Меняющая мир, или Меня зовут Леди Стерва (Идущая по трупам, или Я нужна вам именно такая!) - Шилова Юлия Витальевна
Сашка развел во дворе костер.
– Знаешь, – сказал он, – я заехал в «Капитан Кук» и набрал всякой вкуснятины.
– А что такое «Капитан Кук»?
– Это наш подкрышный ресторан. Давай постелим во дворе скатерть и будем есть прямо у костра. А завтра мы с тобой пойдем на рыбалку и наварим ухи. Ты хоть умеешь готовить?
– Терпеть не могу Когда я была замужем, мы ужинали в ресторанах, три раза в неделю приходила домработница, убирала, готовила, стирала. У Марка тоже была домработница, да он мне даже не позволил бы руки мочить в раковине с посудой.
– Все с тобой понятно, ну хорошо, тогда уху приготовлю я сам.
– Я теоретически знаю, как это делается, а вот на практике не пробовала, но думаю, что эта работа мне будет по силам.
Сашка постелил скатерть на аккуратно выстриженной траве, достал несколько тарелок с салатом, пару горшочков с запеченным мясом, мой любимый жюльен из грибов и кучу разных деликатесов.
– Держи свое обезболивающее. – Он протянул мне текилу.
– Классно! Послушай, а в подкрышевом ресторане за ужин платят?
– Нет, я там на спецобеспечении. Могу есть сколько хочу и сидеть когда захочу.
– Ну, ты прямо как депутат.
– Проститутки тоже по закупочной.
– Это как?
– Ну, для простого люда триста рублей в час, а для меня почти даром.
– Давай начнем с того, что простой люд проституток вообще не заказывает. Он на заводе так напашется, что ему трахаться уже не хочется, ему бы бутылочку, это другое дело, а вот тебя как крышевого проститутками должны забесплатно обеспечивать, а то не по-человечески как-то получается, какой же ты тогда крышевой, если за секс платишь.
– Ты права, надо задать вопрос начальству. Крыша я, в конце концов, или не крыша, – засмеялся Сашка.
Затем он подошел к джипу и включил магнитофон. Заиграл джаз.
– Тебе нравится?
– Еще бы!
– Чем тебе не бар, забыл название?
– «Лакантина». Хочешь, скажу отличие.
– Скажи.
– Там джаз играют вживую. Понимаешь, живой джаз очень сильно отличается от джазовой записи, но все равно ты меня приятно удивил.
Мы выпили по бокалу текилы и набросились на еду.
– Сань, а ты часто в эту деревню приезжаешь?
– Часто. Мы сюда с пацанами на охоту ездим. Тебе здесь нравится?
– Только что с тобой. С тобой мне везде нравится. А местные кресты здесь не беспокоят?
– Им на выпивку дашь, так они еще в наше отсутствие дом сторожат.
Сашка следил, чтобы не потух огонь, а я наслаждалась текилой.
– Сань, а ты давно женат?
– Восемь лет.
– А когда вы с женой ссоритесь, она тебя пугает, что налоговой сдаст?
– Пугает, – засмеялся Сашка, – а ты откуда знаешь?
– Все жены пугают, – улыбнулась я, вспомнив наш с Любкой разговор в Крестцах в тот день, когда я впервые увидела Марка.
– Ты же, когда женился, был лохом?
– Кем? – разозлился Сашка.
– Ну, когда вы расписывались с женой, ты не ездил на джипе, и не говорил по мобильному, и на спецобеспечении ты тем более не был. Ты был простым, обычным парнем, который ходил на своих двоих и рассматривал красивые иномарки. Тем не менее она все-таки согласилась выйти за тебя замуж.
– Она сама была такой, – усмехнулся Сашка.
– А теперь, когда ты окрутел, даже не надейся, что она тебя так просто отпустит, ведь она достигла твоего уровня, понимаешь? И я ее прекрасно понимаю как женщину. Я ведь тоже не родилась такой, какой стала сейчас. Я сама из маленького провинциального города Тамбова.
– Не знал. Оказывается, раньше ты была у нас тамбовской волчицей.
– Точно. Была. Но моя хватка помогла мне выкарабкаться. У меня была куча парней, но, увы, я не могла выйти замуж ни за кого из них, я была бы не в силах принимать их такими, какие они есть, любоваться вместе с ними красивыми машинами и женщинами в дорогих шубах, а затем ждать, когда они окрутеют, тем более, где гарантия того, что с ними вообще это произойдет. Я не могла полюбить простого парня, понимаешь. Так как больше всего на свете я люблю деньги, к ним у меня неподдельная страсть.
Я вышла замуж не по любви, а за уже состоявшегося человека, не подозревая, что он самый что ни на есть настоящий маньяк. Я просчиталась, но все-таки нашла в себе силы избавиться от него.
– Ох, Янка, погубит тебя эта страсть к деньгам.
– Можно подумать, у тебя ее нет. Бескорыстных людей не бывает, мой дорогой. Страсть к деньгам заложена у всех людей с самого раннего детства, просто у одних она выражена меньше и они довольствуются тем, что имеют, а другие наоборот.
– Ох, Янка, Янка, неужто я в тебя влюбился? – произнес Сашка и крепко обнял меня за плечи. – Ты внесла в мою жизнь поток свежего воздуха, которого мне так давно уже не хватало. Наверное, в жизни каждого мужчины бывает своя роковая женщина, так вот, мне почему-то кажется, что ты и есть моя женщина, такой я уже никогда не найду, это точно. Интересно, а что бы с нами стало, если бы мы остались вместе?
– Ну, допустим, мы прожили бы какое-то время, а потом ты бы стал относиться ко мне точно так же, как сейчас относишься к своей жене. Быт съедает любовь, тем более у меня слишком высокие требования и запросы.
– Например.
– Ты бы никогда не гулял.
– Почему?
– Потому что от меня мужчины не гуляют. Я слишком жадная, Саня, даже очень, и больше всего я жадничаю на чувства. Но только это в том случае, если ты мне небезразличен, а вот как только я остыну, то тебе бы сразу предоставилась такая возможность. Мы слишком разные, чтобы быть вместе. У нас разные требования к жизни, разные критерии и, наконец, разные судьбы. Мне было бы душно и тоскливо во Владивостоке. Нет, Владивосток прекрасный город, но слишком маленький для меня, это город не моего полета, понимаешь. А тебе было бы слишком душно и тяжело в шумной Москве. Москва – тяжелый и своеобразный город, к ней надо привыкать постепенно.
Вообще, вживание в Москву – довольно-таки болезненный процесс, не зря говорят – Москва слезам не верит, а слез в ней можно пролить немало. Чтобы жить в столице, надо или родиться в ней, или долгое время работать. Ты бы постоянно вспоминал свою Шамору и сильно страдал. Нам нельзя жить вместе. Это как город и провинция, им никогда не найти общего языка. Город всегда будет диктовать свои правила.
– Знаешь, наверно, мы недостаточно любим друг друга. Когда люди любят друг друга, между ними просто не может быть никаких условностей, будь то город или деревня, – недовольно сказал Сашка, а затем добавил: – Знаешь, я, наверное, злюсь оттого, что это наши последние дни, это как сон, но я совсем не хочу просыпаться.
– Я тоже привязалась к тебе, Сашка, и мне искренне жаль, что это наши последние дни. Меня начинают пугать мысли о том, смогла бы я с тобой жить. Меня неудержимо влечет к тебе, и я скоро просто не смогу с собой бороться.
Ты женатый человек, у тебя ребенок, давай оставим все как есть. Я улетаю в неизвестность и даже не знаю, что ждет меня впереди.
– Может, не стоит отдавать деньги Касьяну, может, рванем вместе куда-нибудь за кордон? Ляжем на дно, нам хватит, и будем счастливы.
– Мы никогда не будем счастливы.
– Почему?
– Потому что это грязные деньги, из-за них погибло слишком много народу, и они никогда никого не осчастливят, даже Касьяна.
Играл джаз. Мы танцевали и пили текилу. Я положила голову на Сашкино плечо, он целовал мою шею.
– Послушай, а здесь есть море или речка?
– Здесь море.
– Так что ж мы медлим, бери текилу и айда купаться!
Сашка схватил бутылку, пару фужеров, и мы побежали к воде. Я стала снимать пиджак, из-под полы выпала пушка.
– Боже мой, Янка, зачем ты постоянно таскаешь ее с собой?
– Я так увереннее себя чувствую.
– Купаться ты тоже с ней будешь?
– Нет, оставлю на берегу.
Мы бросились в воду и начали плескаться, словно малые дети. Затем выбежали на берег и сняли с себя оставшиеся одежды. Зайдя подальше в воду, занялись сексом.
