Крадущиеся тени - Хупер Кей (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
– Я бы не удивился, если бы Бен заподозрил нечто подобное.
– Ну а что ты сам думаешь?
– Бишоп держится очень скрытно, так что мне трудно судить о его чувствах. А что касается Кэсси, она больше интересуется Беном, и это у них взаимно.
– Она мне нравится, – сказала Эбби. Мэтт задумчиво посмотрел на нее.
– Да, я знаю. Мне тоже.
– Но?
– Никаких «но», – решительно тряхнул головой Мэтт. – Просто я не могу не думать, чего ей все это стоит. Им обоим.
– Да, им приходится нелегко.
– Верно. И даже если бы не было нынешней ситуации, я бы сказал, что им обоим придется уладить кое-какие проблемы.
Эбби удивленно подняла бровь.
– Ну, какие проблемы беспокоят Кэсси, это я могу себе представить. Но Бен? Он мне всегда казался таким уравновешенным, собранным, спокойным.
– Да, он производит такое впечатление. Но свои проблемы есть у всех. И у Бена тоже. Правда, в определенном смысле можно считать, что ему повезло с Кэсси, она для него идеальная женщина. Благодаря ей, как мне кажется, он наконец-то начинает понимать разницу между женщиной, которая в нем нуждается, и надоедливой женщиной, которая камнем висит у него на шее.
– Ты имеешь в виду Мэри?
– Именно. С таким жерновом на шее Бен с опаской относится ко всем женщинам. Ему кажется, что они хотят от него больше, чем он может им дать. Стоит ли этому удивляться?
– Пожалуй, ты прав. И ты думаешь, что Кэсси тоже такая?
– Я думаю, – медленно проговорил Мэтт, – что Кэсси вообще ничего не требует от Бена, хотя всем видно, что она страшно одинока. Пожалуй, в этом все дело. Наверное, впервые в жизни Бену требуется больше, чем ему предлагают.
– Из того, что Кэсси мне сказала, я поняла, что именно она пытается его избегать.
– Ерунда, они уже повязаны. Сегодня он ночует у нее, как, впрочем, и вчера. И завтра тоже. Он ее охраняет.
– Насколько мне известно, Бен никогда раньше не проявлял такой рыцарской заботы о своих дамах.
– Ты тоже это заметила, да? Эбби улыбнулась:
– А сам-то он понимает?
– Я так не думаю. И я готов побиться на годовой оклад, что Кэсси сама не уверена, чувствует ли он себя ответственным за нее или просто хочет забраться к ней в постель.
Эбби невольно рассмеялась.
Мэтт улыбнулся в ответ, но тут же снова помрачнел.
– Я думаю, эта леди видела слишком много монстров с близкого расстояния. И хотя твой покорный слуга для нее открытая книга, она утверждает, что не может читать мысли Бена, и я полагаю, что именно по этой причине ей будет особенно трудно подпустить его по-настоящему близко к себе.
– И чем дольше этот маньяк будет оставаться на свободе…
– Тем хуже для них обоих. В настоящий момент Кэсси – это единственная нить, связывающая нас с убийцей. Хрупкая, ненадежная, но единственная… – Мэтт задумался. – И убийца это знает.
Он завел музыкальную шкатулку и стал слушать музыку, следя с рассеянной улыбкой за парой игрушечных танцоров, скользящих по бесконечному кругу.
Он устал, ему нужно выспаться, потому что на завтра было намечено много дел. Но кое-что предстояло сделать прямо сейчас.
Первым долгом он открыл коробку, в которой хранил свои сокровища, и перебрал их все по одному, как всегда делал перед сном.
Ожерелье Бекки Смит.
Брошка с павлиньим пером Айви Джеймсон.
Обшитый по краю кружевом носовой платочек Джим Керквуд.
Платок помялся и испачкался с того момента, как он присвоил его себе несколько дней назад, затвердел от засохшей спермы, но это свидетельство реакции собственного организма лишь вызвало у него на губах довольную улыбку.
Он взял в руки и принялся изучать при свете лампы свой самый последний трофей – трусики Дианы Рэмзи. Так приятно было чувствовать на ощупь их шелковистую ткань. Ему нравился рисунок из голубых и зелененьких цветочков. Ему нравился исходящий от них запах.
Он поднес трусики к лицу и продержал их несколько минут, вдыхая и наслаждаясь, затем бережно убрал их в коробку вместе с остальными вещами.
Он закрыл коробку, отнес ее к комоду и аккуратно поставил рядом с квадратным куском черного бархата, занимавшим центральное место прямо под зеркалом.
На бархатной подстилке остались всего две монеты: десятицентовик и полтинник.
Он нахмурился, разглядывая их, вспоминая, почему они так важны.
Ах да! Знаки его любви. Он должен был оставлять эти символические знаки своей привязанности на память дамам. Это было… очень важно. Ему нельзя забывать, как это важно.
Итак, осталось еще две.
Разумеется, он уже выбрал их. И он уже знал, что с ними сделает. Вот только одно затруднение… которая из них будет первой?
Иди, мальчик, погуляй… за пальчик девочку поймай… закричит – не отпускай…
Он поднял взгляд, с печальной улыбкой посмотрел в зеркало и ничуть не удивился, не увидев никакого отражения.
Кэсси проснулась, словно подброшенная пружиной, понятия не имея, что потревожило ее блаженный покой. А потом, в тот самый момент, когда Бен приподнялся на локте рядом с ней, она вспомнила.
– Эй! – Он ласково провел пальцами по ее лицу. – С тобой все в порядке?
Руки у него всегда были теплые. Ей это нравилось. У нее появлялось желание замурлыкать по-кошачьи всякий раз, как он дотрагивался до нее.
«Наверное, мне должно быть стыдно», – подумала Кэсси.
– Со мной все в порядке, – ответила она наконец.
– Ты вскрикнула во сне.
Кэсси посмотрела ему в лицо, внимательно и напряженно вглядываясь, словно запоминая его черты при свете лампы.
– Наверное, приснился дурной сон.
– Ты его не помнишь?
– Вообще-то нет. Там было что-то по поводу зеркала… И я никак не могу избавиться от музыки. – Она внезапно нахмурилась. – До сих пор не могу.
– Что за музыка?
– Целый день у меня в голове тренькает какой-то навязчивый мотивчик. Он мне вроде бы знаком, но я никак не могу вспомнить.
– Может, я его узнаю? Кэсси улыбнулась:
– Поверь, ты не захочешь слушать мое пение. Мне медведь на ухо наступил.
– Правда? – Он устроился поудобнее рядом с ней, подложив одну руку под голову. – В это трудно поверить. У тебя такой мелодичный голос.
– Должно быть, это наследственное. Поверь, я не могу напеть даже детскую песенку.
Кэсси не помнила, когда он успел натянуть одеяла на них обоих, но ее это порадовало. Не то чтобы она смущалась, но все-таки ей было немного неловко лежать рядом с ним голой.
Немного? Это было мягко сказано.
Удивительная все-таки вещь – страсть. Неудивительно, что о ней написаны целые тома. Впервые в жизни Кэсси поняла, что имеют в виду люди, когда говорят, что страсть лишает их разума.
– Кэсси?
Она вздрогнула и посмотрела на него.
– А?
– Ты как будто куда-то ушла. Где ты была?
Кэсси подумала, что у нее, наверное, горят уши, выдавая ее с головой. Ей пришлось откашляться.
– Нигде я не была. Который час?
Он заглянул на тумбочку через ее плечо.
– Двенадцатый час.
– Мне надо вывести Макса погулять.
– Я сам его выведу. Позже. – Бен наклонился и поцеловал ее глубоким и долгим поцелуем.
К тому времени, как он оторвался от ее губ, руки Кэсси уже крепко обвивались вокруг его шеи. Откуда взялись эти дурацкие одеяла? Она хотела, чтобы они немедленно исчезли куда-нибудь.
Похоже, Бена посетила та же мысль. Он откинул одеяла и простыню, открывая взгляду обнаженное тело Кэсси. Он не отрываясь смотрел на ее маленькие, смутно белеющие в полутьме груди, его рука нежно прикасалась к ним.
Кэсси приглушенно застонала. Она больше не владела собой. Ее тело каждой клеточкой отзывалось на самые легкие и беглые прикосновения его рук.
Ее глаза закрылись сами собой; кровать исчезла, а вместе с ней и комната, и дом. Весь мир. Остались только его теплые руки, ласкающие ее нагую плоть, вызывающие наслаждение, о котором она раньше даже помыслить не могла. Грудь у нее горела, в животе поселилась ноющая пустота, взывающая о насыщении, а когда его рука проникла ей между ног, она решила, что сейчас умрет.
