Дорогая мамуля - Робертс Нора (мир книг txt) 📗
– Не стану спорить, но это могло быть просто оговоркой.
– Могло, но не было. Слушаем дальше.
Ева прослушала разговор о шляпах, шарфах и о том, что хочется еще немного погулять. Надо перейти улицу. Пролила кофе. Забота, легкий, едва заметный страх в его голосе, потом облегчение.
А потом крики, визг, гудки, тормоза. Рыдания.
Боже, боже, кто-нибудь, вызовите «Скорую». Леди, не двигайте его, не пытайтесь его двигать.
Потом Бакстер, быстрый, энергичный, выдвигается на место, берет дело в свои руки.
– Ладно, теперь мне нужны только они двое. Никаких фоновых шумов с того момента, как они покупают сосиски, и до того, как появляется Бакстер.
Рорк завел программу, включил.
Опять разговор – легкий, беспечный. Бобби говорит с ней ласково, снисходительно, как с избалованным ребенком, подумала Ева. Потом внезапный ахающий вздох, его мгновенный отклик. Раздражение в ее голосе. Потом крики.
– Еще раз, – приказала Ева. – С того места, где она пролила кофе.
Она следила и за графическим изображением голосов: дыхание, громкость, тон.
– Вот, вот, ты слышал?
– Кто-то втягивает в себя воздух. Как будто ахает. Естественно, раз он валится на проезжую часть.
– За секунду до этого. За миг. Может, он поскользнулся, но, может, его и толкнули. А теперь слушай ее. Тот же отрезок, в той же последовательности.
Ева подалась вперед всем телом. Она слушала, и сцена развернулась перед ее мысленным взором.
– Втягивает в себя воздух. Короткий, глубокий вдох. Быстрый. За секунду до того, как он ахает. Вот, смотри на графике. Потом крошечная пауза, она выкрикивает его имя и поднимает визг. – Взгляд Евы стал острым и беспощадным. – Она толкнула его на проезжую часть. Зуб даю. Возможность. Соблазн. Опять минутный порыв. Давай пройдемся по фоновым шумам, по голосам индивидуально, в той же последовательности. Вдруг что-нибудь еще всплывет.
Это была скучная работа, но она не успокоилась, пока не прослушала все варианты.
– Все выстраивается, – холодно заявила Ева. – Для меня выстраивается. Предъявить ей обвинение я не могу. Даже если бы мне удалось протолкнуть это через Уитни, прокурор меня высмеет и выставит из кабинета. Но у меня сомнений нет. Сейчас весь вопрос в том, как пришить это ей.
– Он любит ее.
– Что?
– Он любит ее, – повторил Рорк. – Это слышно по голосу. Это убьет его, Ева. С землей сровняет. И это после смерти матери. Если ты права, а у меня нет причин в тебе сомневаться, его это просто уничтожит.
– Мне очень жаль. Но лучше уж узнать смертельную правду, чем жить с убийцей, обманываясь каждый день.
Ева не могла, не хотела, не желала думать о том, какую боль эта новость причинит Бобби. Пока еще не могла. Только не сейчас.
– Я не слишком продвинулась по своему списку, но уже обнаружила одну пропавшую сумку. Завтра я получу полное описание сумки и всего остального, чего не будет в описи. Мы найдем эти вещи у Заны. Завтра я вызову ее на допрос. Вот там-то я ее и достану. В комнате для допроса. Прямых улик у меня нет, куча косвенных, все разрозненно. Но это буду я против нее в комнате для допроса. И я своего добьюсь.
Рорк внимательно следил за лицом Евы, пока она говорила.
– Мне не раз приходилось слышать в разных ситуациях, что я бываю страшен. Могу сказать то же самое о вас, лейтенант.
Жесткая улыбка искривила губы Евы.
– Ты чертовски прав.
ГЛАВА 20
Утро началось с того, что Ева по телефону принялась подгонять, понукать, торопить лабораторию. Она злилась и, в конце концов, перешла на крик. В запасе у нее была еще и взятка: билеты на хоккей прямо над судейской трибуной, но к прянику прибегать не пришлось: кнут принес ей желанный результат.
Как только компьютер засигналил, Ева бросилась к нему сломя голову.
– Компьютер, вывести на экран поступающие данные и сделать распечатку.
Принято. Работаю…
Жадно пробежав глазами данные, она стукнула кулаком по ладони.
– Попалась, сука.
– Если я правильно понял, это хорошие новости. – Рорк прислонился к дверному косяку между двумя кабинетами. – Но позволь мне сначала заметить, что этому несчастному лаборанту потребуется терапия. Возможно, на долгие годы.
– Засветилась. – Ева с трудом удержалась, чтобы не сплясать джигу. – Кровь. На ковре в спальне, на полу в ванной, в душевой кабине пустого номера. Они еще не провели сравнительный тест, но это будет кровь Труди.
– Поздравляю.
– Это еще не конец, но я обязательно ее упакую. Есть и кое-что получше крови. Гораздо лучше. Ни Зана, ни гостиничные горничные не провели того, что можно назвать тщательной уборкой. У меня есть отпечаток пальца на подоконнике. И это ее палец. И еще один на внутренней стороне двери, ведущей в коридор.
– Эта небрежность будет ей дорого стоить.
– Да, это ты верно заметил. Она не заглядывала так далеко вперед. Не думала, что мы будем там искать. Зачем стараться, когда она оставила такой прекрасный кровавый след на пожарной лестнице?
– А теперь?
– С завтрашнего дня я начну терроризировать продавцов в магазинах. Это будет лазерный поток! – Тут она не удержалась и все-таки сплясала джигу. – «Пальчиков» хватит, чтобы добыть ордер на обыск. У меня будет основание вызвать ее на допрос. Но сперва я хочу еще кое-что проверить, отработать первоначальный подход.
– Ты себя загрузила на целый день.
– Я к этому готова. Начну отсюда, тут все-таки тихо. Вот Пибоди вернется, тогда и поеду.
– Ну, не буду тебе мешать. Мне нужно уйти. – Но сначала Рорк подошел к ней, обхватил ее подбородок и поцеловал. – Приятно было иметь тебя под рукой хотя бы пару дней.
– И мне приятно, что ты меня имел, – дерзко усмехнулась она.
– Запомни, что ты сейчас сказала, потому что я собираюсь умыкнуть тебя на недельку. Солнце, море и песок.
– Кажется не слишком тяжким испытанием.
– Ну, тогда пометь второе января. Мы это сделаем.
– Договорились.
Он двинулся к двери, но остановился.
– Ева? Ты спросишь ее – зачем? Это важно?
– Спрошу. Это всегда важно.
Оставшись одна, Ева вывела на экран данные и лица всех бывших подопечных. Опять она стала искать связь между ними. Школа, работа, социальный работник, учитель. Но она неизменно возвращалась к одному: их объединяла только Труди.
– Одна мертва, – тихо сказала Ева. – Все остальные живы, их местонахождение установлено.
И она принялась работать с той, что была мертва.
Ральстон Марни. Мать умерла, отец неизвестен. Она вспомнила, что у Заны те же данные: мать умерла, отец неизвестен. Это была наилучшая тактика: держаться как можно ближе к правде при фальсификации удостоверения личности.
Ева вывела на экран файл Марни Ральстон.
Уголовное досье весьма красочное, отметила она. Воровство в магазинах, мелкие уличные кражи, вандализм, злостное хулиганство, хранение наркотиков. Эти ставки Марни подняла до крупной кражи, угнав автомобиль в нежном пятнадцатилетнем возрасте.
«Не поддающаяся перевоспитанию патологическая лгунья с социопатическими склонностями. Высокий показатель умственного развития». Такова была оценка психиатра.
Ева принялась внимательно читать записи психиатра.
«Девочка очень умна и сообразительна. Любит демонстрировать свое умственное превосходство над старшими. Дисциплинированный ум, превосходно умеет принимать тот образ, который, как ей кажется, в наибольшей степени отвечает ее целям».
– Вот это моя девочка, – пробормотала Ева.
«Умеет казаться послушной на протяжении определенного периода времени, но это лишь сознательная фальсификация поведения. Хотя девочка отличает добро от зла, она выбирает любой курс, который, по ее мнению, окажется для нее наиболее выгодным, поможет завоевать внимание и привилегии. Ее стремление обманывать преследует две цели. Первая: выгода. Вторая: стремление продемонстрировать свое превосходство над старшими, имеющими над ней власть, коренящееся в детстве, когда она подвергалась жестокому и пренебрежительному обращению».
