Грозные чары (Это странное волшебство) - Стюарт Мэри (читать книги без регистрации .TXT) 📗

Мы сорвались с места, подняв тучу пыли. Изъеденная колдобинами и покрытая рыхлым гравием дорога змеей изгибалась среди сливовых кущ, росших по краям отвесных утесов на высоте добрых трехсот метров над уровнем моря. Всякий бы сказал, что по такой дороге быстро не поедешь, однако мы мчались ужасно быстро, кренясь на виражах совсем как «Алистер» на пенных гребнях, и гравий летел из-под колес вперед, как носовая волна перед яхтой, а за нами оставался шлейф пыли в полмили длиной. Меня это не волновало. После всех ужасов и разочарований нынешней ночи ощущение ветра в волосах и могучей, гремящей скорости подо мной восхищало и успокаивало. И я не могла бояться. Это был в буквальном смысле слова «бог в машине», пришедший ко мне на выручку, и он не мог подвести. Я мертвой хваткой вцепилась в его кожаную спину, и мы с грохотом катили вперед, тенистые рощи вдоль дороги мелькали и уносились прочь, а внизу слева – далеко-далеко – зияла пустая тьма моря.

«Бог» повернул ко мне кудрявую голову и что-то радостно прокричал. Мы пронеслись за поворот, через ручей, вверх по чему-то поразительно напоминающему лестничный пролет из неровных ступеней и вылетели на благословенную гладь асфальтированной дороги.

Нельзя сказать, чтобы от этого стало лучше: дорога резко устремлялась вниз по склону Пантократора чередой следующих один за другим крутых поворотов, почти отвесных и смертельно опасных, но мы преодолевали их на головокружительной скорости, каждый раз выносившей нас на самый обрыв, где какой-нибудь пучок ромашек или крохотный камешек ловил нас и отбрасывал назад на покрытие. Шины визжали, «бог» что-то весело кричал, запах горящей резины наполнял ночь, и мы летели вниз серией птичьих перепархива-ний, выведших нас наконец к подножию горы, на уровень моря.

Дорога шла прямо. Я увидела, как рука «бога» с надеждой потянулась к газу.

– О'кей? – завопил он через плечо.

– О'кей! – прокричала я, вцепляясь в него, как обезьянка в пальму во время бури.

Рука надавила. Ночь, летящие мимо деревья, белеющие призрачным светом живые изгороди цветущих яблонь – все слилось в одно размазанное пятно...

В мгновение ока мы проскочили через уже знакомую мне деревушку, за которой «бог» сбавил скорость. Мы осторожно проехали между черными стенами кипарисов, мимо домика в лимонной роще, мимо маленького ресторанчика под открытым небом, где у сосны сиротливо стояли пустые столики, и вверх к воротам Кастелло, где остановились почти между самых колонн.

Паренек опустил ногу на землю и вопросительно повернулся ко мне, ткнув пальцем в сторону подъездной аллеи, но я покачала головой. До Кастелло идти было порядочно, но, не зная точно, что там происходит, я совершенно определенно не собиралась возвещать о своем прибытии, с грохотом подкатывая к парадной двери.

Поэтому я не без труда разжала намертво вцепившиеся в кожаную куртку пальцы и неловко завозилась на своем насесте, отряхивая прелестную вышитую юбку и вытаскивая из ящичка замызганное платье.

Когда же я попыталась поблагодарить своего спасителя, он лишь улыбнулся и покачал головой, разворачивая мотоцикл назад на дорогу, по которой мы приехали, и крича на прощание что-то, что, безусловно, должно было означать: «Это было настоящее удовольствие».

Ладонь его легла на рычаг, но я успела быстро коснуться его руки.

– Ваше имя? – Настолько-то я знала греческий. – Пожалуйста, ваше имя?

Он ухмыльнулся и затряс головой.

– Спиридион, – ответил он. – Да хранит вас Бог.

В следующую секунду он уже сделался всего лишь удаляющимся ревом во тьме и оседающей на дорогу тучей пыли.

ГЛАВА 21

Из Кастелло не пробивалось ни лучика света. Огромный дом смутно вырисовывался из тьмы в свете звезд – причудливый, весь в башенках, почти такой романтичный, как замышлял его строитель. Бесшумно ступая по замшелым плитам, я обошла здание и вышла к террасе. Там тоже не было видно ни огонька, ни движения. Ничего. Высокие стеклянные двери, темные и занавешенные, оказались запертыми, и проникнуть внутрь мне не удалось.

Стараясь держаться в глубокой тени, я обогнула террасу и подошла к балюстраде, нависающей над утесом и бухтой. Невидимое море тихо шептало, вокруг разливался густой пряный запах кипарисов и слабый-слабый аромат роз. Над головой, разрезая тишину тонким пронзительным писком, носились летучие мыши. Мой взгляд привлекло какое-то движение, и я быстро обернулась: маленькое светлое пятнышко просочилось, как эктоплазма, между столбиками перил и исчезло внизу на склоне. Белый кот вышел прогуляться сам по себе.

А потом я заметила лучик света. Он исходил откуда-то из-за деревьев справа, где должна была располагаться вилла Рота. Мягко, как белый кот, и почти так же беззвучно, как призрак из морской пучины, каким я и была, я спустилась с террасы и направилась под сводами леса по направлению к свету.

Среди деревьев вдали от дороги был припаркован ХК-150. Я едва не налетела на него. Надо думать, Годфри специально припарковал его подальше от дома, чтобы случайный гость решил, что хозяин уехал на машине, и не стал бы искать дальше.

Несколько минут спустя я уже пробиралась сквозь гущу миртов, обступивших дом.

Как я уже говорила, вилла Рота была близнецом виллы Форли. Ответвление от подъездной аллеи вело к глядящей на лес парадной двери, а вымощенная камнем тропинка бежала оттуда вокруг дома к широкой террасе, с которой открывался вид н? море. Над дверью пробивалась полоска света. Я раздвинула ветки и осторожно выглянула.

У крыльца стояли две машины: большой потрепанный «бьюик» Макса и незнакомый мне автомобиль поменьше.

Значит, он вернулся. Война объявлена. Уж не полицейская ли эта вторая машина?

Одолженные мне туфли на веревочной подошве ступали совершенно бесшумно. Прижимаясь к стене, я начала красться к террасе.

Там тоже все точь-в-точь повторяло виллу Форли, только вместо глицинии вился виноград и не было обеденного стола – лишь пара широких кресел и низкий столик, где стоял поднос с бутылками и рюмками. Я тихо проскользнула мимо них к ряду стеклянных дверей.

Все три были закрыты и занавешены, но шторы в центральном окне чуть расходились, образуя щель около трех дюймов шириной, в которую я могла видеть комнату. Подкравшись туда, я обнаружила, что смогу не только видеть, но и слышать: в стекле рядом со щеколдой зияла большая пробитая дыра – кто-то таким образом проникал внутрь.

Первым я увидела Годфри – совсем рядом с окном, чуть сбоку. Он преспокойно сидел в кресле у массивного стола из вязового дерева и держал в руке стакан виски. Он был все в том же свитере и темных брюках, а на спинке стула висела темно-синяя куртка, которую я скинула перед тем, как упасть в море. Я с удовольствием отметила, что половина его лица представляла собой одну сплошную классическую ссадину, покрытую коркой запекшейся крови, а когда он пил, красивый рот кривился от боли. К распухшей губе Годфри прижимал носовой платок.

На первый взгляд мне показалось, будто комната полна народа, но потом вся толпа сложилась в довольно простой узор. Посередине, в нескольких ярдах от Годфри и вполоборота ко мне, стоял Макс. Лица его я не видела. Около двери, лицом к окнам, застыл Адони, однако внимание его тоже было всецело сосредоточено на Годфри. Неподалеку от меня, прямо перед выходом на террасу, сидел Спиро – он примостился на краешке сиденья, неловко вытянув вперед сломанную ногу в новой белой повязке, а на полу рядом с ним притулилась Миранда, баюкая на груди его руку, словно (так мне казалось) хотела бы баюкать самого Спиро. Два юных лица были удивительно похожи, несмотря даже на разницу пола, а сейчас это сходство стало еще более поразительным благодаря одинаковому выражению – чистой, откровенной ненависти, неослабно направленной на Годфри. На полу рядом с креслом юноши лежала винтовка, и по тому, как рука Спиро свисала рядом с ней, время от времени судорожно обхватывая приклад пальцами, я догадалась, что лишь настоятельный приказ полиции заставил его отложить оружие.