Мышьяк за ваше здоровье - Арсеньева Елена (бесплатные серии книг .TXT) 📗
На счастье, Ася Ивановна слишком устала, чтобы обращать внимание на всякие странности. Александр тоже вдруг ощутил, как навалилась усталость. Но в эту минуту затрещал «Курьер» – их вызывали на ДТП на площади Горького, около магазина «Европа», – закурлыкала сирена, Витек прибавил скорость… Ненужные мысли отлетели, туда им и дорога! Мелькнуло еще раз это странное имя – Анна-Марина, а потом отлетело и оно, осталась одна привычная суета.
ИЮНЬ 1980 ГОДА, ЗАМАНИХА
Сберкассу брали ночью.
Утром, полдевятого, пришла кассирша Татьяна Андреевна, начала стучать, чтобы дежурный милиционер Лукьянов ее впустил, смотрит – а дверь приотворена. Поскольку такого не случалось за все двадцать лет ее работы в сберкассе, Татьяна Андреевна встревожилась. Стоит и смотрит на дверь, сама не зная, отчего это ее взяло такое оцепенение. Вдруг видит – на крылечке шпилька валяется. Самая обыкновенная шпилька. Такими небось каждая вторая женщина косу закалывает – у кого она есть, коса-то. К примеру, у Анюты Калининой, уборщицы, роскошная, тяжелая черная коса, даже не коса, а косища – чтобы удержать ее, десятка шпилек мало, поэтому чаще всего Анюта позволяет ей свободно змеиться по спине, повергая в содрогание мужчин, которые невольно оглядываются вслед точеной Анютиной фигуре.
Тут Татьяна Андреевна возьми да и подумай: а может, это Анюта раньше времени убираться пришла, Лукьянов ее и впустил? Такого, правда, не бывало никогда: Анюта вечно опаздывала, да и не по правилам это – прийти раньше кассира. Но мало ли что случается? Хотя нет, вспомнила Татьяна Андреевна, Анюта уехала на неделю аж во Владимир, сдавать экзамены в пединституте, где училась заочно, да еще тетку проведать заболевшую, ну, разве что вернулась до срока – и сразу, немедленно кинулась мыть затоптанные полы в родимой сберкассе… Татьяна Андреевна покачала головой: представить себе Анюту, спешившую куда бы то ни было, кроме танцев в клубе, она никак не могла. Даже на свидание с Ванькой Бушуевым, которому она откровенно морочила голову, Анюта шла как бы по обязанности, как бы через силу, а значит, опаздывала и туда.
Пока Татьяна Андреевна так вот стояла на крылечке, позади послышался шум мотора. Она обернулась – во двор сберкассы въехал милицейский «газик».
– Что там у вас? – не здороваясь, спросил Игнаточкин, дежурный охранной части.
Не здоровался он потому, что они с Татьяной Андреевной были соседями и вчера, как раз перед тем как Игнаточкину заступать на дежурство в отделе охраны, поссорились из-за Татьяниного пса Бобика, который слыл первейшим куроедом на всю Заманиху и, по твердому убеждению Игнаточкина, приел его пожилого, но еще вполне справного петуха, оставив на память хозяевам только перья.
Игнаточкин уверял, что никто, кроме Бобика, на такую подлянку не способен. Татьяна Андреевна клялась, что у Бобика полное и несомненное алиби: в момент совершения преступления он сидел на привязи, поэтому виновника надо искать где-то в другом дворе. Разговор происходил на повышенных тонах и повлек за собою неминуемое охлаждение некогда дружественных отношений. Именно поэтому Игнаточкин сейчас не озаботился поздороваться, а сердито спросил:
– Что там у вас? Почему Лукьянов не позвонил на пост в семь тридцать, не отметился, как положено?
– Да я только что пришла, – вызывающе сказала Татьяна Андреевна. – Смотрю, дверь открыта.
– А Лукьянов где?
Почему-то Татьяне Андреевне стало неловко выдать свое беспокойство. И стыдно стало, что вот стоит на крыльце, словно боясь войти. И она ответила с усмешкой:
– Небось в сберкассе, где ему еще быть?
Толкнула дверь – и вошла.
Лукьянов и впрямь оказался в сберкассе. Только не в своей каморке, рядом с пультом сигнализации, и даже не в зале, и не в хранилище около сейфа. Он лежал на полу в подсобке – и все вокруг было залито кровью, натекшей из его размозженной головы.
Игнаточкин и Татьяна Андреевна пришли туда по кровавому следу: щедрая россыпь красных, уже загустевших пятен отмечала путь, которым несли Лукьянова из коридора. Его убили почти у входной двери: убили ударами в затылок, и на стене на трех уровнях веером разлетелись кровавые пятна. На высоте роста Лукьянова – значит, его ударили первый раз, когда он стоял. Потом он начал оседать, но убийца не унимался: бил снова и снова, пока Лукьянов не рухнул на колени и не завалился лицом вниз. Тогда убийца добавил еще удар в висок… Нет, это были убийцы – как минимум двое, потому что потом тело не волокли по полу, а с максимально возможной аккуратностью перенесли в подсобку. Там и бросили. А вокруг трупа, и в кассовом зале, и в коридоре там и сям валялись пуговки, меленькие пуговки, чудилось, сорванные с женской блузки. И шпильки – совершенно такие, как та, которую Татьяна Андреевна подобрала на крыльце.
Сейф сберкассы был открыт – не взломан, а именно открыт. И ключ в замке торчал. Когда Татьяна Андреевна это увидела, сразу начала обморочно сползать по стенке. При виде крови и жутко убитого Лукьянова она крепилась, только рот зажимала рукой, а тут силы-то и кончились. Игнаточкин исподлобья глянул на ее помертвевшее лицо, потом подошел к столу кассира и выдвинул верхний ящик. Так, замочек сломан, все понятно.
Пошарил в ящике и покачал головой…
– Ключик небось под газеткой держала? – спросил негромко.
Татьяна Андреевна даже кивнуть не смогла – только веки опустила. А что?! Да небось все кассиры деревенских сберкасс держат ключи от сейфов в своих столах под газеткою, которой застелен верхний ящик! Куда его еще девать? Не с собой же домой носить – еще потеряешь, да и по инструкции не положено. Опять же в сберкассе охрана. Если уж набитый деньгами сейф оставляют под охраной, то и ключик, понятное дело! Ну, унеси она с собой ключ, грабители все равно вскрыли бы сейф, за этим они сюда и пришли!
Все эти доводы молнией промелькнули в голове Татьяны Андреевны под пристальным, осуждающим взглядом Игнаточкина. Да елки же палки, как будто он сам живет по инструкции и всегда выполняет все ее предписания! Не ездит на рыбалку на казенном мотоцикле и сдает табельное оружие, уходя с дежурства! Нет на свете правильных людей, нет их!
Это верно. Но только одним везет, а другим – нет. Одним сходит с рук оставить ключик в столе под газеткою, а у других этим ключиком окажется вскрыт сейф. Одним ничего не будет за то, что они откроют во время дежурства кому-то дверь сберкассы, а другим за это проломят голову тридцатью ударами тяжелого предмета…
Убийцы Лукьянова унесли из сейфа восемьдесят тысяч рублей. Дело происходило в 1980 году. На эти деньги тогда можно было купить восемь автомашин «Волга». Так, на минуточку вообразить…
АВГУСТ 2001 ГОДА, НИЖНИЙ НОВГОРОД
– У тебя денег, случайно, нет? – спросила Нина, лениво проводя пальцем по груди Александра. – А, май лав? Как насчет маленькой денежки для твоей хорошей девочки?
– На мороженку? – отозвался Александр, убирая ее руку (он боялся щекотки) и изо всех сил стараясь говорить спокойно, хотя в душе мгновенно взвились вихри. Не в деньгах было дело, не из-за них он завелся с пол-оборота… хотя нет, именно из-за денег. Вернее, из-за этой Нинкиной манеры начинать подобные разговоры тотчас после любви. Как будто она не понимает, что так могут вести себя только продажные женщины? «Я тебе дала, а теперь ты мне дай». Хоть бы какие-то приличия соблюдала, что ли… Не могла подождать даже полчаса, когда они встанут с постели и, подобно добропорядочной семейной паре, усядутся пить чай? Но в том-то и дело, что они не добропорядочная пара, даже любовниками их трудно назвать в полном смысле слова… нет, они просто знакомые, которые встречаются не по любви, а вот именно что для спорадического трахен-бахена. Как выражаются в народе – когда приспичит. Ни того ни другую эти поцелуи во имя исполнения некоего обряда прелюдии или вымученно-ласковые слова особо не заводят.
