Отражение в мутной воде - Арсеньева Елена (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
К ее изумлению, лифтер без вопросов нажал кнопку пятого этажа. Это уж просто телепатия какая-то. Ну, предположим, он тоже помнит Георгия по прошлым визитам – но откуда ему знать, где остановился неведомый приятель?!
Вышли на пятом этаже. Тина с любопытством осмотрелась. Красивый все-таки отель. Кругом старое темное дерево, расписные, необычайно яркие циновки, рыбачьи сети, которыми задрапированы стены. Стилизация под родимую деревню Зулейки? Пока шли по набережной, Тина успела заметить, что этот стиль здесь очень даже эксплуатируется.
Рыбацкий стиль… рыба… а интересно, кета здесь водится? Нет, едва ли! А караси в сметане – тем более!
– Подожди, – неожиданно шепнул Георгий. – Вот здесь постой, за углом. Не высовывайся. Человек там еще спит, не хочется пугать.
Тина приросла к стене. Да… Яснее не скажешь! Бедняга, сам-то он сколько с ней, уродиной, натерпелся! Спасибо, что хоть сказал наконец. И не высовывайся, главное!
Нет уж, высунулась.
Георгий тихонько постучал в дверь с цифрой 505. Молчание. Подождал, потом еще раз – посильнее.
Снова никакой реакции. Подождал, занес было руку для увесистого удара – и тут до Тины донеслось хриплое, раздраженное:
– Фак! Ху из? Какому хрену что тут надо?
– Слесаря вызывали?
– Какого еще слесаря?!
Дверь распахнулась, и какая-то высокая взлохмаченная фигура в махровом халате возникла на пороге, протирая глаза. Возникла – да так и замерла.
– Ты один? – спросил Георгий.
Фигура мотнула головой.
– Выпроводи, быстро.
Фигура безропотно кивнула и канула в номер.
Тина едва успела отпрянуть, как Георгий появился – мало сказать угрюмый, даже злой.
– Все в порядке? – спросила Тина. – Никто не успел испугаться?
Георгий явно не оценил юмора – нахмурился. И тотчас откинулся к стене, придавив и Тину. Затем дверь открылась, и раздался капризный женский голосок:
– Пуркуа, же не компран па, пуркуа, мон шер?!
Дверь неумолимо затворилась. По коридору зацокали каблуки – едва не срываясь с высоченных шпилек, мимо Георгия и Тины пронеслась всклокоченная блондинка в алом неглиже, небрежно ниспадающем с обнаженных плеч. Блондинка была так возмущена случившимся, что не видела ничего вокруг. Выражение хорошенького обиженного личика подсказало Тине смысл ее причитаний. Девица совершенно не способна была понять, почему «мон шер» ни свет ни заря вытащил ее из постели и выкинул вон?!
Она добежала до последней двери коридора, пнула ее, а потом яростно шарахнула о косяк.
– О… скотина! – прорычал Георгий. – Дурак, болван, идиот!
Тина глянула на него безумными глазами. Это он того невыспавшегося парня честит? Ничего себе, какой блюститель нравственности выискался! Хотя, возможно, Георгий самого себя аттестует? Тогда все правильно.
Из-за поворота донесся тихий свист. Так, понятно, приятель сигнализирует, что путь свободен.
Однако Георгий не тронулся с места.
Тина покосилась на него. Что-то случилось? Ого, как побледнел…
Дурацкое сердце, конечно, сразу заколотилось от беспокойства; глупые руки, конечно, так и потянулись: обнимать, утешать…
Поспешно спрятала их за спину.
– В чем дело? – спросила.
Георгий отклеился от стены.
– Ни в чем. Пошли.
И вдруг схватил Тину в охапку, крепко прижал к себе, но тотчас оттолкнул, сунул руки в карманы:
– Пошли, ну!
И ринулся по коридору.
Сказать, что Тина была сейчас способна на убийство, значит ничего не сказать. Желательно, конечно, убить Георгия, но в принципе все равно кого. И хозяина номера, который так и не удосужился скинуть халат, она одарила таким взглядом, что он покачнулся, бедолага.
Тина, впрочем, и сама покачнулась. Что, у нее в глазах двоится? Георгий же вон, у окна стоит!
Оглянулась, добросовестно всмотрелась в его угрюмое лицо. Потом опять повернулась к хозяину номера.
Одно лицо! Нет, не совсем. Хозяин номера – это Георгий, но как бы старше себя самого лет на пять, а то и больше. И весело проживший эти годы! Отяжелевшие черты, мешки под глазами, вялые щеки. Глаза тусклые. Нет, вот зажигается в них какой-то огонек, поднимаются брови, брезгливо кривятся губы:
– Что такое? Кто?.. Тина? Ти-на?!
Ее как током ударило. Голос не Георгия! Голос…
Озноб пробрал ее до кончиков пальцев. Уставилась, не веря собственным глазам. Перед ней оживали совсем другие, но тоже знакомые черты.
– Ты? Это ты?! Нет, нет…
Да, да. Он это был, он.
Валентин.
Георгий стоял, облокотившись о перила, и смотрел на живописную бухту. Выглянув из соседней лоджии, приветливо поздоровался седовласый красавец, похожий не то на голливудского актера, не то на опереточного певца. Георгий ответил сверканием зубов, подумал: «Надо бы спросить Вальку, кто он такой» – и тут же забыл об этом, услышав, как хлопнула входная дверь.
Все-таки не выдержал, оглянулся. Более того, вошел в номер, еще хранивший следы поспешных сборов, даже в спальню заглянул, где стояла широченная кровать со сбившейся постелью. Ничего, белье сегодня сменят, конечно.
Опять вышел на балкон. Сколько им надо, чтобы спуститься? От силы пять минут. Так что еще рано перевешиваться через перила и жадным взором провожать…
Да и не собирается он никого провожать. Сядет в кресло и будет любоваться красивейшей в мире бухтой и сиянием изумрудных волн, следить за движением золотого солнца в бирюзовых небесах. Не вид, а витрина ювелирной лавки. Ничего, до вечера полюбуется. Уж день-то отдыха можно себе позволить. А завтра все начнется сначала. И он снова останется один.
Его пальцы конвульсивно сжались. Хотелось что-нибудь разорвать, сломать, ударить кого-нибудь. А ведь он даже Валентина не ударил, хотя и следовало бы. Ну что за сволочь, в самом-то деле! К нему черт знает откуда, рискуя жизнью, добирается любимая женщина, будто какая-нибудь Марьюшка к Финисту – Ясному соколу, а он валяется в постели со случайной девкой! Хотя сам Финист в аналогичной ситуации и вовсе оказался женатым. Жена не остановила, впрочем, Марьюшку, а блондинка в алом неглиже не остановила Тину. Крепко, значит, любит!
Георгий тогда малодушно отвернулся: не мог видеть, как они бросились друг к другу в объятия. «Дурак, – подумал он, – ну какой же я дурак! Ведь мог же ничего не говорить, она бы никогда не узнала, осталась бы со мной…»
Нет, обман Голуба, а также отставка, которую в «Просперити» внезапно дали Аляскову (последние новости от Виктории!), все переменили в его жизни. Пока оставалась надежда на «мирное урегулирование», еще как-то можно было строить волнующие планы, а теперь остался только один путь, по которому не пройти вдвоем. Поэтому он и рвался на Зулейку.
А еще более ругал он себя – нет, даже проклинал – за то, что однажды не совладал с собой. Держался, пока мог, но… Теперь же ему казалось, что при виде ее он сразу ощутил это почти невыносимое желание. И вдруг пронзила мысль: если бы он, Георгий, был персонажем дамского любовного романа, то непременно разглядел бы в небесах над Амуром крылатого божка с луком и колчаном, полным стрел. Да, приходится признать: «святой Георгий» не просто спасал красавицу от дракона – он ее для себя добывал. Но вот пришлось… отдать другому.
Если бы он не тронул ее тогда, если бы так и не узнал, какова она, как приоткрывает со вздохом губы в поцелуе, как самозабвенно бросается потом в любовь, если бы не узнал, как она отзывчива и покорна, как неуступчива и своевольна… если бы не узнал!.. Наверное, ему было бы легче сейчас.
Плотнее втиснулся в кресло, даже за ручки взялся для надежности. Нет, не будет он махать на прощание с балкона, словно добрый бескорыстный братец. Чувствовал он себя отнюдь не братцем, а просто мужчиной, у которого увели единственную женщину. Последнюю, во всяком случае. Потому что, даже если бы Георгию не оставалось жить два дня, даже если бы разговор с Голубом и впрямь окончился иначе и вся жизнь простиралась впереди – то он никогда не расстался бы с Тиной, сделал все, чтобы привязать ее к себе. Даже женился, если бы она согласилась. Но…
