Секс в маленькой деревне (СИ) - "Сладкая Любовь" (книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Юль, тебе что, совершенно меня не жалко? — изумился Колька и, бросив от досады по прилавку мелочью, попросил Юльку налить ему еще стопарик. — Да и так сказать, в деньгах я не нуждаюсь, ведь все знают — что я совсем не привередлив. Вот, посмотри, в этих штанах я хожу еще со школы, и буду ходить еще лет двадцать, если будет нужно. А трусы у меня вообще из секонд-хенда. И стоят они одни копейки. Когда мать ездит в райцентр, чтобы закупить лекарств, берет мне пару штук — и я ношу их потом целый год. Вот и сейчас на мне одни такие — самые любимые, шелковые, красные в горошек, я ношу их лет пять. И хоть они и все в заплатках, но зато ж это фирма, Турция, Юль. Хочешь, покажу?
— Нет. Не надо, — отмахнулась Юлька и, прикрыв одной рукой глаза, другой налила Кольке еще грамм тридцать.
— Как хочешь… — Колька разочарованно вздохнул, но от угощения не отказался и, одним махом осушив стопарик, вылил остатки самогона себе на лысину. — Так вот, говорю, что многого мне не надо…
— А если родители умрут? — намекнула на источник Колькиных доходов Юлька. — Тебе же их пенсию не будут носить, если это…? И за что же ты тогда будешь жить?
— Вот вышла бы ты за меня замуж, работала бы в своем магазине, был бы и доход. Несла бы в семью деньжата, а я бы у тебя их не отнимал, — пообещал ей Колька. — И кур бы своих развела, я ж не против. Я бы ни в чем тебе не мешал — работай себе, хозяйничай. И буржуев бы в столице кормила, и мы б жили не впроголодь. Видишь, какой я?
— Ага, я двоих не прокормлю, — возразила ему Юлька.
— Да я ж тебе говорил, что непривередлив. Притом же как в одежде, так и в еде. Мне ведь что надо? Рюмашечку-две самогонки с утреца, какой-то пирожочек, да на ночь шкалик — вот и все. Разве ж у тебя не найдется для мужа такая малость?
— Коля, я не о еде, о главном.
— А что для тебя главное?
— Как что — любовь.
— И тут я тоже тебя не ущемлю. Ты, Юль, когда ляжем вечером в постель, отсосешь мне маленько, да и спи себе. Мне многого не надо…
— Зато мне надо, Коля. Мне надо много и не только отсосать.
— Ах, так ты вот значит какая, — вдруг взбеленился Колька. — И правду говорила мне моя маманя, что из тебя жена, как из козы корова, только я ее не слушал, а ходил тут, метал перед тобою бисер.
— Знаешь что, Коль, а иди-ка ты отсюда, — показала ему на дверь Юлька.
— Еще чего? А отсосать?
И тут возле магазина скрипнули колеса. Юлька с Колькой увидели в окно, как из открывшейся дверцы вышла Катька — вся такая из себя, в длинном пальто, на каблуках, а на голове вместо волос парик.
— Точно парик… — изумилась Юлька. — Ведь у Катьки-то волосы русые были, а это, глянь, Коль, как вороново крыло. Так и гляди, глаза ослепнут от их блеска.
— Ага, я такое разве что по телевизору видел, выступала там эта, как ее?.. Блин, не помню.
— Наоми Кэмпбел?
— Она.
— А может быть, это не Катька?
И тут дверь открылась — и Катька вплыла сама, своей персоной.
— Привет. Ты что это, Юль, все так же торчишь в этом своем блошатнике? — попыталась она сходу унизить продавщицу, вот же сука.
— Зато не убегаю с деревни с кем ни попадя, — отдала ей Юлька. — Так что родителям стыдно и нос на улицу показать.
— Ага-ага, — ухмыльнулась Катька. — Короче, знаешь что, налей-ка мне сто грамм… Или, нет… Дай с собой бутылку "Столичной".
— Целую бутылку? — удивился Колька. — Здорово же ты живешь, Кать.
— Ага, и вам не хворать, — взяв из рук Юльки водку и бросив на прилавок крупную купюру, Катька ушла.
— Даже не оглянулась, чтобы взять сдачу, — изумилась Юлька, но окликнуть зарвавшуюся шалаву не рискнула.
— Вот это жизнь… — провожая жадным взглядом пятисотрублевую, которую Юлька быстренько спрятала себе в карман халата, Колька чуть не подавился слюнями. — Эй, Юль, налей-ка мне еще?
— А деньги?
— Да вот же, тебе Катька только что дала.
— А если она за сдачей возвратится, что тогда?
— Я понял: ты — воровка. Хочешь заныкать денежку?
— Да не пошел бы ты отседава куда подальше, — сказала Юлька и, ухватившись руками за бока, посмотрела на Кольку таким взглядом, что он разом весь скукожился и, вдруг присмирев, заискивающий голосом сказал: — Да ладно, чего уж тут? Свои своих не выдают. Тем более, что никуда ты от меня не денешься; как говорила моя мамка, немного помурыжишься — и сама приползешь проситься ко мне замуж.
— Что?
И тут, на Колькину радость, в магазин зашла баб Дуня Кулакова.
— О. Коля, — завопила она с разгону. — Чей-то ты давненько не заходил в мою библиотеку? А книжечка на тебе там числиться. Смотри, а то штраф выпишу.
— Да приду я, баб Дуня, приду.
— Когда-нь?
— Да хоть сегодня.
— Ну, гляди, милок, я буду шильно ждать.
Когда рабочий день подошел к концу, дождавшись наконец-то Варю, Юлька села за прилавок посчитать выручку за день.
— Слышь, Варя, всего двести рублей только, — наблюдая, как Варя, согнувшись раком, полезла под полки, чтобы вымыть оттуда пыль, сказала Юля.
— А что ж ты хотела — ведь деревня, — бросая запыленную тряпку в ведро с водой, ответила ей Варя.
— А я нынче утром Катьку видела… заходила в магазин…
— Да ты что? — от удивления Варя не удержалась на ногах и, нечаянно толкнув ведро, плюхнулась просто на мокрый пол. — Что, тоже выгнали? Вот ведь какие они, эти чужестранцы.
— Думаю, что нет, — вздохнула Юлька. — Она приехала на машине… — (о пятисотке предусмотрительно сказать забыла).
— А, на машине…
Поднявшись с колен, Варя начала тереть пол с утроенной силой.
— Но ничего, это еще бабушка надвое сказала, — сердито прошипела она. — Это еще будет видно, как оно там…
Закончив работу, девушки закрыли магазин и, не переставая сплетничать о Катьке, медленной, но настороженной походкой пошли домой.
Поравнявшись со двором Катьки, они остановились — но только на минутку, чтобы незаметно полюбоваться на ее машину, а потом, заметив в конце улицы Ваньку Буркина, поддали шагу.
4.
Сусанна. Неожиданное открытие.
А как-то в школе был день Закрытых дверей.
Опившаяся еще с вечера на именинах у Сусанны Светка с утречка строго-настрого приказала уборщице, чтобы та написала объявление, мол, так и так, школа не работает и не нужно никуда идти. А потом, дав бабе Лиде в руки еще одну бумажку, легонечко подтолкнула ее к дверям:
— Вы все поняли?
— А как же. Поняла, — радостно закивала лохматой от химии прической баба Лида. — Все будет чики-пики, — и расслабленной походкой пошла по направлению к школе, наивно думая, что выполнить это задание ей будет проще простого.
Но не тут-то было. Прицепив объявление, которое ей надиктовала директорша, баба Лида вынуждена была взять в руки швабру и стать на дверях. Потом еще целый час она защищала своей хилой грудью школу от вторжения туда разъяренных учеников.
— Я сказала, что школа закрыта, — кричала баба Лида, из последних сил отбиваясь от настойчивых первоклашек, которые во чтобы то ни стало хотели показать Сусанне Сигизмундовне свои рисунки. — Что? Покажете завтра. Завтра я сказала. А сегодня никого не будет.
— А как же уроки? — вопили дети. — Мы хотим учиться.
— Мы хотим получить особенную награду, — дети кричали что-то странное, и баб Лида не без осуждения подумала: "Эх, разбаловали эти учительши ребят. В мои-то годы никого вот за просто так не награждали"
— Вон же для вас русским языком написано: школа не работает. Если не верите мне, пойдите и прочитайте еще раз. Объявление — это документ, и вы должны ему подчиняться, — выпучив глаза, баб Лида старалась быть как можно больше убедительней. — Читайте объявление.
— Но там не то написано, — пропищал Вася Селезнев, такой отличник и заучка, что даже Светка боялась приходить на урок в его класс, так как Вася мог запросто доконать ее своими умными вопросами.
— А ты, Вася, помолчи, — с ходу заткнула ему рот уборщица. — Ты точь-в-точь как твоя сестра Юлька. Той тоже только подавай все самое лучшее.
