Все изменится завтра (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" (прочитать книгу .TXT) 📗
– Я убью тебя,– со всхлипом,– я просто убью тебя, если ты…
По его лицу проскальзывает довольная улыбка. Ладонь сжимает ее грудь, в то время как губы спускаются ниже. Пальцы пробегают вдоль нежных складочек, раздвигая их. Язык, выводящий узоры на плоском животике, спускается ниже, пока не касается нервно оголенного клитора. Его мягкое прикосновение поднимает волну судорожных мурашек. Вера вздрагивает, руки сами тянутся к его голове в безнадежной попытке остановить. Артем лишь сильнее вбирает в себя возбужденный бугорок, пальцы входят ее лоно, продолжая нежную пытку. Слыша ее стоны, он усиливает напор, действует немного грубее, заставляя ее выгибаться ему на встречу.
Комнату заполняет крик. Пальцы сжимают уже влажную от их тел простынь в кулак.
Артем отстраняется, словно в завершении, проводя пальцами по возбужденной плоти.
Она обвивает руками его шею, ее трясет от удовольствия, но это не конец, всего несколько секунд, чтобы Вера выдохнула.
На этот раз он входит в нее резким, глубоким толчком. Без нежности, с долей звериной грубости и страсти. Подхватывает ее под спину, переворачиваясь.
Усаживает ее поверх себя, ладони ложатся на ее талию.
А она никак не может избавиться от ощущения своей дикой неопытности, находясь в таком положении. Так ей кажется, что все ее жалкие попытки доставить ему хоть какое-то удовольствие сводятся к полному нулю. Он держит ее талию, подталкивая, направляя, но стоит ему отпустить руки, как все ее движения становятся ужасающими. Мысли сжирают ее сознание, и хочется разрыдаться от собственной ничтожности.
Артем притягивает ее к себе, его жадный поцелуй вселяет в нее некое успокоение. Его руки обхватываю ее, заключая в крепкие объятия. Он входит в нее до основания. Быстрые, грубые толчки, на фоне мокрых тел и громких стонов. Он содрогается, прижимая ее к себе, спустя пару минут тишины, Вера аккуратно укладывается рядом.
– Я тебе люблю,– шепчет, утыкаясь носом в его плечо.
– И я,– целует в лоб, а потом быстро уходит в душ.
Неясно, сколько бы они еще проспали, если бы не яркое обеденное солнце, светящее в окно.
Старков лениво перекатился на живот, сталкиваясь с Вериным взглядом.
– Доброе утро,– нежно улыбнулась.
Артем ничего не ответил, лишь коснулся ее губ.
– Надеюсь, сегодня мы будем что-нибудь есть? – вопросительно посмотрел на Кораблеву, вытирая мокрую голову.
Вера, расположившаяся на кухне с ноутбуком, задумчиво посмотрела на Артема, озираясь в сторону холодильника.
Старков открыл дверцу хмурясь.
– Ты вообще ешь что-нибудь, кроме йогуртов? – взял с полки баночку.
– Нужно идти в магазин,– пожала плечами.
– Пошли тогда.
– Ты пойдешь со мной за продуктами? – с недоверием и ноткой смеха в голосе.
– Придется. Иначе мы здесь с голоду сдохнем. Сколько у тебя еще больничный открыт?
– Три дня.
– Вот–вот.
– Ты собрался сидеть здесь со мной все три дня?
– Что-то вроде этого. Считай, у меня отпуск.
– Ты сам это сказал
– Пошли уже.
Они спустились в магазин у дома.
– Артем, не бери это,– забрала из его рук какой-то непонятный торт, – там одна химия, смотри состав.
– А твои йогурты, можно подумать, натуральные?!
– Натуральные, и я их не здесь покупала,– положила в тележку авокадо.
– Ну пи*дец просто,– убрал руки в карманы пальто.
– Что ты вообще хочешь на ужин?
– Мне все равно,– пожал плечами.
– Рыба или мясо? Лучше рыбу в пароварке, с овощами, да,– пошла в отдел с рыбой.
– Еще сои возьми, чтоб уж наверняка.
– Ты тоже любишь? Да, нужно взять.
– Серьезно? – нахмурил брови,– Я пошутил.
– И ананас,– себе под нос,– так, вроде все.
– Ты всегда так ешь?
– Как? – несколько удивленно, направляясь к кассе.
– Рыба, соя, морковка какая-то,– с недоверием посмотрел в тележку продуктов.
– Я за правильное питание.
– Давай хоть колбасы возьмем что ли, мяса какого-нибудь, картошки там, я, ты знаешь, как-то совсем не по твоей траве.
– Прости. Ты сам сказал, что тебе все равно.
– Ну уж не настолько.
Домой они вернулись с тремя пакетами, а торт, который она у него отобрала, Старков в итого все равно взял. Обосновывая тем, что у них будет раздельно питание.
– Ты вот меня вообще не обрадовала,– положил на хлеб кусочек солями и сыра,– питательная ты моя.
– Артем, я всегда так ем, я же ничего не навязываю, нравится тебе твой торт и колбаса – ешь, я не отбираю. И мнение свое, заметь, тебе не навязываю,– взмахнула рукой, в которой был нож, она как раз начала резать рыбу.
– Не нервничай так,– посмотрел на нож.
Остаток вечера, как и последующие два дня, они провели вместе. Почти не выходили из дома, смотрели какие-то сериалы, разговаривали, открывали друг друга с иных сторон. Они действительно словно уехали в отпуск. Отрешились от всего и всех. Только вдвоем.
Конец апреля.
Весна. Настоящая, теплая, солнечная, когда чувства обостряются до предела, ночи становятся длиннее, а жизнь кажется ярче. Именно такой весны мы ждем, ждем, чтобы вдохнуть, доверху наполнить легкие этим приятным, витающим в воздухе ароматом легкости, свободы…
Столько всего произошло, а сколько непременно должно будет произойти, голова шла кругом, но она находилась в полном экстазе своих чувств. Млела от мыслей предстоящих встреч, широко улыбалась своему отражению, и просто была счастлива как никогда.
Все изменилось, они изменились. Отношения наполнились непоколебимым доверием, они чувствовали друг друга, понимали друг друга без слов. Они словно перешагнули через черту, и все плохое, все, то темное и страшное осталось позади.
– Доброе утро,– Артем подошел почти неслышно, его руки скользнули под тонкую ткань футболки, губы коснулись обнаженного плеча.
– Доброе,– растянула губы в сладостной улыбке, прикрывая глаза,– завтракать будешь?
– Угу,– не разжимая объятий,– потом,– повернул ее к себе, требовательно целуя в губы.
– Тем,– шепотом, в мелких перерывах между поцелуями,– я опоздаю.
Старков никак не отреагировал на ее слова, лишь подхватил под ягодицы, прижимая спиной к прохладной стене кухни. Хотел ее до безумия. Именно здесь. Сейчас. Потому что Вера – это что-то сумасшедшее. Без нее уже не возможно. Без нее уже не хватает воздуха.
Пальцы скользили по тонкой шее, пухлым губам, слегка разъединяя те. Чувственно. До колких мурашек. Скользящие поцелуи, легкие, почти невинные, а рука уже под футболкой, ладонь сжимает упругое полушарие, срывая с ее губ стон. Нежные, едва ощутимые, круговые движения вокруг соска. Дразнящие.
Аккуратно поставил на пол, медленно опускаясь вниз. Пальцы подцепили трусики, стягивая те по шикарным стройным ногам. Губы целовали загорелую кожу. Отбросив белье, Артем выпрямился, разворачивая ее к себе спиной. Уже грубее.
Чувствовала его возбуждение, и еще больше возбуждалась сама. Маленький миллиметровый шаг вперед, чтобы суметь стянуть с себя футболку. А его руки уже требовательно ласкаю грудь. Без былой нежности. С грубой, пламенной страстью. Почти до боли и сумасшедшего желание, безумно желающего выбраться наружу. Едва успела вцепиться в край столешницы, перед тем, как он распластал ее тело, на глянцевой поверхности.
Он хотел именно так, без длительных прелюдий, немного грубо, и она позволяла, растворялась в нем без остатка. Сходила с ума от его прикосновений. Знала, что ей будет хорошо. С ним по-другому просто не бывает. Он знает ее. Знает от макушки до кончиков пальцев……
Артем застегнул часы на запястье.
– Ты скоро?
– В смысле? – выбежала из комнаты, успев натянуть колготки только на одну ногу,– блин, ты уже собрался? Так не честно.
– Честно-честно, давай быстрее.
– Ты сам виноват, что тебе приходиться меня ждать.
– Давай-давай, напяливай колготки, а то задницу отморозишь.
