Завтра утром - Джексон Лайза (бесплатные серии книг .TXT) 📗
На коже появилась тонкая алая линия. Выступила кровь. Еще один шрам на подходе.
Идеальное лезвие.
Глава 28
— По-моему, я ясно сказала: ты отстранен от расследования, — гневно заявила Кэтрин Окано, сидя в своем кресле, как на троне. Она так яростно протирала очки, что линзы чуть не выскакивали. — Или вы это очень кстати забыли, детектив?
— Я все помню, — упрямо сказал он.
— И во всей красе попал на видеопленку. Как ты думаешь, когда мы поймаем убийцу, с чем в первую очередь выступит его адвокат? С пленкой, на которой любовник одной из жертв находится на месте преступления. С доказательствами, что ты присутствовал при обнаружении тела Барбары Маркс, и с тем бесценным фактом, что ты был отцом ее ребенка. Разве это не причина для тебя, чтобы исказить улики и выстроить обвинение? — Она прекратила протирать очки и жестко посмотрела на него. — Я дала Морисетт особые инструкции на твой счет, так что в опасности сейчас не только твоя задница. Она ставит расследование под угрозу, снабжая тебя секретной информацией.
— Но Гробокопатель адресует свои записки мне.
— Ну и что? Прекрати, Рид, и сейчас же, не то я отберу у тебя значок.
— Это необязательно. — Пошарив в кармане, он вынул бумажник с удостоверением и значком. Легким движением руки бросил кожаный футляр на стол, и тот приземлился прямо у ее неизменного стаканчика с чем-то вроде кофе глясе. — Морисетт здесь ни при чем. Я вынудил ее.
— Твою мать. — Окано водрузила очки на острый нос. — Ты так легко не отделаешься, Рид. — Она подвинула к нему бумажник. — Просто не суйся туда. Посмотрим, что я смогу с этим сделать.
— А я-то думал, тебе все равно, — поддразнил он.
— Не вынуждай меня.
Забрав документы, он направился к двери.
— Даже и не думал, шеф, — солгал он сквозь зубы.
День был ужасный. Взяв напрокат машину, Никки приехала домой и выгуляла радостного и чересчур резвого Микадо. Глядя, как песик бегает, гоняет белок и яростно лает на чужих, Никки думала, что больше не увидит Симону. Никогда не услышит ее голоса. Никогда ее больше не продинамит.
Но кое-что ты можешь сделать. Помочь отловить этого гада. Засадить его. Он ведь общается с тобой.
И ты можешь позаботиться о ее собаке. Она бы этого хотела.
Хотя Дженнингс явно не обрадовался маленькому пришельцу, Никки решила, что Микадо станет членом ее семьи.
Оставив кота и пса разбираться между собой, она наконец поехала на работу, и прямо у гардероба ее встретил Том Свинн.
— Никки, — произнес он вполголоса, когда она повесила шарф на пустой крючок. — У вас есть свободная минутка?
— Конечно.
— Хорошо. Пойдемте в мой кабинет.
Когда они шли мимо отсеков, все смотрели на нее, и во взглядах читалось любопытство. Трина даже не подняла на нее глаз. Норм Мецгер взирал на нее, как на врага, Кевин изучал ее из-под козырька бейсболки. Даже буйная и бестолковая Селести открыто пялилась на нее, когда Том Свинн провожал ее в свой кабинет. Никки казалось, что стук клавиатур, телефонные звонки и гул разговоров утихли, когда появилась она. Редакция газеты стала похожа на огромный лифт; только приглушенная музыка нарушала тишину.
— В чем дело? — спросила она, когда Том пригласил ее сесть и сам уселся в кресло.
— Это я и хотел бы узнать. — Он положил подбородок на большие пальцы. — Что-то происходит. Что-то серьезное. Вы получаете записки от убийцы, в вашу квартиру кто-то забирается, а сейчас одна из ваших лучших подруг становится жертвой преступника, которого вы назвали Гробокопателем. Я правильно понял?
— Я думала, полиция не раскрывает имен жертв, пока не уведомит ближайших родственников.
— Уже. Родители Симоны Эверли уже знают, как и сестра, дети и бывшая жена Тайрелла Демонико Брауна.
— Плохие новости быстро распространяются. — Да.
— Потому что об этом заботимся мы.
— Мы — это в смысле газета? Никки, только не говорите, что у вас проснулась совесть.
— Хотелось бы думать, что она никогда и не засыпала.
— Чтобы сообщать новости, нужно быть абсолютно беспристрастным, — сказал он, и она почувствовала, что надвигается нечто страшное. Со скоростью товарного поезда. — Ведь Симона Эверли была вашей подругой? Несколько лет назад она была обручена с вашим братом? — И, как бы опомнившись, добавил: — Я вам искренне соболезную.
— Серьезно? — отбила она.
— Конечно. Это ужасно. Ужасно. Ничего удивительного, что вы такая ершистая.
— Ершистая? — К чему это он клонит?
— Я не буду вас осуждать, если вы выбросите белый флаг.
Она не ответила, просто ждала. Рано или поздно Том доберется до цели — ведь зачем-то он вызвал ее, как только она зашла в редакцию и сняла пальто и шарф.
— Благодаря вашим отношениям с Симоной Эверли и Гробокопателем мы в «Сентинел» имеем уникальную возможность.
— Мы? — повторила она.
— Э-э-э… Давайте сменим роли, — сказал Свинн, быстро покрутив в воздухе руками. — Вместо того чтобы брать интервью, вы его дадите.
Это уже хуже.
— Норм напишет углубленную статью о Симоне, о вас и о Гробокопателе — что-то вроде полного охвата проблемы. В основном она будет о ваших взаимоотношениях с убийцей и одной из жертв.
— Нет, Том, не надо…
Но он уже вскочил на ноги, постучал по оконному стеклу и позвал кого-то. Через мгновение в дверях показался Норм Мецгер. С собой у него были диктофон, ручка и толстый, девственно чистый блокнот.
— Никки… — Он потупился, но не сумел скрыть льстивой улыбочки.
— Том рассказал мне про статью, — сказала она и натужно улыбнулась в ответ.
— Прекрасно.
— Я думаю, надо начать с заявления.
— Отличная идея, — сказал он, хотя в его голосе появилась озабоченность. — Какого именно?
Никки встала и отодвинула кресло.
— Очень простого.
— Никки… — предупредил Том.
— Так вот, Мецгер. Когда мисс Жилетт задали вопрос о смерти ее подруги Симоны Эверли, она ответила коротко и ясно: «Без комментариев!»
И Никки была такова.
Рид зашел в участок, затем поехал на похороны, где жизнь Барбары Джин Маркс заново пересмотрел и пересказал молодой священник, который неправильно произносил ее имя и постоянно сверялся с записями. Это была печальная служба. Недорогая и скромная, хотя на выходе из церквушки собралась толпа репортеров. Он опознал большинство, в том числе и Норма Мецгера из «Сентинел», но той, кого искал, не было. Наверное, Никки Жилетт не могла перенести похорон — так скоро после убийства Симоны.
Ее он не упрекал. Но решил — меньшее, что он может сделать, это отдать дань уважения женщине, которая была беременна его ребенком, и тайно изучить лица скорбящих, чтобы выяснить, нет ли преступника среди этих убитых горем людей. Морисетт и Зиберт также присутствовали, искали незваного гостя, которому нравится убивать людей, закрывая их в уже занятом гробу, а потом приходить на их похороны, чтобы проверить результаты своих дел и ощутить превосходство от того, что никто не знает, что из-за него жертва мертва и из-за него же, собственно, происходят эти похороны.
Но он знал немногих из друзей и знакомых Бобби. Заметил Джерома Маркса, который казался скорее раздраженным, чем печальным, двух переодетых полицейских, нескольких коллег Бобби по работе — и все.
Маленькая, разнокалиберная, нервничающая группка людей слушала этого дурацкого священника, молитвенно склоняла головы и с трудом произносила невнятные слова гимнов. Короче говоря, гнетущее было зрелище.
После службы он решил не подходить к Морисетт. Незачем впутывать ее в проблемы. Она и так уже по колено в этом дерьме.
Когда он вышел из церкви, налетел сильный порыв ветра, разгоняя дождь, но обжигая руки и лицо.
Он поехал на кладбище, где Барбару Джин Маркс снова похоронили. На кладбище собралось еще меньше народу, и он молча смотрел на них, думая, откуда же они ее знали, был ли кто-то из мужчин ее любовником, знал ли кто-то из них ее убийцу.
