Предпоследний герой - Литвиновы Анна и Сергей (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Голос в телефонной трубке выдержал зловещую паузу и неохотно произнес:
– Но в отношении вас, возможно, будет сделано исключение. Так, конечно, не полагается, и вообще-то, мы идем на нарушение правил…
Ирина Егоровна – она стояла рядом – энергично задвигала руками: убалтывай! Сули златые горы: завалю, мол, импортной косметикой, шмотками, сигаретами!
Но Настя растерянно молчала. И тогда мать досадливо вырвала у нее трубку. Строго сказала:
– Я – мама Анастасии. Ирина Егоровна Капитонова. Я от Игоря Владимировича. Объясните, пожалуйста, что происходит.
И Настя с тревогой увидела, как сначала мамино лицо омрачила тень… а потом черты ее разгладились и мама произнесла:
– Ну конечно, Анастасия справится. И, когда приедет, обязательно вас отблагодарит.
– С чем мне придется справляться? – выкрикнула Настя, когда мать вернула трубку на рычаг.
Та устало прикрыла глаза.
– Сама полетишь. Без группы.
– Ура!
– Да не верещи ты! Как, интересно, ты до гостиницы будешь добираться?
– «Отель Марко, пер фаворе!» – отбарабанила Настя.
– «Пер фаво-оре», – передразнила Ирина Егоровна. – Это тебе на такси – «пер фаворе». Один раз прокатишься – и все свои лиры прикончишь. В едином порыве.
– А, ерунда! Я и на рейсовом автобусе доберусь, – отмахнулась Настя. – То есть на рейсовом катере. Мне бы только попасть туда, в эту Венецию!
– Ребенок ты еще, Анастасия, – досадливо сказала Ирина Егоровна.
А Настя и чувствовала себя ребенком. Венеция почему-то ассоциировалась у нее с сахарным царством. Огромный город-леденец с шоколадными гондолами и покрытыми глазурью крышами. Волшебное королевство, где в ходу магические слова: пьяцца, палаццо, вапоретто…
Настя вспоминала, как в детстве ее водили на «Щелкунчика». И она потом все мечтала, что ей, как девочке Маше, тоже удастся попасть в сказку. Засыпаешь в привычной, скучной постели – а просыпаешься в волшебном королевстве. И сколько раз маленькая Настя плакала по утрам из-за того, что ее сны не «оживали» и попасть в сказку никак не удавалось… «Нет, сказка все равно будет! – всхлипывала тогда Настя. – Нужно просто подождать!»
И ведь дождалась!
…В Шереметьево Настя поехала одна. Мама осталась с Николенькой – как раз суббота, детский садик закрыт. Было искушение – позвонить Сеньке. Небрежно попросить, чтобы «проводил ее в Венецию». Но Настя удержалась. Не потому, что Сенька расстроился бы, обзавидовался – он всегда, в общем-то, радовался Настиным успехам. Она просто знала: муж читает по ней, как по раскрытой книжке. И боялась, что Сеня ее расколет. Догадается, что в Венецию Настя едет не просто так. И если она не выдержит и проболтается ему, что едет к Эжену, да еще затем, чтобы забрать свою долю денег, то Сенька на весь аэропорт заорет: «Не нужны нам его вшивые деньги! Никуда ты не полетишь!»
«Нет уж, Сенечка, – думала Настя. – Я и от денег не откажусь, а уж от Венеции – тем более!»
…Настя думала, что все, имеющее отношение к Венеции, должно выглядеть идеальным – словно картина да Винчи или скульптура Микеланджело. И по наивности полагала, что сказка начнется с самого Шереметьева.
Но аэропорт Настю ужаснул.
Она была абсолютно уверена, что Шереметьево-2 – в отличие от прочих советских аэропортов – блистает чистотой и заграничным лоском. Все-таки ворота на Запад! Но не успела Настя пройти сквозь стеклянные двери (заляпанные, будто их сроду не мыли), как в нос ударил едкий вокзальный запах: немытые тела, грязная одежда, вареные яйца, курица с душком…
Настя растерянно огляделась. В огромном зале будто цыганский табор остановился. Ни единого кусочка свободного пространства – только узкие тропки-проходы. И повсюду – на редких сиденьях, у стен, даже под столиками для заполнения деклараций – ютятся люди. Сидят на чемоданах, лежат на газетах… Шум, гомон, детский плач…
– Кто это? – спросила Настя у милиционера, равнодушно взирающего на аэропортовскую вакханалию.
– Эмигранты, – последовал равнодушный ответ. – Потянулись, крысы… Целыми аулами летят.
– Аулами? – не поняла Настя.
– Ну, поселениями. Немецкими. На историческую, блин, родину потянуло… – в голосе милиционера звучала злость. Или то была зависть?
«Да кто ж их там ждет?» – ахнула про себя Настя. И еще раз окинула взглядом толпу: древние старухи, малые дети, изможденные женщины…
Она с трудом протолкнулась к таможенным коридорчикам, встала в хвост огромнейшей очереди. Декларацию пришлось заполнять на коленке – к столикам было не пробиться… «Да тут хуже, чем на вокзале! – разочарованно думала Настя. – И толпа, и суета, и чувствуешь себя одинокой и никому не нужной…»
Еще и таможенник придрался: велел вписать в декларацию обручальное кольцо.
– Разве надо? – удивилась Настя. – Я раньше золото никогда не вписывала…
Таможенник рявкнул:
– Вы тут будете свои порядки устанавливать?!
Настя покорно полезла за ручкой. А таможенник продолжал вредничать:
– Только здесь, дамочка, стоять не надо. В сторону отойдите!
Очередь охотно оттеснила Настю от стойки.
«Неужели заново стоять придется? – ахнула Настя. – Я так и на рейс опоздаю!»
Настроение упало. А вдруг и в этой Венеции ее тоже будут и оттирать, и придираться к ней? Ну нет уж!
Настя быстро накарябала в декларации: «Кольцо обручальное золотое с бриллиантом в четверть карата». И, игнорируя возмущенные выкрики, ловко ввинтилась в голову очереди.
Таможенник к ней больше не приставал. Сказал снисходительно:
– Все правильно. Молодец, даже каратность указала.
«Повезло, – выдохнула Настя. – К кольцу пристал, а про триста долларов в лифчике не догадался».
И через десять минут она уже переступила грязно-красную линию, отделявшую совок от прочего мира.
«Duty-free» ее не поразил. Магазины, конечно, богатые, но не богаче, чем в «Березке». А в коридорах и залах ожидания – те же грязные толпы. Настю особенно впечатлил крошечный цыганенок – он цеплялся за одежду и клянчил: «Тетя! Дай доллар!»
«Ого, – усмехнулась она. – Ставки-то здесь повыше, чем на улице Горького…»
Настя прошла в накопитель, где дожидались посадки пассажиры на Венецию. Тут, слава богу, вокзалом уже не пахло. Сплошь солидные дяди с «дипломатами» и надменные дамочки – по ухоженным лицам сразу видно, что иностранки. И стульев свободных полно. Настя с облегчением уселась, с удовольствием вдохнула запах чистых тел и хороших духов. Сквозь стеклянную стену смотрела, как по летному полю деловито раскатывают самолеты и думала: «С ума сойти! Совсем скоро я буду в Венеции!»
И в голову закралась предательская мысль: «Да чтобы побывать в Венеции, можно… Можно пойти на все. И любого мужика рядом вытерпеть… Хоть Эжена, хоть Квазимодо! Эх, поскорее бы!…»
Она украдкой поглядывала на пассажиров и удивлялась: ну почему же никто из них не радуется? Не радуется тому, что Венеция отсюда – всего в трех часах лета? И вообще, как быть с мифом, что иностранцы должны всегда улыбаться? Никто что-то пока не улыбается – сидят, словно шомполов наглотались… Или это на них Россия-матушка так действует? И улыбаться они начнут в своей Италии?
Стюардессы, встречавшие пассажиров, тоже смотрели хмуро. Вместо «здрасте» буркали: «Садимся на свободные места!… Ручную кладь ставим только под сиденья!…»
«Вот дурочки, – изумилась Настя. – Счастья своего не понимают! Злятся, будто летят не в Венецию, а в Урюпинск. Впрочем, ну их всех. В Венеции, наверно, все будет совсем по-другому».
…Там и было все по-другому.
Первый же итальянец – водитель смешной хреновины, которая подвезла к самолету трап, – широко улыбнулся Насте:
– Бонжорно, синьорина!
– Бонжорно… – весело откликнулась она.
Итальяшка выстрелил в нее певучей фразой – Настя только руками развела, итальянский язык в университете не преподавали.
– Ва бене, – вздохнул итальянец и переключился с Насти на какую-то старуху. Помог той сойти с трапа и даже до автобуса проводил – тараторил при этом непрерывно, словно кузнечик в знойное утро. Правда, все время оглядывался на Настю и улыбался ей.
