У любви свои законы - Ховард Линда (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Решение пришло внезапно.
— Мама, все считают, что Ги еще жив. Он не объявлен мертвым, а значит, не вскрыто и его завещание.
Рини всхлипнула, но слово «завещание» явно привлекло ее внимание.
— И что?
— Если он что-то оставил тебе, это должно быть указано в завещании. У тебя могли бы быть большие деньги.
— Он всегда говорил, что позаботится обо мне, — захныкала Рини. Она шумно вздохнула, как будто для того, чтобы успокоиться, и Фэйт почувствовала, что мать приняла решение.
— Мы были в его летнем домике, как обычно, — начала она. — Мы уже… ну, это… Ну, ты понимаешь. Лежали в темноте, разговаривали. Тут он и приехал. Мы услышали, как подъехала чья-то машина. Ги вскочил и стал натягивать штаны, боясь, что это может быть кто-то из его детей. На жену ему было плевать, да и ей на него тоже…
…Они ушли в лодочный сарай и стали там говорить. До меня доносились крики. Одевшись, я пошла к ним. Мы с Ги едва не столкнулись лбами: я входила, а он выходил. Остановившись в дверях, он обернулся назад и сказал: «Я принял решение». Я точно помню. И тут раздался выстрел. Ги получил пулю прямо в голову. Он упал на землю перед сараем. Я заревела и опустилась перед ним на колени, но он умер мгновенно. Даже агонии никакой не было.
— Это был Грей? — вдруг спросила Фэйт, почувствовав, как защемило сердце. Она не верила, что это был Грей, только не он, но спросить было необходимо. — Мам, это Грей убил своего отца?
— Грей? — недоуменно переспросила Рини и даже на секунду перестала плакать. — Нет, его там вообще не было.
Не Грей… Спасибо тебе, Господи! Не Грей, это был не Грей… До этой минуты у Фэйт еще оставались сомнения. Она уверяла себя в обратном, но они оставались, ибо рассеять их могла только мать. И она их рассеяла. Чувство небывалого облегчения снизошло на Фэйт.
— Мам, никто не поверил бы, что это ты убила Ги. Почему ты сразу не пошла к шерифу?
— Ты что, шутишь?! — Рини зло рассмеялась и снова сорвалась на плач. — Да в этом городе насчет меня во все поверят! Они были бы рады увидеть меня за решеткой, даже если б знали, что я ни в чем не повинна. И потом он мог все так подстроить…
— Но у тебя даже не было оружия!
— Он меня тоже собирался убить! Сказал, что сунет пистолет мне в рот и моей же рукой нажмет на спусковой крючок, если я только не поклянусь ему, что уеду и никогда больше не вернусь. И никому никогда не расскажу. Он такой, Фэйт. Он может все. Я пыталась сопротивляться, но он ударил меня. Я не могла от него убежать…
— Почему же он все-таки не убил тебя? — спросила Фэйт, пытаясь понять, отчего убийца с такой легкостью отпустил живого свидетеля.
Рини ответила не сразу, она все никак не могла унять свои рыдания. Наконец судорожно сглотнув, она произнесла дрожащим голосом:
— Он не хотел… Он и Ги не хотел убивать. Просто тот вывел его из себя, взбесил. Он и меня не хотел убивать. Забрал браслет и сказал, чтобы я убиралась из города. И пообещал, что если я когда-нибудь вернусь, он сделает так, что все подумают на меня. И я получу вышку! Ты его не знаешь, он все может!
У Фэйт жгло глаза. Впервые в жизни ей стало жаль мать. Бедняжка Рини, без образования, без влиятельных друзей. Да еще со своей репутацией… Она и правда была лучшим кандидатом в козлы отпущения. Человека, которого она любила, с которым связывала надежды на красивую легкую жизнь, убили на ее глазах и еще пригрозили, что свалят всю вину за убийство на нее. Нет, убийца рассчитал все точно. Рини никак не могла пойти к шерифу. Она поверила в угрозы убийцы, и, возможно, это был самый разумный выход.
— Хорошо, мама, — мягко проговорила она. — Хорошо.
— Ты… ты никому не расскажешь? Этот разговор должен остаться между нами, иначе меня арестуют. Я знаю, что он это сделает…
— Я никому не позволю арестовать тебя, обещаю. Тебе известно, что он сделал с телом Ги?
Рини от неожиданности икнула.
— С телом? — переспросила она. — Похоронил, наверное.
Возможно. Но, с другой стороны, разве стал бы убийца тратить время на рытье могилы, которую, кстати, могли обнаружить, если прямо перед ним было озеро? Камень к ногам — и нет проблемы.
— Что у него было за оружие? Ты видела?
— Я не разбираюсь в этом. Обычный пистолет.
— Это был револьвер, из каких палят в вестернах, с круглым барабаном? Или пистолет с обоймой, которая вставляется в рукоятку?
— В рукоятку, — чуть подумав, ответила Рини.
Автоматический пистолет. Это означало, что при выстреле вылетела гильза. Убийце нужно было избавиться от трупа и напугать мать. Вспомнил ли он про гильзу, подобрал ли ее?
Каковы шансы на то, что гильза и сейчас еще, по прошествии двенадцати лет, лежит в лодочном сарае? Практически никаких. Но после исчезновения Ги летний домик был заброшен, а лодочный сарай если и ремонтировали, то вряд ли основательно.
Гильза, конечно, могла упасть в лодку или даже в воду. То есть потерялась навсегда.
Но могла и в угол закатиться. Всякое бывает.
— Никому не рассказывай, — взмолилась Рини. — Никому. Кто тебя вообще просил возвращаться туда, Фэйти? Теперь он примется за тебя. Лучше уезжай, пока цела. Ты его не знаешь…
— Кто он, мама? Скажи. Может, мне удастся что-то сделать.
Рини швырнула трубку с таким оглушительным треском, что у Фэйт зазвенело в ушах.
Этот разговор дал ей очень много, но все же недостаточно. Главное, конечно, заключалось в подтверждении того, что Грей невиновен. Но плохо, что она до сих пор не знала имени убийцы.
Рини все время говорила: «он». Значит, Андреа Уоллис и Иоланда Фостер автоматически отметаются. Впрочем, Фэйт и без этого уже исключила их из списка подозреваемых. Лауэлл Фостер, если верить его жене, узнал про ее роман с Ги только после его исчезновения. Но Фэйт отлично знала, как быстро в Прескоте распространяются слухи, так что нельзя было исключать вероятности того, что какой-то «доброжелатель» поведал обо всем Лауэллу еще до всех драматических событий.
Так что с Лауэлла Фэйт подозрений пока не сняла.
Кто же мог поссориться с Ги тем вечером в летнем домике? Из-за чего произошла ссора? Может быть, деловой партнер, обиженный на какую-то несправедливую, по его мнению, сделку? Или чей-то обманутый муж, что больше походило на правду, если вспомнить репутацию, которую снискал себе Ги в округе, благодаря своим любовным похождениям. С кем еще он спал тем летом?
Фэйт понимала, что сегодня ей уже не найти ответов на эти вопросы. Но мысль о гильзе не давала покоя. Точнее, не давала покоя мысль, что она вполне может проверить лодочный сарай хоть сейчас.
Она посмотрела на часы. Половина десятого. Если уж идти на это, так лучше всего ночью, когда меньше риск наткнуться на Грея, а если не повезет, то больше шансов скрыться от него.
Фэйт относилась к числу людей, которые, что-то задумав, тотчас же переходили к действиям. Только на этот раз она не забыла надеть более подходящую обувь, а также захватила фонарь.
Поначалу она направилась к личной дороге Руярдов, ведшей к летнему домику, но скоро передумала. Ее могли заметить и сообщить об этом Руярдам, а встречаться с ними сегодня в ее планы не входило. И вообще она решила не приближаться на машине к домику, чтобы в глаза не бросился свет фар, если там все-таки кто-то окажется.
Поэтому она остановила машину там же, где и в прошлый раз. Летний домик был отсюда примерно в миле ходьбы по ночному лесу, но это ее не пугало. Фэйт не боялась ни темноты, ни змей, ни других ночных обитателей леса. Подобрав с земли на всякий случай крепкую палку, она вступила в лес.
Вокруг было довольно шумно. Ночные хищники уже вышли на охоту. По деревьям карабкались опоссумы и еноты, ухали филины, скрипуче квакали лягушки, тонко жужжали насекомые, перекликались между собой ночные птицы, отчаянно стрекотали кузнечики. Какофония была невообразимая. В небе медленно покачивались густые кроны высоких сосен. Фэйт не торопилась: главное — не сбиться с дороги. И когда через несколько минут она вышла к ручью именно в том месте, где было нужно, то улыбнулась и внутренне похвалила себя. Значит, не все еще забыла из детства. Она на минуту остановилась, посветив фонариком на темную воду. Как бы не напороться на змею. Вроде все тихо. Она ступила на камень на середине ручья и перескочила на противоположный берег. Отсюда до летнего домика Руярдов было не больше двух-трех сотен ярдов.
