еще больше укрепить свой достаточно нестабильный брак. О разводе из уст Марины я до вчерашнего дня не слышала ни разу. Она даже думать об этом мне запрещала, сглаза боялась. Я часто задумываюсь над этим феноменом. В моей голове просто не укладывается, как можно так искренне и самозабвенно любить мужа, при этом изменяя ему направо и налево. Желание иметь как можно больше поклонников, на мой взгляд, последнее время приобрело у Марины чуть ли не болезненный характер. Она не пропускает ни одного мало мальски приличного мужика… Вернее, не пропускала… Что же случилось с моей неугомонной подругой, пока она была вдали от меня? Не прощу себе, если с ней стрясется что-то плохое. Нужно как можно быстрее поговорить об этом с Олегом, хотя я сильно сомневаюсь, что он имеет к этому непосредственное отношение.
Брак Марины и Олега существует уже более восьми лет. Орлов человек довольно состоятельный. Подруга не утруждает себя работой, ездит на хорошей иномарке, носить дешевые рыночные шмотки считает унижением и отсутствием вкуса, но сказать, что он держится за мужа только из-за денег, я не могу, так как прекрасно помню времена, когда они не могли позволить себе даже поехать отдохнуть куда то дальше деревни Зуйково, где у Олега и по сей день проживает бабушка. Да что там отдых, они жили два года в десятиметровой общежитской комнатушке, но и тогда Марина мужа любила ни чуть не меньше. Вообще, в их семейной жизни все складывалось довольно хорошо, пусть не безоблачно, но благополучно. Олег достаточно быстро смог заработать вполне приличную жилплощадь, не бог весть что, конечно, но после общаги квартирка показалась Марине настоящим дворцом. Потом Орловы переехали в настоящие апартаменты, где и проживают до сих пор. Карьера Олега с каждым годом складывается все удачней, сейчас он занимает высокий и уважаемый пост в солидном финансовом учреждении… Однажды только на семью свалилось несчастье… Да что там несчастье… Беда настоящая… Когда Маринка ждала ребенка, первенца, ( месяцев пять уже было, даже ближе к шести) на нее напала шайка каких то отморозков, затащили в ближайший подвал… короче говоря, потеряла она малыша. Но это бы еще пол беды, но во время операции ей пришлось удалить часть матки, так как от побоев там что то нарушилось, началось воспаление, и детей с тех пор подруга не может иметь никогда. Самое страшное, что винит в случившемся она почему то исключительно себя. Мол не потащилась бы вечером одна в эту чертову подворотню, так ничего бы и не случилось… Никакие увещевания Олега, мои, друзей и родителей влияния на нее не оказывают, она вообще с неохотой вспоминает события тех нелегких дней, а если уж идет на разговор, то становится хмурой и замкнутой. Муж пару раз отправлял ее на прием к знаменитым и жутко дорогим психоаналитикам, но Марина возвращалась оттуда еще более раздраженной и несчастной. В конце концом мы пришли к негласному соглашению, забыть и похоронить эту историю на задворках памяти… Мы то смогли, а вот подруга, похоже, до сих пор не может успокоиться. Отсюда, наверное, и ее болезненное отношение к сильному полу вообще и к мужскому вниманию в частности. Она хочет доказать себе и окружающим, что интересна всем и каждому сама по себе, безотносительно того может ли она иметь детей или нет, что предназначение женщины не только в этом… А может, я ошибаюсь, в конце концов я не имею достаточной подготовки, чтобы рассуждать о таких тонких и запутанных вещах, как человеческие эмоции. Просто мне так кажется.
От мыслей и воспоминаний о подруге на душе стало еще муторней. Я попыталась извлечь как можно больше полезного из досужей болтовни околоподъездной братии.
Через десять минут я отъезжала от дома Марины, нагруженная сведениями по самые уши. К сожалению, ничего полезного из бормотанья сплетниц выудить не удалось. Марки машины они не знают, номер не запомнили, парня описали расплывчато: лет около тридцати, с виду вполне приличный, приехал, зашел в подъезд, через двадцать минут вышел с чемоданами, за ним плелась Марина. Именно плелась, даже старухи отметили такое несвойственное для подруги состояние. Это настораживало меня более всего остального.
По большому счету, ничего особенного во всех этих событиях не было. Уехать с чемоданами Марина могла куда угодно, хоть на пикник, хоть в гости, хоть в турпоездку, в помощниках недостатка подруга тоже не испытывала, что на следующий день приедет Олег, она, вроде, не знала. Но направляться куда-то в обществе шикарного молодого парня на «новой, блестящей» (по уверениям соседок) машине и иметь при этом такой пришибленный вид — это, по-моему, нонсенс.
Мелькнувшая было в мозгу мысль, что все вчерашние переживания подруги были связаны с любовными метаниями Маришы между мужем и новым молодым человеком, быстренько испарились, уступив место еще большему волнению . Я уехала, оставив в дверях квартиры записку с просьбой к Олегу или Марине связаться со мной, как только вернутся. Больше сделать я в данной ситуации не могла ничего.
