Имя – Смерть - Малышева Анна Витальевна (читать книги полные .txt) 📗
– А сейчас нет? – спросила она, отреагировав только на сообщение о деньгах.
– Отвез.
– Взял бы и мои денежки к себе, – сказала она как-то очень небрежно, явно нарочно. – Целее были бы, чем тут.
Иван пожал плечами:
– Не очень-то я рвусь брать твои деньги. Я за свои-то не уверен.
– Не бойся, никто с тебя не спросит. Тем более я не могу их тратить.
– Отослала бы родителям. Наверное, обрадуются, если у них такая нищета?
Муха отмахнулась:
– Переживут.
– Что – отношения плохие?
– Никакие, вот какие.
– Ясно. А я с матерью как-то устраиваюсь. А что делать? Кому я еще нужен-то?
– Она про тебя ничего не знает? Не догадалась, чем ты промышляешь?
– Нет, ты что… Она бы меня сдала ментам.
– Такая мать?!
– Такая! – отрезал Иван. – Принципиальная, даже чересчур. Потому я и стараюсь к ней на глаза не попадаться. Понимаешь, я ее вроде бы люблю, уважаю, всякое такое… Когда отец ушел – она не вышла больше замуж. Недавно призналась – из-за меня. А предложения были.
Муха жадно слушала, и было видно, что она вмиг позабыла все свои неприятности. Когда Иван замолчал, она коснулась его руки:
– А отец твой? Он жив?
– Ага.
– А он с тобой видится?
Иван протянул ей сигареты:
– На, займись чем-нибудь.
Муха закурила и понимающе кивнула:
– Закроем эту тему. Знаешь, я только потому так нажимаю на этот вопрос, что у самой большие проблемы. Мать ничего обо мне не знает. А отец вот-вот все поймет. Он такой у меня проницательный. Иногда кажется – ничего он вокруг себя не видит, хуже, чем Дана. А на самом деле одно к другому складывает и вдруг выдает результат.
– Он у тебя кто?
– Инженер. И мама тоже.
– О, так ты не из простой семьи?
– Это «тот гад» не из простой. А я из нищей простой семьи советских инженеров. И мне туда возврата нет. Они, конечно, все уже знают. Раз ментам известна моя фамилия, имя, откуда я взялась… Представляю себе, что там сейчас творится! Хоть бы родителей в покое оставили…
– Не дождешься. За них первым делом и возьмутся. Начнут выпытывать, где ты могла остановиться в Москве, кого ты знала.
– А им это неизвестно. Они даже про Дану ничего не знали. Пока им милиция не сообщила, что Алия у Даны работала. Это когда они приехали в Москву, забирать Алияшкины вещи.
– Значит, о Дане вообще никому не известно?
– Никому.
– Где же она сейчас? Куда она делась после того, как ушла со своей квартиры?
Муха замялась:
– Я-то знаю, мы вместе прожили все это время.
Но я не могу тебе сказать, где она пряталась. Вдруг это место мне еще раз пригодится? Тем более, что ее там уже нет.
– Куда же она делась?
– Сбежала. Я осталась там совсем одна Я еще ничего не знала о том, что меня ищут, что на меня уже составлен фоторобот. Если бы я не вынула из ящика газету и не прочла статейку – так бы и сидела там, клуша, до прихода милиции. И тут я оттуда так рванула.
Пойми, ведь Дана пропала не зря. Она, гадина, всегда чувствует, когда надвигается опасность. Но никого никогда не предупреждает.
И меня она тоже не стала предупреждать. Просто исчезла из дому, когда я спала.
– Твое счастье, что она тебя не убила во сне, – сказал Иван.
– Да, она вполне могла бы это сделать. Но я так устала, так изнервничалась, что мне уже было все равно. А может, и лучше было бы, если бы я не проснулась… Один укол – и все…
– А ставить укольчики – этому тоже она тебя научила? Или ты сперва на сайгаках тренировалась?
Муха засмеялась – впервые за весь вечер. Но тут же посерьезнела:
– Ой, я просто представила, как гоняюсь по степи за сайгаком, чтобы всадить ему шприц в заднюю часть… Подохнуть можно! Да, идея с уколами принадлежала ей. Когда стрелять нежелательно, а клиент тебе доверяет хоть немного, – ну, настолько, чтобы близко тебя подпустить, – тогда ничего лучше укольчика и не нужно.
– А что было в шприце?
– Не знаю. Дана дала мне несколько ампул и сказала, что действует безотказно. Через полминуты начинаются сильные судороги, а через минуту тело вытягивается, и все. Конец.
– Это только Сереге и его бабке «повезло»? Или ты и раньше так орудовала?
– Один раз до них, – призналась Муха. – Это был мужчина, и мы с ним… Ну, произошла точно такая же история, что с Серегой твоим. Дана мне тогда сказала, что мужик этот падок до женщин, и предложила мне его убить в постели. С помощью шприца – так будет потише. Уколы она меня тоже научила делать, раньше я не умела… А ей опыта не занимать. Сама вся исколотая. Ну, и конец пришел мужику. Я, слава Богу, успела это сделать до того, как он кончил.
– Короче, Дана соображает, что, если ее поймают, она пойдет номером первым… – задумался Иван. – А если она вздумает сама появиться и дать показания насчет Жумагалиева?
– Зачем?!
– Чтобы отмазаться, сбавить себе срок. Опять же, она калека, ее вряд ли пошлют в зону строгого режима. Положат в тюремную больницу, хотя, конечно, и там приятного мало.
– Против себя самой она даст показания, что ли? – возмутилась Муха. – Она ведь была посредником между мной и Жумагалиевым.
– Она может не говорить этого. Может просто тебя сдать. Ведь вы с ней, как я понял, друг друга ненавидели?
– Да, но Дана ведь не дура. Если она заговорит – я тоже заговорю.
– Верно. И в конце концов, тебя сперва нужно тут найти.
Девушка неуверенно на него взглянула и снова коснулась его руки:
– Прости, может, это немое дело… Но ты никому не говорил, как тебя найти?
– В смысле?
– Этот адрес ты никому не давал?
– Я похож на психа? – удивился Иван.
– А своей девушке ты тоже не сказал, куда пропадаешь?
– Нет, представь себе.
– Вы из-за меня поссорились?
– Ну, только не делай такое умильное личико, – попросил ее Иван. – Поссорились мы не из-за тебя.
Мы по жизни ссорились. Ничего я ей, конечно, не сказал. И она не захочет меня искать.
– Сомневаюсь. – Муха встала и неожиданно потерлась щекой о его голое плечо – он сидел в майке. – Я знаю – она сейчас плачет, – А я думаю, что она уехала домой.
– Она тебя ждет.
– Да что ты вдруг пристала? – удивился он, обнимая ее и поворачивая так, чтобы разглядеть ее лицо. – Муха, чертова ты кукла, чего ты опять добиваешься от меня?
– Ничего… Я хочу только знать, устоишь ли ты перед ней. Если она начнет тебя расспрашивать, если захочет меня тут найти… Я знаю, на что способны ревнивые бабы. Иногда им такое удается, что и ментам не под силу. Ты там был сегодня?
Он выдержал ее пристальный взгляд. И снова поразился, какие изменчивые глаза у этой девушки. То глубокие, красивые, то вдруг жесткие, колючие и, надо сказать, довольно неприятные… Сейчас она смотрела на него именно так – жестко, без тени симпатии, без признака улыбки.
– Ну а если я там был? – спросил он наконец.
– Ты уверен, что она не проследила за тобой?
У нее есть машина?
– Машины у нее нет.
– Она могла поймать тачку.
– Слушай, если Танька за мной и проследила, то только до матери, – небрежно ответил он.
Ее голос истерично зазвенел;
– Пойми, мне страшно.
– Мне тоже!
– Ты-то чего боишься? – выкрикнула она и вдруг отвернулась к стене.
Он с изумлением услышал, что Муха плачет. Она рыдала и мерно ударяла ладонью в стену, в такт всхлипам:
– Ненавижу! Не-на-ви-жу! Ненавижу тебя! Всех ненавижу! Всех! О черт, почему я должна подохнуть?!
Почему я?! Отвали! Отвали, отвали, говорю!
Иван давно уже стоял рядом и держал ее за худенькие плечи:
– Успокойся. Это истерика.
– Сама знаю! Пусти!
– Успокойся, говорю. Ты весь дом разбудила.
Тише, тише, не из-за чего заводиться… Ревнуешь, что ли? К Таньке? Было бы к кому!
Муха вжалась в стену и глухо рассмеялась. Потом ее плечи перестали вздрагивать и обмякли под его ладонями. Иван оторвал ее от стены и почти перенес в комнату, на постель. Муха ложиться не пожелала. Она села, забившись в угол, обняв подушку, и мрачно опустила ресницы. Ее лицо еще блестело от слез, но она уже не плакала, только тяжело дышала, как после драки.
