Украденные сердца - Мартин Мишель (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Подождите, мисс Алкотт, не уходите, — попросила ее Джейн Кушман. — Вы же едва взглянули на фотографии. Попробуйте еще раз.
— Не буду. Чего ради я должна их разглядывать? — разозлилась Тесс. — Не помню я никаких дурацких пони. Я и лошадей-то видела только в вестернах по телевизору. Вы, конечно, можете показать мне фотографию и сказать, что вот этого пони я уж обязательно должна помнить, поскольку он начинал весело помахивать хвостом, если ему кричали «привет!», а я, конечно, могу соврать: «Да-да, я его узнаю», — но только зачем вам это нужно?
На мгновение воцарилась тишина.
— Вот этот пони, — едва слышно произнесла Джейн Кушман, выбрав одну из фотографий. Тесс удивленно уставилась на красивого пегого пони с длинной белой гривой. — Стоило сказать «привет!», как он начинал помахивать хвостом. Этому его научил Люк. А Элизабет при этом заливалась радостным смехом.
— Ой! — воскликнула Тесс и медленно опустилась в кресло.
Вновь повисла тишина.
Люк не сводил глаз с лица Тесс. «Надо же — как мы смутились! Делает вид, что испытывает неловкость от того, что попала в точку, — ехидно подумал он. — И у нее это здорово получается. Теперь понятно, почему этой крошке так везло в ее авантюрах — ведь она прирожденная актриса. Ничего не скажешь — великолепно сыграла. Именно сыграла, но не более того». Он ни секунды не сомневался в том, что Тесс — аферистка.
— Вы говорите на каком-нибудь иностранном языке, мисс Алкотт? — нарушила молчание Джейн Кушман.
— На шести.
Все словно по команде уставились на Тесс.
— И на французском? — уточнила Джейн.
— Да, конечно. — К Тесс вернулась уверенность в себе. — Без знания французского я просто не смогла бы работать. Можно сказать, что это международный язык высшего общества во всем мире. Я выучила все те языки, которые мне были нужны для работы, миссис Кушман.
— Элизабет тоже говорила по-французски, — сказала Джейн Кушман. — Моя невестка Женни, мать Элизабет, была француженкой.
— Да? Впрочем, об этом можно догадаться по ее имени.
— Однако, мисс Алкотт, — сказал Люк, — мне кажется, что вам приходилось каждый раз менять свою личину, чтобы успешно заниматься ремеслом, которое вы избрали. Я думаю, для вас не составляет труда перевоплощаться то в умненькую и очаровательную молодую леди, то — в саму невинность, эдакую святую простоту, как сейчас, например. Я прав?
— Конечно, — не моргнув глазом, словно он сказал не колкость, а комплимент, весело ответила Тесс. — Мошенник-виртуоз — это прежде всего хороший артист. Кем только я не была! Мне довелось поработать и обычной продавщицей в магазине, где я строила из себя невинную овечку, и компьютерным специалистом, помешанным на электронике. А как-то раз в Европе, если хотите знать, я вообще была принцессой. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Вы даже не представляете, как приятно и легко дурачить людей. Иногда мне казалось, что они сами этого хотят. Буквально в считанные дни, а то и часы любому человеку можно заморочить голову, и он поверит во что угодно. Самое главное — действовать быстро и напористо. Это своего рода блицкриг: пришел, увидел, победил. А потом смеешься над этими простофилями, которые даже не удосужились посмотреть твои документы. Вот так-то.
— Вы и сейчас нас разыгрываете? — поинтересовалась Джейн Кушман.
Тесс какое-то мгновение пристально смотрела на нее, а затем улыбнулась. На ее щеках вновь появились очаровательные ямочки.
— Если только самую малость, — призналась она. — А что вы хотите от закоренелой, прожженной аферистки?
Джейн Кушман рассмеялась и, наклонившись вперед, накрыла ладонью руку Тесс.
— Моя дорогая, я так рада, что познакомилась с вами. Спасибо, что пришли сегодня. Я прошу вас и доктора Ванштейна остаться на ленч, если, конечно, вы не спешите по своим делам.
— С большим удовольствием и спасибо за приглашение, — торопливо ответил доктор. Люк с неприязнью покосился на него.
Он бы удивился, если бы тот отказался.
— Джейн, вы не хотите позвать Ходжкинса? Пусть принесет то, о чем мы с вами говорили. Хорошо?
— Да, Люк, конечно. — Она насмешливо посмотрела на своего адвоката, который тщетно силился скрыть нетерпение и раздражение.
Вызвали Ходжкинса. Он величаво и бесшумно, словно айсберг, вплыл в гостиную, держа перед собой большой серебряный поднос, на котором что-то лежало. Его бесстрастное лицо, лишенное всякого выражения, казалось застывшей ледяной маской. Ходжкинс поставил поднос на стол и, убрав чашки, с поклоном гордо удалился. Люк проводил его недовольным взглядом. «У этого парня, похоже, нет нервов», — подумал он.
Джейн Кушман взяла с подноса серебряную чашку и протянула ее Тесс.
— Мисс Алкотт, не узнаете?
Тесс взяла чашку, повертела в руках и поспешно вернула ее Джейн Кушман. Избегая взгляда Макса Ванштейна, она ответила:
— Нет, не припоминаю. Люк впился в нее глазами. Опять фокусы — что на этот раз?
— Нет? — воскликнула Джейн Кушман. — Довольно странно. Элизабет она очень нравилась. А посмотрите вот на это. — Она протянула Тесс золотой браслет.
Девушка несколько секунд рассматривала его.
— Красивая вещица, но я никогда раньше его не видела.
Неудача! Люк от волнения даже привстал. Скажи она, что помнит этот браслет, он бы ликовал. Еще бы! Ведь он подсунул браслет своей сестры Ханны. Затем последовал белый плюшевый медвежонок. Тесс отрицательно качнула головой, глядя на игрушку, которая когда-то принадлежала брату Люка — Джошуа. Люк разочарованно вздохнул и вновь уселся в кресло. Он-то надеялся подловить самозванку на этих мелочах, но она оказалась куда хитрее. Да, такая на дешевый трюк с медвежонком не клюнет, тут надо придумать что-то посерьезнее. Ну да ладно, спектакль еще не закончился.
— А вот этот? — Джейн Кушман протянула ей теперь уже коричневого плюшевого медвежонка.
Тесс поставила его на стол, поддерживая за передние лапы. Зачарованно глядя на медвежонка, она прошептала:
— Привет, Фред.
Джейн Кушман подалась вперед.
— Фред?
Тесс растерянно захлопала ресницами.
— Не знаю. По-моему, ему очень идет это имя. Он такой милый!
— Элизабет его звала точно так же. Она говорила, что он похож на Фреда Флинтстоуна из мультфильма.
— Она была наблюдательной девочкой. — Тесс положила медвежонка на стол. — Действительно — сходство поразительное.
Люк закусил губу.
Джейн Кушман завела музыкальную карусель.
Когда она начала вращаться, комната наполнилась мелодичными звуками. Это был мотив песни «Мои милые лошадки».
Лицо Тесс покрылось красными пятнами. Она вскочила на ноги, ее руки дрожали.
— Прекратите! — выкрикнула она. — Остановите эту дурацкую карусель, а не то я ее разломаю.
Все в недоумении посмотрели на Тесс.
— Остановите ее! Прошу вас.
Джейн Кушман, не сводя глаз с искаженного болью лица Тесс, протянула руку и выключила игрушку. Как только в комнате стало тихо, Тесс судорожно перевела дыхание. Опустив голову, она кое-как выбралась из-за стола и на негнущихся, прямых ногах подошла к створчатым дверям, ведущим на застекленную террасу. Она обхватила себя руками и застыла перед окном, уставившись невидящими глазами в какую-то точку.
— Доктор Ванштейн? — Джейн Кушман кивнула в сторону Тесс.
Лжепсихиатр молниеносно вскочил на ноги и торопливо проговорил:
— Да-да, я пойду к ней. Ее что-то потрясло.
Он быстро пересек комнату. Положив руку на плечо своей пациентки, он начал спокойно и тихо что-то говорить.
— Как ты думаешь, что случилось? — понизив голос, Джейн Кушман спросила Люка.
— Понятия не имею. — Он внимательно следил за парой, стоящей у окна террасы. Он понял только, что это не игра, что Тесс действительно чем-то взволнована. — Не нравится мне это.
— Не нравится? А что именно? Нельзя ли поконкретнее, Люк, — странное поведение мисс Алкотт или то, что ты не знаешь, что случилось?
— Все не нравится.
Доктор Ванштейн с участливым видом предложил руку Тесс, и они вернулись к столу.
