Интриганка, или Бойтесь женщину с вечной улыбкой - Шилова Юлия Витальевна (прочитать книгу .txt) 📗

– Простите, кто вы?

– Я Вероника.

– Какая Вероника?

– Тетя Маша, а вы что, меня совсем не помните? Я же Галинина дочка.

– Что?

Женщина посмотрела на меня перепуганным взглядом и точно так же испуганно покачала головой.

– Простите, что-то я вас не припомню.

– Тетя Маша, да это же я, Вероника!

Вспомнив, что на моей шляпе черная вуаль, я тут же ее откинула и открыла испуганной женщине свое лицо:

– Ну что, теперь узнали?

– Вероника, ты, что ли? Вернее, вы?

– Тетя Маша, да что ж вы меня на «вы»? Что ж я вам плохого-то сделала?

– Да я даже не знаю, как к тебе обращаться-то теперь. Такая дама.

– Да ладно вам, тетя Маша…

– Галя как живет?

– Она же в Америке.

– Да, я знаю. Про это весь дом у нас столько времени судачил. Как она там, прижилась?

– Да вроде нормально. Не жалуется.

– А общается она там как? Она же языка не знает.

– На курсы записалась. Язык учит.

– Что, в таком возрасте?

– Учить язык можно в любом возрасте.

– И что, получается?

– Получается, а почему бы и нет. Да и в языке самое главное не теория, а практика.

Соседка осмотрела меня с ног до головы, и я почувствовала в ее взгляде неприязнь.

– И Галина такая же, что ли, ходит?

– Какая? – не поняла я вопрос.

– Расфуфыренная.

– Обыкновенная.

– Да ладно уж, обыкновенная. Она же со своей сестрой уехала.

– Ну да. Чтобы легче было привыкать к американской жизни. Они одного возраста. Быстрее адаптируются.

– И сестра, наверное, тоже расфуфыренная ходит…

– Тетя Маша, ну о чем вы говорите? Обыкновенная она у меня. Просто моя мама всегда за собой следила. Вот и весь секрет. Следить за собой можно как в России, так и в Америке.

– Следить, говоришь? – Презрение в глазах тети Маши сменилось ненавистью.

– Ну да. Каждая женщина просто обязана за собой следить.

– А нам некогда за собой следить, – злобно проговорила тетя Маша и посмотрела на мой «Мерседес». – Мы на таких роскошных машинах не ездим. У нас их просто нет!!!

– А при чем тут моя машина?

– Мы пенсию получаем, на нее и живем. А на пенсию много не разгуляешься. Мы себе лишний раз даже кусок мыла позволить не можем, не говоря о том, чтобы губы красить. Это вы там в своей Америке жиреете, и вам деньги девать некуда! Буржуи!

Услышав слова тети Маши, я чуть было не задохнулась от возмущения.

– Тетя Маша, да что ж вы такое говорите? Мы же с вами в одном дворе столько лет жили. Вы же с моей мамой на кухне столько вечеров за чашкой чая просидели… Мы же с вами соседи.

– Да какие мы с вами соседи?! – взорвалась тетя Маша. – Какие мы, к черту, соседи, если вы в Америке живете, а мы в России? Гусь свинье не товарищ. Вот езжай в свою Америку и там соседствуй.

– Тетя Маша, прекратите. Не знаю, за что вы на нас с мамой злитесь, мы вам ничего плохого не сделали. Кстати, как наша квартира? Кто в ней сейчас живет?

– Нормальные люди, – сквозь зубы процедила моя бывшая соседка.

– Кто они?

– Я же сказала, что они нормальные люди. Ваша квартира сгорела. Фирма, которая у вас ее купила, очень долгое время не могла ее продать. После погорельцев не каждый в квартиру полезет и будет ремонт делать. В это нужно большие деньги вкладывать, а они не у каждого есть. Так что я уже сказала, что заехали нормальные люди, с горем пополам сделали ремонт и нормально живут.

– Тетя Маша, вы так подчеркиваете слово «нормальные», будто мы с мамой ненормальные.

– Вы?! – Женщина смерила меня взглядом с головы до ног.

– Ну да, мы.

– Вы, конечно же, ненормальные.

– Почему?

– Потому что вы Родину продали, – ни на минуту не задумываясь, выдала на-гора женщина.

– Что?!

– Что слышала.

– Это кто Родину-то продал?

– Вы!

– Мы ничего не продавали. Мы просто переехали в другую страну.

– Предатели! – презрительно закричала женщина. – Поэтому и квартира ваша сгорела.

– Почему она сгорела-то?

– Потому что у вас душа черная. Нельзя предавать то, где ты родился.

– Тетя Маша…

Но тетя Маша меня уже давно не слушала и направилась в сторону магазина с одним-единственным словом «предатели». Я смотрела ей вслед и вытирала накатившиеся на глаза слезы. Я вдруг ощутила себя Майклом, который приехал в Россию и решил с радостью встретить старых знакомых, которых не видел долгое время. Я знала, что не все в моем доме отнесутся ко мне подобным образом, что есть люди, которые пусть не обрадуются, но хотя бы сделают вид, что действительно рады тому, что я смогла чего-то добиться и зажить той жизнью, о которой мечтала. Я знала, что меня никогда не поймут люди старшего поколения, но в глубине души я испытывала настоящую боль. Сев в машину, я посмотрела на Сэма, достала платок и вытерла слезы.

– Что с тобой? Может, нужно наказать эту женщину? – тут же поинтересовался Сэм.

– Действительно, – поддержал его Рик. – Она наговорила тебе столько грубостей.

– Да нет, что вы… Она ни в чем не виновата. Это моя соседка. Вернее, бывшая соседка.

– Это зависть?

– Это злость за то, что в стране слишком тяжелая жизнь и слишком маленькая пенсия.

– Странно. – Рик почесал затылок.

– Что странно?

– Странно, что в вашей стране бедные не умеют радоваться за богатых. Нет. Я неправильно выразился. Вот в Америке бедные уважают богатых. Они знают: чтобы стать богатым, нужно очень мало спать, очень много думать и очень много работать.

– И еще очень мало жить, – добавил Сэм. – У богатых жизнь короткая. Бессонница, стрессы, нервы – все это укорачивает их жизнь и приводит к инсультам и инфарктам.

– В России бедные не уважают богатых, – покачала я головой. – Они их ненавидят.

Я почувствовала неприятные ощущения в горле, а это значит, что опять дала о себе знать проклятая аллергия. Достав из сумочки кларитин, я сунула таблетку в рот и запила ее водой, хранящейся в баре.

– Вам совсем плохо? – обеспокоенно спросил Рик.

– Да нет. Просто в последнее время аллергия дает о себе знать все чаще и чаще. Только этим кларитином и спасаюсь.

– Хорошее лекарство?

– Одно из наиболее часто назначаемых в мире.

– Простите, как, вы говорите, оно называется?

– Кларитин.

– Понятно. Вам сейчас станет легче, или, может, съездим к врачу?

– Не стоит. Буквально через тридцать минут я буду чувствовать себя просто прекрасно.

Достав носовой платок, я промокнула слезы и приложила его к носу.

– Сейчас все пройдет.

Я не ошиблась. Действительно, ровно через тридцать минут я почувствовала себя значительно легче и уже могла смотреть на все, что со мной произошло недавно, широко улыбаясь.

ГЛАВА 22

В этот вечер я почему-то никак не могла уснуть. Наверное, оттого, что это была моя первая ночь в Москве. Я лежала на огромной кровати из слоновой кости и смотрела в потолок таким пристальным взглядом, словно пыталась в нем что-то найти. В соседнем номере, за стенкой, спал Рик, а прямо за моей дверью на стуле сидел Сэм и охранял мой покой. На улице уже темно, но море ночных огней делает эту ночь яркой и нарядной. Москва всегда потрясающе красива ночью.

Дотянувшись до телефона, я набрала номер Андрея и заговорила на наигранно ломаном русском:

– Андрей, доброй ночи. Это Джулия.

– Я просто счастлив вас слышать! – точно так же наигранно-восторженно закричал в трубку Андрей. – Вы уже в Москве? Вы прилетели?

– Да, Андрюшенька, я уже у вас в России. Лежу в своем номере, отдыхаю после перелета.

– Как вы перенесли перелет?

– Тяжело, Андрюшенька, – возраст.

– Ну что вы, Джулия, 50 лет – это еще не возраст для женщины.

– Андрей, вы мне льстите. Еще скажите, что в 50 лет жизнь только начинается.

– Она действительно только начинается. Богатая американская 50-летняя вдова всегда может выйти замуж. Я уверен, что вы еще хорошо выглядите.