Украсть миллиард (СИ) - Матуш Татьяна (мир книг txt) 📗
— А вы кто? — чуть не проорал я в гарнитуру, но мне никто не ответил.
Мою яхту, словно магнитом притянуло поближе к подлодке, а на рубке уже появились фигуры. И эти товарищи, быстро укрепив смертельную, и по всей видимости крупнокалиберную игрушку, дружно так замахали мне руками. Мол, давай паря, греби к нам, у нас бабы и мороженное.
Весело машут, игриво, приветливо — все эпитеты кончились. Надо заметить, что пулемет (или все же это скорострельная пушка) смотрел немного в сторону. Вроде бы и не на меня. Может это все же хорошие парни? При любом раскладе шансов у меня нет. Яхта совершенно не управлялась, а оружие… Ну мог я нажать, а что толку. А вдруг это друзья, как выразилась Леди. И потом интересно же проверить. Игра-то не закончилась. Хотели бы они меня порешить, уже бы сделали. И я принял волевое решение — помахал им в ответ.
- Рад приветствовать! — прокричал я. И был уверен, что услышат — расстояние минимальное.
Еще минута и швартовка — бух бортами. Еще раз здравствуйте!
Глава 23. Куда ты денешься с подводной лодки…
Сбылась мечта студента. Мне, наконец, удалось сначала как следует выспаться, а потом и наесться от пуза, и не лабуды всякой, типа рисовых пирожных с сырой рыбой, а настоящего флотского борща и макарон с мясом и луком. Уже не помню, когда в последний раз мой многострадальный желудок соприкасался с такой роскошью.
К сожалению, роскошь закончилась как раз на макаронах. Чай подали из категории «Москву видать», а сахар к нему — в пакетиках, порционный.
Остальной сервис был примерно того же уровня. Проснувшись, я нашел на столике комплект чистой одежды: белье, футболку, мышиного цвета комбинезон и — новые чистые носки. Плюс этим ребятам, кем бы они ни были, минус Папе Монсальви.
Сидел я в каме… пардон, наверное все-таки в каюте размером два на три. В потолке — лампочка, две стандартные флотские койки, прикрученные к полу, стол, два шкафчика. Один уклеен голыми тетками, второй — гоночными машинками. Если б не мерный гул двигателей, распространяющих по корпусу чуть заметную вибрацию, я бы решил что оказался в общежитии какого-нибудь профтехучилища, готовившего для родины слесарей или механизаторов. Дверь, разумеется, заперта. Слава всевышнему, раковина и прочие удобства находились тут же, в ка…юте. Но, не смотря на относительный комфорт моего одиночного заключения, бороться с навязчивыми ассоциациями становилось все труднее и труднее.
… Хоть бы журнальчик какой оставили с кроссвордами.
К счастью, долго меня мариновать не стали. Видимо, у этих ребят время было в дефиците.
В дверь постучали, чисто формально: не сомневаюсь, что если б я не отозвался, они бы все равно вошли. Так что я негромко бросил: «Сome in» и сел на своей койке. Раз постучались, значит, предполагается вежливая беседа, хотя бы в самом начале. Что ж, я не против. Все лучше, чем тупо лежать на спине и считать до миллиона.
Чтобы войти, ему пришлось слегка пригнуться: ростом он был еще слегка повыше меня. Серый «лодочный» комбинезон без знаков различия, стандартная обувь, короткая стрижка… Хорошая стрижка, но это еще не основания для подозрений, мало ли кому повезло жениться на парикмахерше. А вот рост — уже основания. Слишком высоким в подводный флот дорога закрыта, самого в свое время обломали. Ну, так кто вы, доктор Зорге?
— Предпочитаете общаться по-английски? — спросил незнакомец, доброжелательно щурясь. Он был уже не молод — за полтинник, даже, наверное, ближе к шестидесяти, но все еще местами русоволос, прям, словно штык проглотил, подтянут — женщины таких называют «интересными» и немедленно начинают «строить куры». Но я не дама, поэтому ограничился пожатием плечами — можно и по-английски, почему бы нет.
— Мы можем поговорить и на вашем родном языке.
— На русском? — уточнил я.
— О нет. Я имел в виду ваш родной язык. Молдавский. Бэуна зиу, уарэ уну…
Я с интересом уставился на незнакомца. Он употребил забавное выражение — оно могло бы быть и приветствием, но вообще-то означало кое-что еще. Русские в таких случаях говорят: «Приехали».
— Предпочитаю английский, — после секунды размышления решил я.
(У меня не было ни малейших оснований доверять этому «высокому» гостю. Пока не было. Так что пусть разговор будет предельно ясен. Всем. В том числе и тем, чьи уши развешены на проводах).
Он смерил меня внимательным взглядом, одобрительно кивнул и опустился на край койки.
— Я прошу прощения за тесноту. Наше судно не рассчитано на прием гостей.
— Ничего, — я снова пожал плечами, — бывало и похуже.
— Вы имеете в виду иркутскую тюрьму? — спросил гость.
Наверное, в третий раз пожимать плечами было невежливо.
— Вы пишите книгу обо мне? — спросил я.
Незнакомец шутки не принял.
— О нас не пишут книг, — серьезно сказал он, — и если наш разговор закончится так, как мне бы хотелось, то о вас, Рет, тоже не будут писать. Во всяком случае, романов.
— Значит — не ЦРУ, — сделал вывод я.
— Нет. Ни в коем случае, — он протестующее вскинул вверх обе ладони, так по-американски, что я на секунду усомнился в его искренности, — не ЦРУ, не МИ-6, не «Моссад». И даже не ФСБ. Мы не занимаемся этими детскими играми в песочнице: кто у кого больше военных баз сфотографировал и подводных лодок насчитал. Мы, если угодно, находимся вне политики — у нас более серьезная задача.
— Спасение человечества, — брякнул я. И вдруг сообразил — а ведь попал! И не в бровь, и даже не в глаз, а прямиком туда, куда нужно. Надо же, а ведь никогда не был снайпером. Светло-серые глаза гостя на мгновение закрылись.
— Вы что, серьезно?
— Да. Вполне.
— Дурдом, — определил я, — Или кино снимают. Коламбия Пикчерс.
— Виноват, — мужчина слегка отстранился, — я должен был сначала представиться. Меня зовут Мишель Фер… Хотя, разумеется, когда-то у меня было другое имя.
— Ну, конечно, — кивнул я.
— Иронизируете. Но ведь и вас самого вряд ли мама назвала Крысой.
— Да нет, — признал я, — это случилось немного позже.
— Я знаю, — Мишель Фер произнес это спокойно, без желания подчеркнуть свою осведомленность или напугать, — это случилось, когда вы служили в армии. Очередной локальный конфликт на ближнем востоке. Вашу команду бросили в прорыв. Все должны были погибнуть. Но вы умудрились провести БМП по дороге, которая считалась проходимой только для коз и пеших караванов с гашишем. Ее даже не сторожили, не видели нужды.
— Ну да, — я невольно улыбнулся, вспоминая вытянувшиеся лица комсостава, — нашел дырку, в которую могла пролезть только крыса… Так откуда вы, Мишель? Или это страшная тайна?
— Безусловно, это тайна. Но ничего страшного в ней нет. Кроме одного момента — если вы ее разгласите, мы вас уничтожим.
— Так может, вам имеет смысл промолчать? — предложил я.
— С большим бы удовольствием, — он вздохнул. — Но — никак. Промолчав, я совершу должностное преступление. Этот разговор санкционирован на самом высоком уровне. Мы оба — заложники ситуации. И то, что вы не знаете о ней ничего, а я знаю все, ничего не меняет ни для одного из нас. Хотите кофе? Настоящего, английского.
— В Англии не растет кофе, — хмыкнул я и, откинувшись назад, кивнул, — давайте, Мишель, тащите ваши помои. Если они хоть чуть-чуть лучше чая, то я обещаю вас как минимум выслушать.
Горьковатый аромат любимого напитка почти примирил меня с жизнью. Впрочем, она уже после борща показалась вполне сносной.
— Так ваша организация… или что там, партия?..
— Одно из подразделений ООН. Но не надо вот этой презрительной мины, спрячьте ее до другого случая. Вывеска может быть любой. С тем же успехом это мог быть и Пентагон, и Штаб Озеленения Луны, главное, чтобы была строка в бюджете, по которой можно списывать средства, понимаете? Мы подчиняемся секретарю ООН только формально. Вообще-то, он даже не знает о нашем существовании.
— А президент США знает?
— Без понятия, — мотнул головой Мишель, — и без комментариев. У меня нет допуска к такой информации, а если б и был, нет санкции ее разглашать.
