Моя подруга – месть - Арсеньева Елена (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
– Не надо. Очухалась уже! – И поспешно вышел.
Глаза Ларисы и впрямь были полуоткрыты, но взгляд еще оставался мутным, поэтому Марьяна осторожно обтерла ее лицо, приложила полотенце к груди. Лариса вздрогнула, шевельнулась:
– Холодно…
Марьяна тут же убрала полотенце. Помогла Ларисе усесться поудобнее. Испятнанное синяками и кровоподтеками тело так и лезло в глаза, и у Марьяны было такое ощущение, что с нее самой содрали кожу. Ее трясло не меньше, чем Ларису, когда она опустилась на пол, умостив голову на подлокотнике.
Господи! Как же она устала! Если бы поспать хоть часок… Но этот часок, может быть, последний, оставшийся ей в жизни. «Было бы хорошо уснуть, и чтобы меня убили во сне. Просто так подошли бы тихонько – и выстрелили в висок», – промелькнула мысль, и от собственного малодушия Марьяна едва не зарыдала. Eсли бы сейчас хоть на минуточку оказаться рядом с Григорием! Ну хоть за руку его взять, раз нельзя обнять, хоть в глаза взглянуть – и прочесть в них, что Григорий не поверит никаким гадостям, которые будут про нее говорить. И даже если она погибнет, он не позволит клеветать на нее!
И тут она вспомнила, у кого из них больше шансов погибнуть.
– Лариса! – Марьяна встрепенулась, и та вздрогнула. – Лариса, этот Алхан сказал, что оставит Григория в живых. Вернее, он просто сказал: одного из троих. Но я сама видела, что жив был только Григорий. И потом, только он нужен Вахаеву.
– Это еще почему? От Виктора ему могло быть больше пользы.
– Да никакая польза ему не нужна! Ему нужна только месть! Григорий убил его девятерых братьев, и он хочет за них отомстить. Я думаю, жизнью Григория с ним расплатился Азиз, но до сих пор не пойму, как он мог узнать, что Григорий скрывал ото всех… кроме меня.
– Значит, не только кроме тебя, – пожала плечами Лариса. – Откуда-то ведь Рэнд об этом узнал. Да какая теперь разница? Все равно он Григория из своих рук не выпустит. Это дело принципа!
Марьяна быстро повернулась – и оказалась стоящей на коленях перед Ларисой.
– А может быть, еще и выпустит, – шепнула она. – Ларисочка, ведь если Рэнду предложить выкуп… Помнишь, когда была война, они все время захватывали заложников и требовали за них безумные деньги! И жертвовали своими принципами! Как ты думаешь, если Рэнду предложить такую сумму, чтоб она его очень заинтересовала, ну очень, может быть, он не убьет Григория?
Лариса с сомнением покачала головой.
– Ох, знаешь, эти фанатики… Одно дело, если требуют выкуп за каких-нибудь там корреспондентов, которые никаким боком в событиях не были замешаны, а просто влипли по дурости, а то и намеренно, чтоб прославиться. И совсем другое дело – когда человек мстит за смерть всей своей семьи. Все-таки перестрелял ведь тех джигитов Григорий – никуда от этого не денешься!
– Он мстил за своих ребят. Их убили в том ауле, те люди, братья Рэнда. Так мучили, ты и представить себе не можешь!
– Нет, это ты себе ничего такого не можешь представить! – прищурившись, наклонилась к ней Лариса. – Ты! Тебя было достаточно только поближе подвести к опасности, и ты сразу бряк на колени – и распустила язык. Я-то знаю, что такое мучения. Я-то знаю… Но дело даже не в этом. Ты говоришь: предложить деньги. Поскольку у тебя ни гроша, надо так понимать, что предложить этот выкуп должна я? Ну хорошо, только где я его возьму, позволь тебя спросить?
– Но ты же получишь… наследство, – шепнула Марьяна – и прикусила губу, осознав, как жестоко прозвучали ее слова.
– О-го! – с расстановкой молвила Лариса. – Наследство? Ты уже все прикинула, да? Какая же ты расчетливая сучка оказалась, Маряша! Кто бы мог подумать… а такая девочка – глазками моргала! Как Виктор тебя называл? Гертруда?.. Черта с два!
Лариса резко выпрямилась, запахнув халат, словно отвращение, которое внушала ей Марьяна, было невыносимым.
– Самое смешное, что ты рано засуетилась. – Глаза у нее были теперь не голубые, а зеленоватые – цвета льда. – Чтобы вступить в права наследства, мне еще надо выйти отсюда живой. Tебе тоже, между прочим! Хотя я не представляю, как ты вообще сможешь жить после того, как по твоей вине убили отца вот этого пацанчика. – Она дернула подбородком в сторону Саньки.
– Ты же сама просила Надежду… – выдохнула ошеломленная Марьяна.
Лариса холодно, недобро улыбнулась:
– Только не пришивай мне это дело, ладно? Я просила Надежду не молчать, потому что Рэнд тогда впрямую угрожал расправиться с Санькой. А тебе ведь он ничего такого не говорил, верно? Тебя только чуть-чуть припугнули – и ты сразу выдала им голову Виктора на блюдечке с голубой каемочкой. Ты не Гертруда, моя дорогая, ты Саломея! А теперь хочешь, чтобы я спасала тебя и твоего любовника? Ничего себе, ангел сизокрылый: девятерых кокнул ни за что ни про что, а ты из него героя делаешь? В конце концов, его никто туда не звал, в эти кавказские регионы. С мечом пришел – от меча и… У них, у этих, знаешь как? Кровь за кровь, смерть за смерть. Так что если по справедливости, Григорий получит то, что должен получить. Эра милосердия давным-давно кончилась! Даже будь у меня деньги… а их пока все равно что нет! Или, может, мне пойти опять расположиться там с раздвинутыми ногами, чтобы Гришу выкупить? А сама постараться не хочешь? Почему ты только от меня этого требуешь?
Лариса вскочила из кресла, в раздражении отмахнулась:
– Ну, чего пялишься?! – И скрылась в ванной, так шарахнув дверью, что в коридоре затоптался часовой: наверное, решил, что у русских опять что-то произошло. Марьяне даже послышалось, что он звякнул ключом в скважине.
Впрочем, может быть, охранник даже и заглядывал – она этого не заметила.
Не могла заметить. Стояла на коленях, до боли вцепившись в подлокотники кресла, и смотрела на дверь, за которой скрылась Лариса. Цепочка, украшавшая витую ручку, позвякивала о филенку:
«Эра милосердия… звяк-звяк… кончилась… звяк-звяк…»
Бог ты мой… Вот так колоду перетасовала судьба! Выпал сначала трефовый валет – Борис. Потом пиковый король прикончил червонную даму – Надежду – и лег на пути благородного червонного короля – Григория. И вот теперь из этой колоды выглянуло лукавое лицо роковой дамы пик…
Ну, бывают в жизни совпадения… бывают – и с ног сшибают. Одно за другим, одно за другим катятся они сегодня, валом валят на Марьяну. Сначала сумасшедший бальзаматор Рэнд оказывается нижегородским «кооператором» от медицины и в то же время – алчущим крови мстительным горцем. А теперь Лариса – жена Виктора, мать Саньки! – оказалась проституткой и шантажисткой по прозвищу Золотая Лисичка. Вдобавок утонченной садисткой, не ведающей жалости, потому что «эра милосердия кончилась».
Конечно, выражение не больно-то распространенное, однако вполне могла найтись сотня-другая людей, которые привыкли его употреблять. Но услышать это от красавицы с фигурой фотомодели, черные волосы которой беспорядочными прядями падали на лицо, закрывая его, подобно той незабываемой и страшной черной маске… Нет, Марьяна не сомневалась, что не ошиблась! И сразу поскакали, посыпались, как мелкие камушки со склона, осколки воспоминаний, фраз, неосторожные обмолвки, намеки – все, обратить на что внимание Марьяне раньше и в голову бы не взбрело… Если бы не прозвучали вдруг эти незабываемые слова: «Эра милосердия кончилась!»
«Она появилась – будто призрак из прошлого», – рассказывал Борис о той девушке, встреченной в магазине. Марьяна видела ее лишь мельком, запомнила только высокий рост и очень красивую рыжую дубленку. Интересно, у Ларисы имелась такая?.. Ох, чем только не были набиты Ларисины гардеробы, разве за всем углядишь! Некоторые шубки так и оставались похороненными в шкафах. Нет, вроде бы рыжей дубленки Марьяна не видела – а все-таки та девушка была именно Ларисой.
Стоит вспомнить, как взвился Борис, услышав недавно это имя! Он рассказывал о женщине, которую насилуют боевики Рэнда; Марьяна же вскрикнула в испуге: «Лариса?!» – и Борис мгновенно среагировал на это имя – будто из прошлого простерлась чья-то рука и хлестнула его раскаленной плетью по незажившей ране: «Не знаю я, как ее зовут! И знать не желаю! Не хочу я ее видеть!..»
