Звонок с того света - Джексон Лайза (лучшие книги TXT) 📗
Не приближение ли это маньяка к концу своего долгого пути к цели? Не станет ли Саманта его последней, завершающей цепочку жертвой? У Бентса появилось такое предчувствие.
Глава 32
Почти неделю «отец Джон» выдерживал паузу. Тай Уиллер в это время что-то раскапывал совместно со своим таинственным другом. Бентс занимался рутинной полицейской работой, а Саманта медленно приходила в себя после пережитого нервного шока.
У полиции не было конкретных подозреваемых, хотя были тщательно допрошены и проверены все рабочие, занимавшиеся подготовкой здания к празднику. Любой из них, обладая элементарными познаниями в электротехнике, мог установить магнитофон с автоматическим устройством включения в определенное время, а также похитить и отнести в подвал манекен, один из многих, которые, по оригинальной задумке Джорджа Ханна, должны были придать особый колорит праздничному приему.
Саманта теперь по настоянию Бентса находилась под усиленной охраной и у себя дома, и на работе. Свой досуг она заполняла чтением материалов о серийных убийцах и прочих психопатах, выискивая возможные параллели с неуловимым «Джоном».
А он молчал. И молчание это приобретало в ее воображении материальность и нависало свинцово-тяжелой грозовой тучей. В том, как был разукрашен манекен в подвале отеля, содержалось особое, оставленное специально для нее послание. Но каков его смысл?
Угроза?
Или намек? Но на что?
Рейтинг «Полуночных исповедей» уже вырос «выше крыши», и Джордж Ханна неустанно оправдывался перед прессой, заявляя, что эпизод с манекеном вовсе не рекламная затея. Полиция также держала его под подозрением. Каждый выход в эфир для Саманты был сродни дороге на эшафот. А вот для ее помощницы Мелани, честолюбивой и энергичной, мир, казалось, заиграл радужными красками. Она появлялась на работе первой, нарядная, с яркой косметикой, блистала остроумием и проявляла максимум старания.
Саманта из вежливости поинтересовалась ее успехами на личном фронте.
– Мне не на что жаловаться, – с загадочным видом ответила Мелани.
– Новый парень? Я его знаю?
– Нет, но скоро узнаешь.
Девушка светилась счастьем, будто праздничный китайский фонарик со свечкой внутри.
«Дай бог, чтобы ее, бедняжку, снова не обманули», – подумала Саманта.
– Замолви за меня словечко, – обратилась к ней Мелани.
– Где?
– На совещании дирекции. Ведь ты туда идешь, а меня почему-то не пригласили.
– Не думаю, чтобы тебе там было интересно.
– Как знать... Я столько сил отдала передаче.
– Чего ты хочешь? Повышения оплаты?
– Справедливой оценки своего труда, – заявила Мелани, на мгновение выпуская острые коготки.
Саманте стало не по себе. Впрочем, свои амбиции есть у каждого, а молодость тем более имеет на это право.
После того как Саманта вошла в каморку, пышно именуемую центральным офисом радиостанции, Джордж Ханна, как всегда элегантный, соизволил подняться со стула, чтобы запереть дверь и проверить, отключены ли все телефоны.
– Теперь нам никто не будет мешать, – улыбнулся он удовлетворенно.
– К чему такая срочность и секретность?
У Саманты его поведение вызывало раздражение.
– Нам троим... – Ханна широко развел руки и как бы символически обнял ее и мощный торс Элеонор, – предстоит решить важный вопрос. Причем немедленно. Используя создавшуюся ситуацию, я предлагаю сделать твою передачу ежедневной и продлить ее на один час.
– Я уже высказалась против, – подала голос Элеонор. – Ради твоей безопасности, Саманта. Тебе вообще лучше уйти из эфира и отдохнуть, пока все не уляжется... пока на твоего «Джона» не наденут наручники.
– Это не деловой подход к проблеме, – жестко возразил Ханна. – Пойми, какую выгоду это сулит тебе, и соглашайся. «Полуночные исповеди» заняли первое место в рейтинге передач Нового Орлеана.
– Потому что в передачу прорвался маньяк, убивающий женщин! – вскинулась Элеонор.
– Уличных женщин, – поправил ее Ханна, поморщившись. – Проституток, которых и так кишмя кишит на каждом углу. Очищение морального климата в городе – тоже возможная тема для эфира.
– Ты разве не чувствуешь, что он метит в Саманту?
– По-моему, наш друг и сотрудник доктор Лидс не шастает по ночным улицам в поисках легкого заработка. Ведь так, Саманта? Чего же тебе бояться?
Откровенное хамство босса повысило кровяное давление Саманты до опасного предела. Она еле нашла в себе силы, чтобы продолжить разговор, не повышая голоса.
– Если я откажусь работать у тебя на износ, какие будут последствия?
– Зачем же так резко? Мы смикшируем ситуацию, – Ханна к месту применил профессиональный жаргон. – Наш Ворчун или Гатор могут посидеть с тобой вдвоем в будке и разгрузить тебя от излишних звонков, и внести толику юмора...
– Это несерьезно, – покачала головой Саманта. – Они – ведущие музыкальных программ, и каждый имеет свое лицо, но они не психологи. Скорее уж Мелани... Она замещала меня.
– О Мелани говорить не будем, – оборвал Саманту Ханна. – Из-за ее болтовни в твое отсутствие наш рейтинг чуть не упал до нуля.
– Она об этом не знает и уверена, что была на высоте.
– Я ее пожалел по доброте душевной, – заявил Ханна с полным бесстыдством. – А на самом деле эта самоуверенная девчонка не потянет. Если ты не согласишься на полную неделю, я приглашу Триш Лабелль вести передачу в два дополнительных вечера. Она потянет к нам за собой и свою аудиторию. Представь, Саманта, какой будет в сумме выигрыш!
Цинизм Джорджа уже перехлестывал через край. Саманта еле сдерживала кипящее в ней возмущение. На выручку пришла Элеонор:
– Джордж, опомнись! Что ты говоришь!
– Я тебе плачу, Элеонор, не за то, чтобы ты мне возражала.
– Я знаю, за что получаю свои деньги. За то, чтобы удерживать тебя в реальности, беречь твою репутацию. Жадность не доведет тебя до добра. Триш Лабелль никогда не согласится быть второй скрипкой в оркестре. Она – ненасытная гидра и запросто скушает и Саманту, а затем и нас с тобой, Джордж, заодно. Она отравит это место, где мы столько лет работали вместе, так что мы сами захотим сбежать отсюда.
– У тебя самой ядовитый язычок, Элеонор. Лучше попридержи его. Я делаю то, что считаю благом для радиостанции.
– Ты бы сначала позаботился о безопасности своих сотрудников.
– Куда уж больше! Девица из полиции с кобурой под мышкой вертит попкой в нашей аппаратной и якобы проверяет звонки, фиксируемые Мелани. Если слушатели проведают, что их контролирует полиция, то пошлют нас сами знаете куда. Но я на это согласился ради безопасности нашей драгоценной Саманты. Тебе решать, дорогая. Или ты готова сотрудничать и ловить удачу, пока она плывет нам в руки, или я позову Триш, чтобы она посидела с тобой в будке и кое-чему у тебя поучилась. Я ценю твои заслуги.
– Это ультиматум? – спросила Саманта.
– Ни в коем случае. Просто обмен идеями. Предлагаю обмозговать то, что я вам представил.
Иногда Джордж Ханна умел быть настолько обаятельным, что никакой разговор с ним нельзя было закончить ссорой.
Первой его влиянию поддалась Элеонор. Едва они покинули кабинет, как она, нагнувшись, приникла к уху Саманты и прошептала доверительно:
– Почему бы тебе не взять в помощь для передачи второго психолога? Это поставило бы твоего «Джона» в дурацкое положение.
– Триш Лабелль – не психолог, а акула. И наш конкурент. Это первое. Второе. «Джон» не устраивает радиоспектакль, а охотится конкретно за мной. Если тебе мало доказательств вроде манекена в отеле и сфабрикованной записи, то, значит, Элеонор, ты просто слепа и глуха.
– Ты слишком драматизируешь ситуацию. Если ты не хочешь слушать Джорджа, то выслушай хотя бы меня. А я отчасти согласна с его доводами...
– Может быть, мне лучше сегодня послушать моего «Джона», если он соизволит позвонить на передачу? – съязвила Саманта и, сбросив с плеча тяжелую руку Элеонор, стремительно зашагала в студию.